Они увиделись через день. Розенский, сидя в партере местного театра, где всегда проходили торжественные городские собрания, видел, как Арумова прошла на сцену. И он подумал, что было бы правильнее считать, что не ей сделали одолжение, пригласив на торжественное собрание, а это она снизошла ко здесь присутствовавшим, потому что выглядела великолепно, не как все. На ней было праздничное удлиненное темно-синее приталенное платье со стоячим воротом, расшитым серебряными нитками, который словно специально скрывал полную и короткую шею. В богатом платье, с причёской взбито-воздушных, как облако дыма, сизо-пепельных волос, она казалась королевой, зашедшей сюда мимоходом навестить подопечных, растекшихся серой и безликой массой по залу. Все это не только Розенский заметил. Ропот восхищения одних и зависти других прокатился легкой волной, и он тихо ругнул себя, что недооценивал эту женщину, которая, похоже, умела себя, если нужно, выгодно показать и представить лет на десять моложе, а не быть незаметной, скучной начальницей своей организации. И Розенскому вдруг она понравилась как женщина. Но, зная, что ему прежде всего нужна директор «Спортлото», он обрадовался, что необходимость ухаживания и обольщения теперь может быть гораздо приятнее, чем он до сих пор думал. И в этом платье, подчеркивавшем её фигуру, с воротником, скрадывавшим короткую шею, она ему уже не казалась приземистой, как раньше, наоборот, была стройной и изящной. Когда Арумова в туфлях на высоком каблуке спускалась осторожно со сцены по ступенькам, Розенский проявил еще большую изобретательность: только ей из всей очереди спускавшихся в зал со сцены вдруг была подана рука. Он крепко, но нежно взял её ладонь и помог сойти вниз. Арумова от такого внимания зарделась, сказала чуть слышно: «спасибо», услышанное только им. В ответ он незаметно и вежливо кивнул и также тихо и несколько таинственно шепнул: «Я же обещал, что встретимся».
Потом был небольшой фуршет с выставленными в фойе театра столами, на которых было шампанское, фрукты и чай-кофе со сладостями. Арумова через некоторое время сама подошла к Розенскому. Лицо у неё было счастливое и довольное, как у человека, знающего себе цену, в жизни чего-то достигшего, уверенного, считающего, что «прочно стоит на ногах».
Ах, Михаил Львович! В её слегка прищуренных синих глазах, вокруг которых собрались лучики морщин возраста, была какая-то недосказанность. Спасибо вам ещё раз за внимание ко мне. За награду!
Ну, что вы! Я тут совсем ни при чем. А награда она, все знают, сама находит своих героев.
Михаил Львович, Арунова посмотрела на него хитро, исподлобья, вы скромничаете. Я только что подходила поблагодарить ваше руководство, но мне сказали, что всё не без вашего участия. Чем я заслужила такое внимание, может быть, это работа мною руководимой организации?
В том числе! сказал Розенский. Кстати, я являюсь постоянным участником замечательной игры «Спортлото». Конечно, это ваши заслуги руководителя. Но, не побоюсь сказать, вы очень симпатичный человек и красивая женщина.
Розенский стоял перед ней, склонив курчавую голову, опустив в пол лукавый взгляд, чтобы нечаянно себя не выдать, чтобы скрыть взыгравшее в нём чувство удовлетворения от того, что всё у него идет по его плану знакомство состоялось.
Как приятно! Арумова была польщена. Она так глубоко вздохнула, что под тонкой тканью платья обозначились очертания поднявшихся, острых по-девичьи, грудей. Я давно не слышала таких слов Она быстро перевела дыхание, взяв себя в руки. А вы, Михаил Львович, должно быть, очень увлекающийся человек, раз участвуете в нашей игре.
Признаюсь. Это действительно увлекает и затягивает, хотя похвастаться, к сожалению, нечем.
Понимаю. Сама была такой. Но вы не сожалейте это пройдёт. Кстати, я сейчас подумала о том, почему вас ни разу не приглашали для участия в работе общественной наблюдательной комиссии, которая присутствует при обработке поступивших от населения частей билетов, следит за этим до получения выигрышей. Вы бы согласились?
Даже не знаю. Но, возможно, было бы интересно, как все новое.
Я обязательно решу этот вопрос. Дело в том, что мы время от времени обновляем списки членов комиссии, приглашаем достойных и уважаемых людей города, знаете, что-то вроде народных заседателей в судах. Вас и включат в комиссию.
