Антонина стояла в двух шагах от Агнии и Андрея, и старательно натягивала рукава гимнастёрки на запястья, чтобы присутствующие не видели тех страшных синяков, коими были покрыты все её руки.
Антонина, вас можно пригласить? услышала она прямо над ухом, и от неожиданности вздрогнула. Повернулась, и столкнулась с взглядом голубых глаз Толика Веселовского.
Потанцуем? мягко спросил он. Антонина в смятении оглянулась на Шурку. Александра стала настойчиво подталкивать её к Толику, и жарко шепча на ухо:
Давай, давай, иди, чего ты?
Антонина, ища поддержки, поймала взгляд Андрея. Он ободряюще подмигнул ей, и слегка хлопнул по руке:
Да иди, иди! Чего ты испугалась?
Антонина позволила себя увлечь на середину комнаты.
А Агния всё пела и пела:
«пой гармоника, вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови.
Мне в холодной землянке тепло
От твоей негасимой любви»
Закончив и эту песню, она сняла аккордеон, поставила его на скамейку, и со словами:
Фффу! Умаялась! Заводите патефон! вытерла пот со лба.
А чего сразу патефон-то?! заорали ей в ответ, нам больше нравится, как ты играешь и поёшь!
Да играть-то я могу! А вот перекрикивать вас, горлопанов, мне уже не под силу! Ещё чуть-чуть, и охрипну!
Так мы ж подпеваем! Ну, сыграй ещё, спой!
Агния села на стул, послушно взяла аккордеон, мотнула головой:
Ладно! Но петь буду тогда то, чего вы не слышали. Вы хотя бы орать не будете.
Давай, давай! Это ещё интереснее! А что споёшь-то?
«Тёмная ночь». Слышали?
А это что за песня?
Это она одарила всех своей лучезарной улыбкой, из нового кинофильма, «Два бойца» называется. Совсем недавно вышел, в октябре был первый показ, она обернулась на Андрея, нам в ШМАСе, перед выпуском показывали, в кино водили. До фронта, видать, картина ещё не добралась. Ладно, слушайте.
И она запела:
«Тёмная ночь, только пули свистят по степи,
Только ветер гудит в проводах, тускло звёзды мерцают.
В тёмную ночь ты, любимая, знаю, не спишь
И у детской кроватки тайком ты слезу утираешь»
Видно было, что песня всех тронула с первых же строк. Все слушали внимательно проникновенные слова брали за душу, дёргали её за струнки. У всех остались родные и близкие, у многих остались дома любимые. Слова песни никого не оставили равнодушным.
Агния закончила играть и петь. Все дружно захлопали, бросились хвалить:
Вот молодец! Запомнила! Скорей бы нам это кино привезли! С такой хорошей песней кино не может быть плохим!
Хорошее кино, хорошее, кивнула Агния, всё ребята, у меня уже горло болит. Видать, простудила всё-таки!
А мы сейчас тебе чайку горяченького, засуетился Колька, щас, щас, щас! Слышь, Мишаня! обратился он к Мишке Никитенко, сгоняй-ка за чаем в столовку! Видишь, у гармониста горло пересохло!
А чё я-то? нахохлился Мишка, сам и сгоняй! Тоже, нашёл молодого!
Да не надо никуда бегать! уже охрипшая, пытаясь их перекричать, замахала на них Агния, да сыграю я ещё, сыграю! Я ж только петь не могу.
А кто ж споёт-то?
Агния поманила к себе пальчиком Антонину. Тоня нагнулась, чтобы услышать. Горячо, в самое ухо, Агния её негромко спросила:
Ты помнишь то, что я тебе в бане напела?
Антонина сделала испуганное лицо, и приложила руки к груди:
Ох, Агнюшенька, боюсь я, не смогу Я ж, поди, усё забыла
Да ничего ты не забыла! Я ж тебе эти слова на подкорку зашила!
На какую таку корку чего зашила? недоумённо захлопала глазами Тоня.
Агния одарила её обворожительной улыбкой, покачала головой:
Да всё ты помнишь, выходи давай!
Та ни-и я ж не смогу!
Сможешь, она решительно выпихнула Антонину вперёд, и объявила:
Новинка сезона! секунду подумала, и со смешинками в глазах добавила непонятную фразу: арфы нет, возьмите бубен!
