Пытаюсь вырваться руки вывернуты в запястьях и крепко зафиксированы вверху. Боль. Попытка отзывается такой острой, жгучей, сумасшедшей болью, что я чуть не завыл но до крови прикусил губу. Помогло. Сдержался. Не дождетесь! Сдохнуть так достойно. Руки, понятное дело, затекли. Ноги тоже. Они прикованы к каким-то креплениям, прочно и фундаментально стоящим на полу. Однако, в пол ноги не упираются. Я завис. Все как и в прошлый раз.
Пытаюсь отыскать глазами Степаныча. Где ты, брат? Жив ли еще? Ведь ты-то им не нужен, могли и на месте порешить Хотя тогда почему не порешили? Ведь был момент. На Степаныча бросился зверюга-упырь, уродище ебаное, недобитое и адски яростное. Но худощавый вампир остановил уже готового оторвать башку упырюгу.
Присматриваюсь. А вот и он, брат. В углу, неподалеку. Я едва разглядел его в этом полумраке. Связанный и без сознания. Связанный значит, живой. Значит, шанс есть.
Нет у тебя шансов, гнусно прошептало внутри. И у него шансов нет. Это только на время. Мучения продлили. Сначала медленно начнут убивать тебя. Ритуально. Не особо спеша. Брат это будет видеть. Они заставят его смотреть. А когда будешь издыхать, истекая кровью и почти сойдя с ума, расчлененный заживо, они возьмутся и за него Нелюди! Скоты! Ну зачем, зачем вам все это? Сразу прикончить трудно что ли? Нормальные враги, даже самые лютые, безжалостные, так не поступят. Найдется хоть капля жалости, чтобы прибить побыстрее. Потому что люди. А эти только человекоподобные внешне.
Я все-таки застонал от бессилия. Дернулся нервно боль снова прошибла скрученное, затекшее тело.
А шепот-гудение продолжался, гипнотизировал, завораживал, куда-то нес. И вдруг резко затих.
Очнулся, прозвучал негромкий голос. Это худощавый. Ты зря сбежал тогда.
Я взглянул на него. Тощий козлина, прихвостень «богини» и ее жреца. Но врет, гадина сбежал я не зря. Не напрасно. После моего побега три года назад перебили почти весь клан. А долбаная башка жреца слетела с плеч ее залихватски, несмотря на магию и гипноатаки, снес Серега Антиупырь. Сереге самому, конечно, досталось тогда. Но треть этой гнусной шоблы положил именно он. А вот тощий, как оказалось, тоже сбежал и уцелел, несмотря ни на что. Скользкий, гад.
Да и что это поменялось в его облике? Напялил нелепую черную сутану. Красный, с жуткой змееподобной рогатой мордой медальон на груди. Так одеваются жрецы. Их жрецы.
С повышением, скотина, зло сплюнул я.
О, благодарю, отозвался тот самодовольно. Только я сомневаюсь, что ты забыл мое имя.
Сукин сын твое имя, я борзею. Похоже, что от безысходности. Похуй. Уже на все похуй. В глазах тощего сверкнул огонек огонек ненависти. Ладони судорожно сжались в кулаки. Ну, давай. Зачем тебе ритуалы? Просто разозлись и прибей.
Ты прав. Мое прежнее имя не имеет значения. Раньше меня звали тем именем, которое носил человек, слабый человечишка. Мелочный и бессильный кусок мяса. Даже после обращения я носил то жалкое имя. Но теперь Теперь я доказал, что достоин быть лучше. Что меня обратили не зря. Я получил новое имя. От самой богини! Теперь я
Говна кусок, я злорадно усмехнулся. И нарвался в голове будто кровавая бомба взорвалась, меня так сильно приложили, что красный полумрак вспыхнул, зазвенело в ушах. Когда начало проясняться, перед глазами маячила искаженная злобой харя. Багровые зрачки, в которых не осталось ничего человеческого, просто полыхали жаждой крови и ненавистью, прожигали насквозь. Харя исказилась гримасой ярости, зловещие острые клыки, поблескивая, тянутся к моему лицу, верхняя губа дергается, изо рта воняет. Будто только что проглотил кило гнилых кишков. Что-то сдерживает его от порыва взять все и закончить одним махом, одним укусом.
Еле тормознув и взяв себя в руки, тощий чуть помедлил и отошел. Гримаса разъяренного убийцы постепенно сходила. А потом он расхохотался расхохотался жутко, длинно, от души. Ржал, наверно, с минуту, запрокинув голову и сотрясаясь. Это было диковато и несвойственно его сдержанным манерам. Впрочем, как и порыв ярости. Чуть успокоившись, но продолжая смеяться, этот гад захлопал в ладоши.
