Что делать, Максим? поинтересовался он. Парень прямо горит желанием ехать с нами.
Он такой лапочка, Максим, умилилась девушка собаке.
Берите штурманом. Максим и не думал отказывать. Ему даже хотелось, чтобы в команде был кто-то умеющий чувствовать неприятности заранее. Пассажирское сиденье у вас свободно.
Илья открыл дверь машины.
Шарик, Тузик, Навуходоносор или кто ты там, запрыгивай.
Пес нерешительно посмотрел на него, словно не веря, что он понимает правильно, и сделал робкую попытку заглянуть внутрь машины.
Давай залезай, Дружок.
Судя по последовавшей реакции, пса так и звали. Он резко повернул морду в сторону Ильи и так благодарно посмотрел ему в глаза, что у того дрогнуло сердце.
Лезь уже, выдавил он из себя и потрепал собаку по холке.
Пес принял этот знак как высшее расположение и забрался в салон. Обнюхался и свернулся калачиком на полу.
Папа, молодец! похвалила его Маша.
Ладно, поехали. Илья сел за руль.
Кортеж тронулся дальше. За спиной осталась деревня в отсветах пожара. Вскоре они перевалили за холм, и она пропала из виду. Вокруг была сплошная ночь, и только звездное небо разбавляло ее слабым синим светом, выделяя чернеющие кроны деревьев. Если бы не страх, крадущийся по пятам и ждущий, когда человек дрогнет и пустит его в себя, можно было бы насладиться сказочным видом ночи.
Максим боролся с постоянно отвлекающими его движениями черных призраков, беснующихся на границе света. Маша смотрела по сторонам. Ей тоже мерещились неясные движения в ночи, но рядом с Максимом она чувствовала себя спокойно. Не вглядывалась в темноту, чтобы невзначай не попасться на крючок, просто блуждала взглядом по всему, мимо чего они проезжали. Видимо, поэтому она и заметила в небе мерцающий огонек.
Максим, что это летит? Маша показала пальцем в лобовое стекло.
Максим присмотрелся. Больше всего это было похоже на вертолет.
Вертолет, решил он.
Вертолет? удивилась Маша. Как они не боятся летать? Одно дело на земле, дальше уже не упадешь, а тут с такой высоты А что, если они знают о том, что произошло? предположила Маша. И умеют обороняться от этой тьмы?
Я уже думал об этом, ответил Максим. Знаешь, что не сходится? Если бы это начало какое-нибудь из государств, то на его территории не было бы никакой тьмы. А, насколько нам известно, и Америка, и Китай, даже Европа с Африкой находятся под этой заразой.
А если это не государства начали, а богатые решили сократить число людей в мире, чтобы восстановить экологическое равновесие? Знаешь про теорию золотого миллиарда?
Отдаленно, признался Максим. И что там говорится?
Ну, что на планете должны жить не более одного миллиарда людей, желательно из США, Канады и Европы, остальные мусор, который нужно переработать на удобрение. Большее количество людей планета не способна обеспечивать природными ресурсами.
Не сходится с удобрением. Люди пропадают совсем.
Это еще неизвестно, куда они пропадают. Может, как раз на перерабатывающие заводы и попадают. Потом будут вносить в почву.
Если это так, то это дикая жуть. Максим передернул плечами. Но, с другой стороны, вдруг процесс страхоапокалипсиса можно регистрировать приборами и как-то бороться с ним. Может, поэтому вертолеты и летают. Что, если наши олигархи входят в этот золотой миллиард?
Я хотела бы верить в обратное, чтобы не разочароваться в людях окончательно. Это так бесчеловечно.
Это тебе кажется бесчеловечным, а кто-то называет это здоровым прагматизмом. Пусть лучше на планете живет счастливый миллиард, чем несчастные семь.
Тогда нам лучше не сопротивляться, грустно произнесла Маша.
Э нет! Не раскисай, Мари, Максим положил свою ладонь поверх ее, не хмурь бровей из-за ударов рока, упавший духом гибнет раньше срока.
Маша удивленно посмотрела на Максима.
Омар Хайям? Не думала, что ты знаешь его мудрые стишки.
