А что она права. Первым начал Борис. А то вот разъедимся и ничего не узнаем друг о друге.
Ты что, даже косвенно, не отслеживал все эти годы наши следы? Вклинился в разговор Алик, обращаясь к Борису.
Да, по большому счёту, честно Вам признаюсь, не было никакой возможности это сделать, да и жизнь все время меня перемещала по разным точкам работы. Вот только с момента перестройки из-за престарелых родителей, я наконец то, осел у себя на родине в Преднестровье. Работаю не по специальности. Короче, наверное как и многие, занимаюсь примитивной торговлей. Это даёт семье гарантированный кусок хлеба, но не больше. Перспективы там у нас никакой нет, район чисто сельскохозяйственный. По ночам до сих пор мне снятся мои станки качалки, сколько я их настроил за свою жизнь. Но возможности хоть куда то вернуться, я так и не нашёл.
Но тогда мне будет проще всего рассказать о своей судьбе. опять вступил в разговор Алик. Я как после института уехал по распрелению в Омск на нефтебазу, так и продолжаю по сей день работать на одном и том же месте. Дорос вот до главного энергетика, у нас большой заправочный комплекс бензоколонок. Но работать становится всё менее интересно, так как чуть ли не каждый год меняются собственники нефтебазы, вот и сейчас, я приехал к Вам сюда, на встречу, а там, в Омске, идёт очередная перепродажа имущества нашей компании, и к какому карыту я вернусь представить даже не могу, может быть даже и к разбитому. Мы там, все готовы к любым изменениям.
Но ты же коренной, начинал всё с нуля, знаешь каждый объект досконально, я представляю ответственность твоей работы, да и ты уже столько насмотрелся во время этих бесконечных перемен? Начал эмоцианально успокаивать его Борис.
На этот раз гораздо всё серьёзнее. Если раньше нашу базу перекупала всякая городская местная мелочь, то в этот раз она приглянулась крупному олигарху из Москвы. И поговоривают, что он везёт с собой полностью новую команду управленцев. Так, что возможно к осени пополню ряды безработных. Что дальше делать, я пока не думал, возможно так же как и ты Борис, вернусь к родителям, в Старый Оскол.
Время перевалило уже за полдень, а наша задушевная беседа становилась всё более насыщенной пережитыми событиями и стала преобретать оттенок личной неудовлетворённости переменами последних лет. Что бы как то смягчить и успокоить душевный осадок друзей, я предложил им продолжить нашу беседу за пивом, тем более установившаяся жаркая погода способствовала к некоторому охлаждению наших эмоций. В институте, в свободное время, по воскресеньям, мы частенько любили ходить в Парк Горького в знаменитый пивной бар «Плезень» и помятуя это, я запасся к нашей встречи именно этим пивом. Моё предложение было принято на ура, и моментально на столе появились запотевшие, только что из холодильника, бутылки чешского первокласного напитка. Все стали мне опладировать, и говорить мне комплименты о том, что я не забываю наши старые традиции.
Наша беседа совершенно не хотела развиваться в сторону современности и нас опять потянуло на студенческие годы. А что было главное для студента, совершенно правильно, во время поесть и быть сытым. Питаться в студенческих столовых, как в самом институте, так и в общежитии, мы не любили, так как там готовили еду на столько отвратительно, а набор блюд был предельно скудным. Поэтому, после занятий, мы любили пойти пешком и заглянуть в какое-нибудь кафе по пути из института в общежитие. А на этом промежутке, выбор был не большим. На Ленинском проспекте по правую руку были кафе «Луна», затем «Гавана», а по левую была чебуречная «Ингури». Иногда мы принимали более простое решение, заходили в продуктовый магазин, покупали пельмени в прямоугольных бело-красных пачках, и сами варили их на кухне в общежитии. Мы были не избалованы кулинарными изысками, и довольствовались малым. Но была у нас не сменяемая традиция, после каждого экзамена пойти компанией днём в ресторон «Молодость», что был на Университетском проспекте напротив нашего института. Там достаточно хорошо готовили салянку, а также всегда мы брали сочный антрекот с жареной картошкой, нам просто необходимо было пополнять наш вес, который мы всегда катастрофически теряли во время сессий. Скажу честно, наша компания спиртным не баловалась, поэтому затраты на то, чтобы там посидеть, были совсем не большими, да к тому же днём, не было вечерней ресторанной наценки.