После этого она положила руки на клавиатуру и растянула мехи
Полилась мелодия. Антонина стояла, не зная, куда деть руки, в смятении шаря глазами по сторонам, наконец, собравшись с духом, вобрала в лёгкие воздуха, и запела:
«Как-то летом на рассвете заглянул в соседний сад,
Там смуглянка-молдаванка собирала виноград»
Голос у неё был сильный, мелодичный. Все взгляды устремились на неё. Пропев первый куплет, она немного распелась, осмелела, раззадорилась, и припев у неё пошёл уже совсем легко:
«Раскудрявый клён зелёный, лист резной,
Здесь у клёна мы расстанемся с тобой,
Клён зелёный, да клён кудрявый,
Да раскудрявый резно-о-ой!»
Она пела и пела, народ уже начал хлопать ей в такт. Видя, что песня в её исполнении всем нравится, Антонина совсем осмелела, щёки её порозовели, глаза наполнились блеском, и уже окончательно распевшись, она лихо пропела последний куплет. А когда в третий раз, под конец песни, затянула припев, его уже подхватили все, кто был в клубе!
Закончив петь, Антонина неловко и смущённо раскланялась, развернулась, и попыталась ускользнуть назад, протиснувшись в щель между Андреем и Колькой Никишиным. Но её ухватил Андрей, приобнял её за плечи, и развернув её лицом в середину, громко прокричал, перекрывая весёлый гам:
Антонина Шумейко, кто ещё не знает! Наш новый товарищ, служит в полку с сегодняшнего дня! Специалист по вооружению, вторая эскадрилья, прошу любить и жаловать!
Со всех сторон послышался одобряющий смех, кто-то прокричал:
Ого! Это хорошо! Загрузка бомб вдвое быстрее пойдёт!
Все засмеялись.
А вот зря ржёте! перекрывая смех, зычно проорал Андрей, Антонина, если кто не знает, вчера полсотни раненых с поля боя вынесла, а за день до этого, позавчера, трём фашистам дубиной бошки поразбивала, да руки-ноги переломала! А четвёртого голыми руками чуть не задушила!
Ого-го! А чего ж не додушила?
Опять взрывы молодецкого хохота
Антонина моментально зажалась, подбородок у неё предательски задрожал, она, боясь разрыдаться прямо здесь, в панике обернулась к Агнии, ища поддержки. И та, тонко чувствуя её состояние, тут же пришла ей на помощь:
А потому, что как-то долго у неё всё это получалось, живучий, гад попался! внесла необходимые пояснения Агния, пришлось мне его из пулемёта пристрелить. Чтоб не мучился!
Взрыв ещё более оглушительного хохота надолго перекрыл все прочие звуки в клубе.
Глава 3. Индикатор на лобовом стекле.
Павел Сергеич, ну давай я тебе хоть помогать буду, канючила Шурка, ходя кругами вокруг пожилого техника, который, нагнувшись, копался с амортизатором левой ноги шасси.
Отзынь, малахольная! вяло отбрехивался техник.
Ну, дядя Паша! Александра от негодования аж капризно притопнула левой ногой, ну, на этом же самолёте сейчас мой пилот полетит! Старший лейтенант Чудилин!
И что?
А и то! Щас на этом самолёте он будет летать, а, стало быть, я, его техник, и должна этот самолёт обслуживать!
Это машина старшего лейтенанта Авдеева! разогнувшись, отрезал техник, и степенно вытирая испачканые руки куском промасленной ветоши, назидательно добавил: вот поправится старший лейтенант Авдеев, и снова на своего скакуна сядет.
Так его на неделю от полётов отстранили, ну и вы, дядь Паш, отдохнули бы, жалобно продолжила нудить Александра, а я пока за самолётом послежу.
Ага! Разбежалась! Последит она Развинтишь тут на хрен всё, разрегулируешь, а мне потом отвечать!
Что за шум, а драки нет? к ним не спеша подходил старший техник эскадрильи.
Филимон Кодратич, миленький, рванула к нему Александра, выручайте
И она, размахивая руками, размазывая по замурзанным щекам уже брызнувшие от обиды слезы, принялась эмоционально объяснять возникшую проблему.
Тот, послушав её бабьи всхлипы с четверть минуты, решительно отстранил её в сторону:
Так, ну-ка, девка, пойди-ка погуляй пару минут.
После этого между ним и техником самолёта произошёл короткий деловой разговор, после которого Филимон Кондратич, хлопнув техника самолёта по спине, пошёл по своим делам.
Шурка шмыгая носом, нерешительно подошла к самолёту.