Только идиот пожертвует своей единственной душой, зная, какое за этим последует наказание.
Эшмол развел руками и немного погодя произнес:
Вы не хуже меня знаете, на что готовы пойти люди ради желаемого.
Вы смогли остановить деление?
Да, но я не даю гарантий, что оно не повторится. За разрывом импланта последовала реакция между душами. Долгое взаимодействие вызывает изменения в структуре, отсюда идет деление, и отсюда начинается разрушение структуры слабейшего из образцов.
То есть Донован может не выйти отсюда?
Об этом пока рано говорить. Но есть возможность, что ее переведут в сектор D, к другим многоликим. Если, конечно, ее сердце не откажет раньше.
Меня интересует оболочка триггера. Она растворяется в течение 9-12 часов. Ее след еще должен быть внутри.
Да, мы нашли немного. Вывести наружу не смогли, но состав установить удалось. Не самое плохое сочетание компонентов. 12 совпадений из 15 возможных. Для черного рынка это прорыв. Хотя за 100 лет никто так и не смог достигнуть уровня оригинала.
Эшмол протянул мне папку с анализами и указал отдельно на графу с составом.
Я могу забрать результаты с собой?
Да, конечно.
У меня есть еще один вопрос. Он поддался вперед и стал внимательно слушать. Вы сможете распознать генетический след у импланта?
Эшмол усмехнулся и отвел взгляд куда-то в сторону, думая над ответом.
Это работа не на пару часов. Генетический след, как часть общей структуры, мог также повредиться. Плюс даже в условиях изоляции имплант все еще слишком активен. Я попробую, но обещать не стану.
Хорошо. На этом все.
Отсутствие «носителя» в базе осложнит поиски. Если не удастся распознать генетический код, то основной упор придется сделать на опрос свидетелей. Весь час, что я пробыл в министерстве, телефон в кармане не переставал звонить. Телефон завибрировал вновь, как только я вышел из лаборатории.
Смит
Чего тебе?
Курт ждет тебя на парковке. Ты нужен мне в отделе.
У одной из разметок стояла патрульная машина. Водитель мигнул мне форами, но сам выходить не стал.
У меня немного другие планы. Нужно навестить кое-кого. Он неплохо разбирается в оболочках.
Куда ты поедешь?
В тюрьму.
6
«Люди, отбывающие пожизненное наказание, госпреступники, безликие в случае смерти не подлежат операции по извлечению. Смерть души как высшая мера наказания».
Правило 16 Кодекса «Корпорации»
Допрос единственная причина, по которой смертникам разрешают покидать камеру. Но и для него, бывает, одной необходимости мало. Я просидел в приемной около часа, еще столько же провел в кабинете Аккермана, чтобы получить свои десять минут на разговор. Меня вполне могли отправить за Смитом или вовсе исключить из списка лиц, допустимых к заключенному. Иногда звания пустого недостаточно, чтобы оправдать доверие.
В секторе «С» содержат лишь госпреступников и бывших служащих, решивших отступить от Корпорации. Души этих людей никому не нужны. Им дают умереть вместе с телом, игнорируя выгоду, которую Корпорация может получить, пустив их повторно в оборот.
Надзиратели провели меня в комнату для допросов и оставили одного. Спустя какое-то время они вернулись, но уже вместе с Армстронгом. Не знаю, что именно потрепало его: тюрьма или время, но от человека, которого я видел в детстве, остался лишь крючковатый нос и шрам на подбородке. В остальном это был незнакомый старик с горбом на полспины и дряхлыми ногами, которые едва передвигались. Он смотрел строго в пол, от чего его горб казался еще больше. Надзиратели усадили его на стул и закрепили наручники за спиной.
У вас 10 минут. Мы будем за дверью. Если вдруг что-то пойдет не так, дайте нам знать.
Хорошо.
Как только они ушли, Бари оторвал взгляд от трещины на полу и уставился на меня.
Вот уж не думал, что когда-нибудь увижу тебя снова, Элайс.
А мне говорили, что после 20 лет в одиночке ты и двух слов связать не можешь.