Слово за слово, непринужденно разговаривая, они не заметили, как подошла к окончанию и вторая, неофициальная часть собрания по поводу Дня города. Народ стал расходиться. Розенский и Арумова тоже направились к выходу. У подъезда театра они, как уже хорошо знакомые, распрощались, пожелав друг другу хорошего вечера. Арумова, озорно блеснув глазами, от удавшегося ли дня и полученной награды, или ощутив к себе внимание несколько большее, чем просто к коллеге, со стороны Розенского, неспешно и красиво, мелкими шажками на высоких шпильках, пошла в сторону площадки с автомашинами, придерживая левой рукой сумку с грамотой и букетом, правой доставая из сумки ключи от автомобиля.
Розенский секунду смотрел ей вслед с сожалением и даже разочарованием, как рыбак, упустивший большую рыбу, было с его стороны непростительно пускать на самотёк развитие отношений с Арумовой. Он увидел стоявших чуть в стороне нескольких старушек, предприимчиво расположившихся подле подъезда театра с выставленными на картонных коробках на продажу букетами цветов с садовых участков. Он подскочил к одной из них, схватил букет, сказав на ходу: «Извините, я мигом вернусь и заплачу», бросился догонять Арумову. Она уже садилась в автомобиль, когда он подбежал сзади и протянул ей букет, составленный просто, но с большим вкусом из садовой ромашки и веточек розовой и синей лаванды.
Это от меня!
Какое чудо! сказала Арумова, выйдя из машины. Она осторожно взяла букетик и поднесла его к лицу, ощутив острую свежесть зелени только что срезанных стеблей ромашек и горьковато-пряный запах лаванды. Как мило!.. Но за что?..
Розенский, имевший некоторый опыт завоевания женских сердец, на её вопрос сразу не нашелся что ответить.
Хотите сказать, что просто так, без повода? загадочно улыбнулась Арумова. Ах, до чего приятно получать цветы просто так, без повода!
Да, просто так, но Не хотелось так скоро расставаться, с вами было очень интересно общаться! Розенский запнулся, сам испугавшись слов, которые были на уме, но уже сорвались с языка.
Спасибо! сказала Арумова. Я тоже рада была с вами, Михаил Львович, познакомиться ближе.
А можно у вас спросить?..
Конечно! сказала Арумова, стараясь быть как можно приветливей, одновременно сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, потому что знала, что Розенский у неё сейчас спросит самое банальное, слышанное ею не раз: что она делает вечером или завтра? Но она и боялась спугнуть его нечаянно-обидным словом, взять неправильный тон, чтобы у него не сложилось мнение, что с ним говорят, как с младшим по возрасту, из-за чего он мог стушеваться, а она все испортить.
Но Розенский сказал:
Завтра День города. Если у вас нет каких-то планов, может быть, мы увидимся на празднике?
У меня на завтра планировалось именно побывать в парке на празднике Дня города, она протянула Розенскому руку. На ее лице светилась улыбка благодарности: С удовольствием приду!
Было заметно, что она, много видевшая в жизни, готовая к разным превратностям судьбы, тоже немного растерялась, явно не ожидая такого внимания. Разведясь с третьим по счету мужем, но от этого совсем не страдавшая, она, как зрелая женщина, не испытывала недостатка в ухажерах, которые, по какому-то странному стечению обстоятельств, были либо вдовцами, либо тоже разведенными, но все, как один, много её старше, каждый со своими особенностями и привычками, которые, как она ни старалась, не только не могла изменить в них, но понять и принять. Поэтому с каким-то чувством надежды и даже благодарности судьбе приняла внимание этого молодого мужчины, вдруг увидев в нем возможного спутника жизни, в которой не могла терпеть одиночества и в силу своего характера, и привыкшая всегда быть с людьми. Она давно стала понимать, что мужчину и женщину в совместной жизни связывает не столько любовь, сколько самые разные обстоятельства. Поэтому, видимо, словно созданные друг для друга мужчина и женщина, не живут вместе, а те, которые совершенно разные, даже равнодушные друг к другу, сходятся и живут вместе и долго. В «Спортлото» директором её назначили сравнительно недавно два года назад, а до этого она была в торговле, считала, что хорошо разбирается в людях. Опыт ей теперь подсказывал, что со стороны Розенского была, без сомнения, попытка ближе с нею познакомиться. Полный сил молодой человек, которому она могла бы приходиться старшей сестрой, казался ей несколько неуверенным, но эти незрелость и наивность и подкупали; было очень приятно и романтично, как ей казалось, его неумелое внимание. «Как знать, думала она, может быть, на этот раз больше повезет, будет у меня достойный спутник в жизни!»