Чем больше запарка была на работе, тем чище было в квартире. Во время аудиторских проверок бывало, что я предпочитала генеральную уборку, а не сон.
Наверное, с этим нужно было к психологу, но я уговаривала себя, что просто чистоплотна.
Наконец, проведя несколько часов с тряпками, швабрами и чистящими средствами, я устало рухнула на диван с чувством полного удовлетворения.
Холодильник заполнили продукты, в квартире приятно пахло ментоловым средством для мытья полов, а зеркала были такими чистыми, что отражали, кажется, даже незаметные человеческому глазу объекты.
Надо бы в душ и задуматься о еде, сказала я себе под нос, слезая с дивана.
Единственное, чего я не терпела по дому. готовка. У меня не получалось.
Я умудрялась переваривать гречку, макароны всегда слипались, а рис был кислым. К мясу я перестала прикасаться, как только испортила продуктов тысяч на десять.
В конце концов, смирилась и питалась тем, что можно заказать из ресторана или купить и разогреть.
Семёну бы это явно не понравилось, непроизвольно я хихикнула, но тут же одернула себя.
С чего вообще меня посещают мысли об этом мужчине? Меня не должно волновать, что там ему не нравится. А ему не должно быть дела до моей личной жизни!
Пусть других работниц кормит и опекает, а я самодостаточная женщина, о себе позаботиться смогу.
Именно так размышляла самодостаточная женщина, стоя под теплым душем после изнурительной уборки квартиры.
Черт! неожиданно прямо мне на голову побежала ледяная вода.
Нервно выругавшись, я выпрыгнула из акриловой ванны на теплый кафельный пол с подогревом и обмоталась полотенцем, чтобы не окоченеть окончательно.
Ну что с тобой сделалось? я крутила кран во все стороны, но теплая вода идти даже не думала. И где эти дурацкие краны, которые открыл Сёма?
Стоя в ванной с намазанным на волосы бальзамом, который непременно нужно смыть, я понимала, что вариантов у меня особо нет. Моржевать в ближайшие планы не входило, так что я завернулась в махровый халат и отправилась в комнату за телефоном.
Не отвечает, Семён не взял трубку со второго раза.
Почему в тот момент я решила, что он непременно не слышит звонка, а не занят своими делами? Не знаю.
Но я пошла штурмовать дверь его квартиры, подгоняя себя желанием поскорее смыть с волос бальзам.
Семён, это Маша! сказала я громко, услышав за дверью приближающиеся шаги. Ты говорил, что я могу обратиться
Здравствуйте, дверь наконец открыли, но перед собой я увидела не двухметрового бородатого мужчину, а совсем юную девушку в коротких домашних шортах и майке на тонких бретелях.
На мгновение мы застыли, оглядывая друг друга.
Девушка не сводила заинтересованного взгляда с моего внешнего вида, а я машинально сканировала ее.
Ей было, наверное, немногим больше двадцати. Милое личико без капли косметики, кудрявые светлые волосы, разбросанные по плечам, отличная фигура и гладкая кожа бронзового оттенка.
Мне стало неимоверно стыдно, когда я наконец осознала в каком виде заявилась в квартиру к своему начальнику, который живет со своей девушкой.
Вам Сёму? наконец уточнила незнакомка, заглядывая куда-то вглубь квартиры.
Нет, простите. Я не хотела беспокоить. Извините еще раз.
Хватаясь за бешено бьющееся сердце, я ретировалась с лестничной клетки и скрылась за дверью своей квартиры, плотно прижавшись к ней спиной. Как будто это могло спасти меня от позора.
Я краснела, кажется, до кончиков ушей, стоило только подумать о произошедшей нелепости.
Мне не доводилось попадать в такие неприятности.
Да, я могла работать ночами, брать на себя обязанности десятка сотрудников, но не могла стерпеть позора.
Стыд клеймом высекался в моей памяти и беспокоил меня в самых страшных кошмарах на протяжении еще нескольких лет. В этом была вся я.
Когда прошло несколько минут, и ритм сердцебиения наконец замедлился, я смогла опустить руки, которые все это время держала на пунцовых щеках, и отойти от двери.