Он улыбнулся, и морщины, заработанные за 25 лет, поползи вверх по лицу.
Зачем ты пришел сюда? 25 лет прошло. Поздновато для дружеских встреч.
Я достал из кармана папку с анализами и положил прямо перед ним.
Узнаешь?
Анализ оболочки. И что?
Этот анализ был сделан сегодня ночью, и он полностью совпадает с результатами по другому делу. Нужно ли говорить по какому?
Только не говори, что пришел сюда выуживать у меня информацию о делах Акселя с черным рынком?
Какое-то время он сдерживался, а затем откинулся на спинку стула и громко рассмеялся. В комнату тут же вбежали надзиратели и спешно прижали Бари к столу.
Все нормально, отпустите его.
Надзиратели неохотно отошли назад, чем еще больше раззадорили Бари. Он разве что слюной не давился, она просто не успевала задержаться во рту и летела прямо на стол.
Можете идти. У нас есть еще пять минут.
Надзиратели вышли из комнаты, но дверь закрывать не стали, и теперь из-за решеток на нас смотрел весь коридор.
Не будь ты пустым, я бы подумал, что ты шутишь. По-твоему, я молчал столько лет, дожидаясь тебя?
Ты здесь уже 25 лет. Неужели настолько дорога собственная жизнь, что ты боишься пойти против старых «друзей»?
У черного рынка есть определенные правила, и я их соблюдаю.
Мой отец умел прививать верность, но сам был верен лишь себе. Именно из-за него ты и другие члены Картеля здесь. Вы получили пожизненное, а он просто умер. Разве это справедливо?
Пытаешься спровоцировать меня? Не выйдет. Я хорошо знаю вас, пустых. Я вынимал души из таких, как ты, еще до того, как ты появился на свет. Вы не способны на развитие. Вы то, какими вы вышли из министерства в 18 лет. Я знаю, как вы думаете. Ты устрашаешь лишь тех, кто не мыслит дальше лозунгов Корпорации.
А что насчет вас, сшивателей? Вас представляют как образец сочувствия и добродетели. Опыты над людьми как-то не очень с этим вяжутся.
Как раз из сочувствия многоликим я стал работать с черным рынком. Твой отец искал средство, которое могло бы помочь вам с сестрой. Исследования были необходимы для выявления первопричины деления, установления временных отрезков и возможных способов воздействия. Ты бы понял, если бы Корпорация не заменила твои мозги своими.
Вы забирали у моей сестры души и продавали их.
Для исследования нужны были деньги.
А дальше ты должен сказать, что во сравнению с Корпорацией вы преследуете более высокие цели, в то время, как магистр наживается на чувстве неполноценности других, пропагандируя пересадку душ как альтернативное «лечение» этого недуга. Я все это слышал и много раз. Оппозиционеры не очень-то оригинальны в своих речах. Но, как показывает практика, вы прикрываетесь своей добродетелью, чтобы привлечь побольше людей и тем самым поиметь большую выгоду.
Думай, что хочешь. Но Аксель никогда нам не врал.
Конечно, мой отец не врал. Он недоговаривал, что перестал делать в определённый момент, и вас всех посадили. «Его вера не выдержала испытаний», кажется, так говорят защитники душ.
Он устало откинулся на спинку стула, и наручники за его спиной загремели. Бари не привык к таким долгим разговорам. По лицу видно, как тяжело ему дается одновременно отвечать мне, сохранять самообладание и держать разговор в безопасном для себя русле. Осталось две минуты. И он решил умаслить меня, кинув подачку в виде уклончивой фразы, вроде бы и не дающей ответа, но располагающей к нему.
Я не знаю, с кем работал Аксель. У каждого в Картеле была своя роль. Твой отец обладал удивительной способностью сплачивать людей и при этом сохранять дистанцию между ними. Полиция в тот день взяла всех. Попробуй поболтать с другими.
Время истекло. Надзиратели вошли в комнату, взяли Бари под руки и потащили на выход. В дверях он остановился и уперся ногами в пол.