Я уже не помню как на столе появилась вторая партия бутылок с пивом, то ли её я сам принёс, погрузившись в раздумья, то ли это не заметно для всех нас сделала моя вторая половина, она у меня очень гостепреимна и делает всё приятное просто не заметно. Все опять стали нахваливать, что это крайне своевременное решение и намекать на то, чо не плохо было бы кому то по кругу, следующему из нас, рассказать о своих послеинститутских годах.
Слово взял Николай. Он как и я был из Лениногорска, из семьи известнейшего буровика города. К тому моменту его родителей, так же как и моих, уже не было в живых. У него был брат близнец, тоже Александр, как и я, но он не учился с нами одновременно, а заканчивал институт позднее и тоже был буровиком. Судьба этой семьи была для меня не безразлична и я получал периодически из разных источников информацию о их житье бытье. Всё говорило о том, что братья катятся вниз по наклонной плоскости, бросая не желательную тень на славу своего отца. Их ошибкой было то, что они пошли работать на предприятие, которым руководил их отец, который был наиближайшим другом нашего бывшего министра Шашина В. Д. Переодически появляясь в Лениногорске, я так ни разу не смог с ними увидеться, то они были на вахтах, а то в загулах. К сожалению, пьющий нефтянник это не редкость, иногда это даже настоящая после вахтовая коллективная болезнь. На буровой существует наистрожайший сто процентный сухой закон, первый случай и ты немедленно уволен, бурение это работа в коллективе, там крайне высока степень случайного травматизма, и буровики научены линым горьким опытом на этот счёт. Буровая и алкоголь, просто два не совместимых понятия. Но он был, и моим, и нашим общим другом, и я не мог не позвать его на эту встречу. Не будь здесь, за этим столом, хоть одного из нас, смысл встречи этой был бы просто утерян. Мы всегда были неразлучны и очень дружны.
Ну что друзья, мы хозяину этой дачи, наверное должны все сказать спасибо. Если бы не он, мы бы никогда так и не увиделись. Начал он издалека, смотря лукаво мне в глаза.
Я набрался терпения, сидел и молча смотрел на него. Я знал, если я начну его перебивать, и как то реагировать на его реплики, то его может понести совершенно не в ту сторону и он просто собьётся с мысли. Молчали и все другие.
Саня, а ты знаешь, мы же учились с твоей женой на одном факультете, но в разных группах. Я её знал с первого курса, а женился вот ты на ней. Тебе друг крупно повезло, что ты выбрал её.
Я не понимал, к чему он клонит. Я больше всего боялся, чтобы он не произнёс какую-нибудь глупость, иначе бы вся наша встреча была бы моментально испорчена. Но похоже он сам во время одумался и стал переводить свою речь в более благоприятную плоскость.
А ты знаешь, что она у тебя тоже из Лениногорска? Вдруг спросил он меня, и увидев мой кивок, добавил видимо исключительно для того что бы знали все. Он один только из нас женился на своей землячке.
Николай, ну давай наконец, расскажи нам сколько ты там, в своей Татарии, скважин набурил за 37 лет? Попытался взбодрить его Алик.
Да я никогда и не считал и не думал об этом. Ничего особенного, рутинная работа. Вира-майна, вот и всё бурение. Буровики нынче полностью потеряли авторитет. Сидим по пол года без дела, потом дадут пару горизонтальных скважин или боковых стволов пробурить и опять перекур. Вот думаю как доработать до пенсии, всё мне братцы надоело. Знал бы, что так всё закончится, никогда бы не пошёл к нефтянникам. Да у нас сейчас пол города здоровых мужиков без дела сидят. Кто то летает вахтой в Западную Сибирь, а у нас в регионе почти всё бурение практически свернули. А куда ехать, где то, что то, начинать с нуля, для этого надо быть молодым, подвижным, а я всё, выработался.