Экипажи на Сене покачивались. Подготовке к старту конец.
Старт?
Фальстарт!
Гизы уже гребут, попустительство полное, доедавший сладкую булочку Генрих Наваррский сказал мне начать налегать. Уплывут они, Оссиан, не достанем мы их с твоей бросающейся мне глаза затянувшейся мышечной расслабленностью.
Изломанный сын. Муж претенциозно мыслящей потаскухи. Семьдесят, не семьдесят, шестьдесят, не шестьдесят, на пятидесяти счет мною потерян.
Красного, Оссиан? Восхитительными дарами прованских виноградников в моем Париже ты нализался?
Он не твой. Я не бой. Через Ла-Манш мальчиков так называют, обожают пороть. Я не пил, я не пью, я не стану! Чтобы выбраться из проблем, друг другу нам надлежит помогать? Я строго назад. Собравшись куда-то вернуться, веслами не вперед я лодку гоню, четко противоречия рассекаю. Придите ко мне, топоры! Гизовскую лодку нам бы загодя в щепки, не дергал бы ты меня, на погоню при таком стечении публики разводя.
А с Генрихом кто в команде?
Создатель космоса Оссиан!
Дьявольские происки, предупреждал меня мой кюре на азартные мероприятия не ходить.
Ух, плюну я на ладони! Сожрать на дистанции уже запыхавшихся Гизов для меня не вопрос, однако я плюнул и опять отдалился. Не в ступор ушел к безразличию относительно побед и провалов. По вашему кладбищу я прохаживался, на плиты при метаниях корпуса глядел совершенно в упор, сколько же вы волновались. Недосыпали, холодели, потели, старались выплатить долг, охмурить смазливую бабу, выскочить замуж за глухого рантье, снарядить экспедицию в Персию, скопить на модное платье, построить привлекательный храм.
Надежды иногда воплощаются. Положенную ему мощность Оссиан не желает, но выдает. Водное сражение с галлами! Задолго до Гизов, эпоха мохнатых племен. На сколоченных ими примитивных корабликах галлы болтались у берега, подступы, видимо, прикрывали; я, усевшись на Тима, бороздил залив неподалеку от них. Настроение окатываться брызгами меня на процедуру подвигло, тяжелое пробуждение к нему привело. К настроению бодрость внутри ощутить, маету укокошить! Размахивающие секирами галлы к нам подтянулись, и за причиненное беспокойство на землю никто из них не сошел.
Раскидываем упокоившихся! Сверяем часы. Циферблат вы мне не показывайте, в ином цивилизационной пласте сознанием я пребываю. Вы проживете чуть-чуть! Цивилизация однажды умрет, но вы ее опередите, нынешние работники крематория примут ваши тела. Не их сменщики! Безглазая пустошь! До смены караула, то есть персонала, дыхание вам в себе не сберечь. Да какое похмелье! На пиру у соперничающих с галлами аллоброгами я перебрал, и отсюда легкости с утра не было? Он пошел добровольцем на фронт. Старый бомжующий оклахомец, с вьетнамцами воевавший? По количеству выпитого с Дарко Чмыричем у него паритет. И Дарко у нас солдат, с армейской дисциплиной строго ежедневно он наливается!
Стальная дверь.
Окна с решетками.
Не ваш, Оссиан, заказ, не вы наглухо отсоединиться задумали?
Баланс соблюден. Мои намерения и сковывающие меня принципы согласованы, расхождения жестко зарыты. Нетронутую тлением библиотеку шестнадцатого века вы мне на продажу? Предлагаете мне купить. Не продать. Я не библиотечный агент, таким бизнесом, не взыщите, не занимаюсь! Ценнейшие экземпляры, богатые переплеты, упоминания об Оссиане встречаются почти постоянно.
Преобладают книги, изданные в Ливорно.
В Тоскане я, ха-ха, не скучал, из выдающихся приключений разжигание несусветно высокого костра, привлекшего ко мне карающих приличных людей инквизиторов.
Костер у нас в Пизе!
Ну, костер.
Крэдо ин унум дэум! Вы кого-то сожгли? Без священного благословения римской католической церкви научились вы обходиться?
