В тот день впервые увидела этот сон, который будет преследовать меня следующие два года, становясь ещё хуже.
Занятия на подготовительных курсах проходят, как всегда, интенсивно. Сегодня написали первое пробное тестирование по русскому языку, математик гонял у доски.
Самое начало весны, на улице всё ещё рано темнеет. Выходя из здания после курсов, всматриваюсь в фигуру под оранжевым светом фонаря. Силуэт машет призывно рукой. Приближаюсь и вижу Тима. Как неожиданно и мило. Он приехал за мной.
Привет, любимый дятел. Подходит ближе и улыбается.
Ты ко мне приехал?
Нет, конечно. Я приударил за очкастой училкой по русскому языку. Не думал, что ты меня застукаешь с ней.
Как же обожаю его дерзкий юмор. Неужели это в самом деле происходит, и мы встречаемся в открытую, как самые настоящие влюбленные, не скрывая чувств?
Тим, стараясь защитить меня от вынужденных прикосновений посторонних людей, двигает спиной к окну в конце автобуса. Сам встает напротив, держась за поручень с обеих сторон от меня. Между нами не больше десяти сантиментов, его руки на одном уровне с моей талией и совсем близко, так что задеваю их, когда водитель резко поворачивает. Я в своей персональной крепости под названием «Тим», сердце бешено колотится от уязвимой близости.
Он смотрит в мои глаза, затем одной рукой берет за руку, и я чувствую в ладони что-то небольшое и мягкое. Подношу к лицу. Красный брелок-сердечко. Одна мысль перебивает другую в голове, не могу совладать с бурей эмоций и чувств. И неважно, что нас теснят ворчащие люди, а водитель включил дурацкую песню группы "Руки вверх". Он и я. Вместе.
Давай сбежим отсюда
Хорошо, что ты не была в этом платье, когда я встретил тебя впервые, сказал я. Ни за что не подступился бы к тебе.
Так я тебе и поверила, Робби. Она улыбнулась. Оно тебе нравится?
Мне просто страшно! В нем ты совершенно новая женщина.
Разве это страшно? На то и существуют платья.
Может быть. Меня оно слегка пришибло. К такому платью тебе нужен другой мужчина.
Э.М.Ремарк, «Три товарища»
Тим
«Котятки, так никуда не годится. Тим, вставай ближе и при движении вперед прям засовывай колено между её ног», строго командует Александра слишком прямым текстом на первой репетиции выпускного вальса.
Одноклассница бесцеремонно придвигает меня к Лике. От соприкосновения наших голых ног инстинктивно вздрагиваю, как от электрошока, чем вызываю дикий смех нашего «учителя танцев». Видимо, у меня всё на лице написано. Вот какого фига на репетицию приперся в шортах? Предыдущим уроком была физкультура, я и не стал переодеваться. Лика тоже хороша в шёлковой юбке выше колена. Но кто ж знал, что люди, придумавшие в восемнадцатом столетии вальс, могли быть такими же распутными и плотскими, как в двадцать первом веке.
«Ребят, чтобы двигаться, как единый механизм, нужно прям прижаться внутренней стороной бедра к бедру партнера, буквально срастись, телом чувствовать партнера. Ну чего вы? Блин, это всего лишь вальс. А если бы пришлось танцевать бачату или сальсу, оба хлопнулись бы на пол в обморочных конвульсиях?» Саша только сильнее подливает красной эмульсии на щеки Лики своими комментариями.
На протяжении часа прикладываю титанические усилия, чтобы сосредоточиться на этих «раз, два, три, раз, два, три», а не на ощущении нежданной близости гладких бедер и теплого щекочущего дыхания на шее. Думаю, Лика уже пожалела, что решилась нас в это втянуть.
Месяц спустя
Лика
Соня меня ревнует и обижается, потому что с Тимом провожу гораздо больше времени в школе, чем с ней: репетиции каждый день по часу, на уроках тоже сидим вместе, а подруга с Сашей позади нас. Очень хочется, чтобы и для Сони нашелся хороший парень, чтобы поняла меня, каково это быть по-настоящему любимой и любить, а не заставляла чувствовать виноватой.