Браво! Выдавил он. Сука, опять аплодирует! Задрал уже. Отличная шутка. Но смех оборвался, голос изменился на металлический. Последняя. Смотри!
Он подошел к брату. Схватил за волосы, дернул вверх и назад, открывая незащищенное горло.
Ты предназначен богине, нашей госпоже. Тебя я не трону. Но вот это этот кусок мой. Его кровь моя.
Я молча смотрю. Где страх? Вместо него тупая апатия. Все. Они победили. Я не буду дергаться и сопротивляться. Они принесут свою жертву. Пускай.
А потом Потом возьмутся за брата. Если повезет, сначала убьют. Потом тело растерзают. А если не повезет, то будут рвать живьем
Нет!
Я снова дергаюсь всем телом и все тело скручивает судорога.
Вот и отлично, проговорил тощий, когда судорога затихает. Скоро госпожа прибудет сюда. И начнется ритуал. Ну а сейчас Он посмотрел куда-то в темень, вдаль. Туда, где проклятый полумрак сгущался в черноту. Я невольно посмотрел туда же, насколько позволяло зрение.
Выходи, раб! протянул тощий гадко. Выйди из тьмы и грязи! И удостойся чести перестать быть жалким рабом.
В темноте послышалось шарканье. Какие-то неуверенные, глухие шаги. Медленно, нерешительно, как-то побаиваясь, из темноты вышла фигура. Невысокая. Сгорбленная. Голова опущена вниз. Но человек! Не вампир. Точно, человек. Странный. Ссутулившийся. Глядит под ноги. И неуверенно, но верно, идет вперед.
Тощий обернулся к нему, махнул рукой жестом пригласил подойти ближе. Тот послушался и зашагал быстрее. Человек? Нет. Уже нет. Продавшаяся, подлая скотина.
Ты сделал то, что от тебя требовалось. Ты проявил покорность и услужливость. Ты старался и ждал. И сегодня пришел твой час
Сутулый выпрямился. И взглянул на меня. Расправил плечи. Не такой уж и невысокий. Крепко сбитый. Знакомый взгляд, знакомое лицо Черт, слишком уж много знакомых за последнее время. Но нет этого типа я впервые увидел недавно. Сегодня вечером. Перед рейдом на заброшенное кладбище. Он заходил к нам.
И сейчас смотрит мне прямо в глаза.
А, ты, узнал наконец я. Товарищ участковый Неожиданно.
Тот промолчал. От нерешительности не осталось и следа.
Что они пообещали тебе, товарищ участковый? Вечную жизнь? Власть? Новый мир? Почем родину продал?
Предатель молча смотрел мне в глаза. Потом, словно обдумав тщательно ответ, проговорил:
Ничего. Просто свободу.
Я прихренел.
Что? переспросил хрипло.
Свободу. Жизнь. Настоящую жизнь. В которой я хозяин. А они они все жертвы. Ну, ты понимаешь.
Понимаю, согласился я. Сволочь. Про обереги они подсказали или сам прочухал?
А какая разница? Просто пришел и убрал кое-где, вот и все. И зря вы со Степанычем поехали на кладбище, ох, зря. Хотя
Брат верил тебе, зло прошипел я. Считал другом. А ты
Я выбрал лучшее. Вот и все.
Но как, бля? не унимался я, хотя в глазах темнело. Трудно было сосредоточиться. И осознать тот факт, что давний кореш Степаныча, которому он доверял, в итоге оказался предателем. Подлым вражиной. Даже хуже! Ведь враг он и есть враг. Видно сразу. Вот он. Бей и не щади! А когда друг оказывается врагом, это встократ, в тысячу раз страшнее Да, жизнь полна сюрпризов. Зачем? Ты предал всех
Кого? Жалких неблагодарных слабаков? Нагловато оправдывался бывший друг и кореш. Недалеких дебилов, которые косячат, бьют и режут друг дружку? Богатеньких сволочей, которые ничем не гнушаются, чтобы отмазать своих детишек-наркоманов от заслуженного наказания за кровавые шалости?
Друга, яростно прошептал я. Ты предал друга, который верил в тебя. Которого сегодня убьют из-за тебя. Страшной смертью убьют, не по-людски. И тебя убьют. Слышишь? Я лично тебе башку сверну.