Я не знал, что это он. Просто мне нравится эта мысль как девиз на все случаи жизни.
Стой! Маша вытянула ладони вперед.
Максим резко нажал на тормоза. Машина по гравию тормозила плохо и «поплыла» на застопоренных колесах юзом. Поперек дороги стоял БТР. Он сливался с дорогой, и потому Максим, увлеченный беседой, не сразу обратил на него внимание. Легковушка остановилась в полуметре от борта броневика, подняв пыль.
Откуда он взялся? в сердцах выдохнул Максим.
Микроавтобус с Ильей успел остановиться без экстренного торможения. Максим выбрался из машины. Ружье брать не стал, потому что решил, что БТР здесь стоит в качестве блокпоста, и дразнить его экипаж он не хотел. Илья Витальевич тоже выбрался из машины и подошел к Максиму. Он подумал о неожиданном препятствии то же самое. Броневик будто намеренно перегораживал дорогу.
Однако бронетранспортер не подавал признаков жизни. Их никто не окликнул, не поинтересовался, не двинул башней.
Максим, это засада, предположил Илья. Бегом в машину.
Идея с засадой выглядела правдоподобно. Максим сел за руль работающей машины и объехал БТР, каждое мгновение ожидая начала стрельбы. Ничего подобного не случилось. Он аккуратно, почти срываясь колесами с обочины, объехал бронетранспортер. За военной машиной тоже никого не оказалось. Илье пришлось еще тяжелее. Микроавтобус был шире, и потому ему пришлось прижаться к БТР так плотно, что он снес зеркало и поцарапал кузов своей машины.
Через двести метров Максим неожиданно остановился. Илья встал рядом, чтобы разговаривать через открытое окно.
Я тут подумал, что это может быть и не засада. Военных сожрала тьма, предположил он.
А если они ждут добычу пожирнее нас? Илья перекричал шумящую выхлопную. Есть смысл рисковать?
Там могло остаться оружие.
Максим, сейчас ночь, мы слишком рискуем.
А днем здесь могут появиться сотни смельчаков, и нам ничего не достанется. Я сам полезу в БТР. Там сразу станет понятно, засада это или нет.
Как ты поймешь?
Если внутри окажется брошенное оружие, значит, никакая не засада, людей забрала тьма. Логично?
Я уже не знаю, что логично сейчас, а что нет. У меня дочь, и я стараюсь уберечь ее от несчастий, объяснил свою осторожную позицию Илья.
Максим посмотрел на Машу. Она пожала плечами, не зная, как отреагировать на отцовское признание.
Делайте как лучше, не смотрите на меня. Я вам тут не советчик, произнесла она смущенно.
Илья Витальевич, будет лучше, если мы попытаемся, настойчиво, но мягко произнес Максим.
Черт с тобой, поехали.
Они вернулись к военной машине. Максим поставил свою легковушку поперек дороги, чтобы она светила на обочину с одной стороны, а Илья поставил машину, чтобы она освещала с другой. Максим отдал ружье отцу Маши.
Психологическое, передал его, намекая, что против настоящей засады оно совершенно бесполезно.
Илья Витальевич и Маша спрятались за машинами. Со стороны их было не видно, но они видели многое. Максим забрался на БТР. Приложил ухо к броне, прислушался. Тихо. Подергал люк позади башни, но тот не поддался. Видимо, закрыт изнутри. Он перебрался ближе к носу и попытался открыть люк, расположенный над водителем. Этот был открыт. Крышка оказалась неожиданно тяжелой, массивной. Максим поднял ее, достал телефон и посветил внутрь БТР фонариком. Там никого не оказалось ни живого, ни мертвого.
Максим спустился. Внутри пахло соляркой и еще чем-то едким. Осторожно двигаясь, чтобы не удариться о выступающие части корпуса и различные механизмы, он прошел в сторону десантного отделения. Здесь на полу валялись несколько автоматных гильз. Максим посветил по сторонам и увидел запекшиеся следы крови на полу, а еще отметины на корпусе и сиденьях, оставленные пулями. Ему подумалось, что у кого-то из экипажа дрогнули нервы и он начал стрельбу, закончившуюся для всех плачевно. Страх не оставил людям шанса.