Точно ощутив отсутствие подпоры в моем лице, со стороны подъезда кто-то постучал.
Я вздрогнула, и сердце снова бешено забилось как несколькими минутами ранее.
Маша, это Семён. Ты заходила?
Помедлив секунду, я решила открыть дверь. Не притворяться же, что меня нет дома!
Да, у меня просто пропала горячая вода, будто в подтверждение своих слов я махнула в сторону ванной. Я ничего не трогала, а она стала холодной. И я не знаю где эти краны Прости ради бога, что ворвалась к тебе! Я позвонила и подумала, что ты не услышал.
Так и есть, согласно кивнул мужчина, даже не проходя в квартиру. А горячую воду просто во всем доме отключили. Какая-нибудь ерунда в котельной как обычно случилась. Так что проблема не у тебя.
Да? Боже мой, я снова схватилась за щеки и обернулась вокруг себя, потому как просто не могла стоять ровно перед этим пугающе спокойным мужчиной. Еще раз прости! Мне так стыдно перед твоей девушкой. Извинись за меня перед ней, пожалуйста. Мне жутко неловко.
Тоня не моя девушка, почему-то вдруг суровым тоном произнес Семён. Она ребенок.
Очень резко мужчина развернулся и скрылся за дверью своей квартиры.
А я осталась стоять в коридоре, еще более обескураженная, чем была до этого.
Ребенок?..
Напрочь позабыв о бальзаме, который с волос нужно было смыть как десять минут назад, я забралась на диван с телефоном, чтобы прочитать в интернете хоть что-нибудь о своем непосредственном начальнике.
Ведь что я о нем знала как о человеке? Пожалуй, только, что у него есть брат. Ни возраста, ни статуса, ни о наличии или отсутствии детей.
Семён Николаевич Крамской, прочитала я заголовок биографии на сайте какой-то новосибирской газеты. Тридцать два года, о личной жизни ничего неизвестно, является производственным директором
В сухом остатке я выяснила только возраст мужчины. Тридцать два года.
Сказать честно, удивилась даже этому, ведь думала, что Семёну немногим больше тридцати пяти. Выглядел он внушительно.
Девчонка, с которой я столкнулась в дверях, могла бы быть его дочерью, будь ей не больше шестнадцати лет. Но она явно переступила отметку «двадцать».
Дети сейчас слишком быстро растут, убедила я себя, сворачивая страницу сайта. Если есть дочь, где-то должна быть и мать. Может быть, в той же квартире?
Что Семён живет не один, да еще и с ребенком стало для меня настоящей неожиданностью. Не было в нем ничего отцовского, разве что странное, буквально маниакальное желание заботиться обо мне.
Он никогда не спешил с работы, на его столе не было личных фотографий, он не болтал ни с кем по телефону кроме как по работе. Я бы с уверенностью сказала, что он не связан ни с кем никакими обязательствами.
Впрочем, кто знает, какие в их семье отношения
Посидев на диване еще несколько минут, чтобы осознать свалившуюся на меня действительность, я наконец-то вспомнила о незаконченном походе в душ. Пришлось смывать бальзам ледяной водой.
Я подумывала о заказе легкого ужина из ресторана грузинской кухни в соседнем районе, когда в дверь снова постучали.
Кто там? осторожно спросила я.
Это Тоня, соседка, узнав девичий голос, я с недоверием провернула ключ в замке и впустила девушку на порог своей квартиры. Здравствуйте еще раз.
Здравствуйте.
Я пришла, чтобы уладить тот небольшой инцидент. Вы извините, что я так негостеприимно, просто немного растерялась. Кажется, нам обеим теперь неловко.
Думаю об этом можно просто забыть, раз уж мы обе растерялись, я дружелюбно улыбнулась в ответ на широкую улыбку девчонки.
Здорово! Я Антонина, можно просто Тоня.
Тогда я просто Маша, сказала, протягивая руку для знакомства. Девушка улыбнулась еще шире, хотя казалось, что шире уже некуда.