Ребята они неглупые. На меня посмотрели, решили, что нам нужно дружить, с авторитетными личностями, они, здравые церковники, не быкуют. Грешников вы, уважаемый, кончайте, грешников хватит на всех, в разведенной вами пламя гурьбой нам ввалиться приказываете? Но мы же не бунтовщики, всеобщего образования не сторонники, предоставить вам приоритетное право отлова и казни за нами, уважаемый, не заржавеет, незаменимых союзников в пепел у вас мысль обратить!
Мои приоритеты за семью печатями для вас, дятлов. В музыке мне что регги, что кантри, а цели у меня весьма конкретные. Но объявлять на публику не обязан! Рука из дупла? Я ее не сломаю. Одержимого громилу, приехавшего в Афины из Элефсиса, я ликвидировал, и пролитая кровь Оссиану мочой в голову не ударила: я шатался по горе Ликовит, глазел на расстилающуюся внизу панораму, тише воды ниже травы себя вел. Поддержать баскетбольный «Панатинаикос» в Афины я прибыл? Кто спросил, пусть покажется, не скрывается в недрах толпы.
Оссиан, Оссиан!
А от Оссиана, прислушайтесь: «Панатинаикос», «Панатинаикос»!
Вам бы меня не поддевать. Юмор я понимаю, за хорошую шутку с полившимися от восторга слезами крепчайший образом расцеловываю!
Тим наливает.
Слон за стойкой стоит?
Веселись, Оссиан, салфетку для слез тебе я протягиваю!
Беспокойная шмара. Ей бы младенца под телевизор баюкать, а она потанцевала и свой стул запросто ко мне придвигает, тащиться от общения со мной собирается.
Я, Оссиан, из Зимбабве!
Ты не черная.
Белые у нас еще живут. Впрочем, разъезжаются. А слоненок Тим, он какой? Сколько в нем тонн, ты не скажешь?
Не взвешивал. В кустах не ночевал. Тебе бы о Тиме Интерпол запросить, завалят они тебя информацией.
Родился до сотворения мира. Ассистировал Оссиану в прорве отрицательно воспринятых обществом дел.
На Оссиана падали камни! Тим рванулся и Оссиана прикрыл!
Собой? Жертвенность за Тимом не водится, позорящая меня лживость ему куда ближе.
Уик-энд в Западной Вирджинии Оссиан провел под воздействием кислоты. О проявлении благодати мне без конца говорил, такого милого Оссиана никогда я не видел!
Жестокость не про меня. Язык я Тиму не отрезаю. Рисунок трогательно улыбающегося Оссиана у художника Пельпсона сохранился, семьсот тысяч долларов у коллекционера Рунштейна он за него попросил? Чего-то дешево. Пельпсон из Моргантауна? Прикидывая дальнейшие шаги, соизволил я у Пельпсона зависать? Пахло, по-моему, красками. Пассажиры с утонувшего лайнера не захаживали, меня не сбивали, в мастерской было грязно. В квартире? Об арендной плате за мастерскую Абрахам Пельпсон хныкал, в мой пустой кошелек лапы мечтал запустить. Думал, я при наличных. Модернистов мичиганской волны обиженно клял. Ты меня не тряси, ни к чему тебе, чтобы я просыпался! Я, дуалисты клянутся, проснулся? Плакат с словами Энди Уорхола на пропитание Тиму забрал? Желудок у Тима луженый. Переварит ли он гвозди, не в курсе, проба, подмигну, впереди. На батарее я не сушу! Тропические ливни под крышей не пережидаю. Детской коляской вы пальцы мне отдавили? У вас девочка, замечательно, до свидания!
До свидания, Оссиан! Босиком бы тебе не бродить, стекол на тропинке навалом!
Лыжники учитывают рельеф. Снайперы направление ветра. Общеизвестные вещи с глубокомысленным видом я изрекаю? Ну рискните послать меня в задницу, сыграйте с вирусологом в карты на вашу драгоценную жизнь. Тузы на стол выложит и заразит вас к чертям! И не триппером. Ох, сволочная поклонница, в Найроби меня обнимавшая. Истосковалась я по вам, Оссиан, недостаточно мне шквала расписывающих вас публикаций! Мне бы, Оссиан, вас вживую. Раз подвернулись, не упущу!
Она переболела.
Выздоровела?
Зарабатывающему на половых органах доктору я набрал, и он мне не ответил.
Господи, Оссиан. С поклонницей ты вступил, на ее сочнейшую плоть неблагоразумно польстился?