Мы неплохо двигаемся с Тимом на первой городской репетиции. Уж лучше наших неуклюжих соседей. Такое волнительное ощущение столько выпускников, ещё и лучших учеников со всего города. Нас собрали на большой лужайке центрального стадиона под дразнящими утренними лучами майского солнца. Сейчас главная задача работать над синхронностью танцевальных движений всех пар.
Статная мадам средних лет с идеальной осанкой и микрофоном в руках гоняет собравшихся вновь и вновь, наблюдая с вершины трибун пока неумелое топтание. Она-то под навесом, а мы на солнцепёке.
К обеду никто уже не рад ярким лучам. Чувствую, как горят плечи и другие открытые части тела. Тим смотрит на меня и смеется: «Надо же, всего за полдня твой нос собрал столько веснушек». Ощущаю себя, как желе. Нестерпимо хочется в тенёк, но нас всё не отпускают.
Тим снимает бейсболку и начинает гонять ветерок перед моим лицо, потом возле шеи, как опахалом. Ступни смертельно ноют, несмотря на удобные кроссовки за полдня ни разу не присели. Переминаюсь с ноги на ногу. Хоть бери да на траву садись.
«Устала? спрашивает Тим, наклоняется к моему лицу, сострадательно поглядывает, пока с трибун читают очередную нотацию, и сам же отвечает. Устала».
Он встаёт позади и притягивает меня облокотиться на него, загораживает своими широкими плечами от беспощадного солнца. Головой понимаю, что верующие девушки себя так не ведут, надо бы отстраниться, но так приятно и хорошо от долгожданного отдыха, что просто откидываю голову назад и не сопротивляюсь заботливому жесту. Руки безвольно и расслаблено опущены вдоль тела. Тим водит по ним медленно вверх и вниз ладонями, поглаживая и еле касаясь внутренней стороны предплечий, локтевого сгиба. Он не рискнул обнять меня. И я благодарна ему за уважение моих принципов.
Короткий перерыв на нотации закончился, и вот мы опять в танцевальной стойке.
Последний звонок
Лика
Школьную линейку по случаю последнего звонка мы пропустили из-за финальной утренней городской репетиции к балу. Не будет снимка с белыми бантиками и с нарядной голубой лентой, как у всех девчонок. Зато долгожданный вечер проведу вместе с Тимом, вальсируя на балу. Я и мечтать о таком не смела ещё полгода назад.
Соня одолжила мне изумительное платье для этого особого случая. По правде говоря, я искала что-то летящее, с пышным низом, как у Скарлетт из «Унесённых ветром». Но никто из моего окружения не разделяет пристрастия к ретро-стилю, поэтому пришлось согласиться на то, что предложили. Да и танцевать будет удобнее, чем с пышным подолом.
На вешалке платье казалось обычным темно-зеленый велюр длиной до щиколоток, с целомудренным разрезом сзади чуть выше колена и бретельками, усыпанными стразами. Но стоило его надеть, по восхищенному взгляду отца читалось, что наряд мне очень идёт. Мама завила мои вишнёвые волосы щипцами, придала пальцами прическе чуточку небрежности, и локоны рассыпались по спине и плечам, будто я кудряшка с рождения. Родители любовались и расточали комплименты, а Олежка даже подбежал поцеловать, а заодно потрогать блестящие камушки на бретельках.
Тим
Пришёл за ней с другом один не решился. Лия отворила дверь и вновь скрылась в прихожей, нанося последние штрихи в и так наполненный лоском и шиком образ. Глаза Толяна, моего друга, таращились с удивлением на меня, когда он слегка помотал головой и одними губами произнес: «Офи-ге-е-еть». И я с ним абсолютно согласен. Она офигенная, нереальная. Нервно запускаю руку в волосы, закусываю щеку изнутри.
Как? Как буду с ней весь вечер среди кучи смазливых отличников? Самое ужасное, что на языке ни одного подходящего слова и ни одной приличной мысли в голове. Не могу же просто молча пялиться на неё весь бал. Что ж я дебил-то такой, даже цветы не прихватил.