Она вернулась обратно к дверям Библиотеки и спустилась к неприятно пахнущей воде в душе витало странное ощущение дежавю и какого-то обновления. Она пыталась сама для себя выразить свои эмоции, но никак не могла понять, что же именно сейчас клокотало внутри неё. Будто она только что прошла через настоящее пламя, а сейчас в воздухе разлиты умиротворение и расслабляющая прохлада. Это, конечно, только иллюзия, но она не могла не порадоваться такому внезапному приятному ощущению. С другой же стороны, почему бы не радоваться? Она раскрыла древние секреты Земли, нашла то, что искала (ну почти), и смогла справиться со смертельно опасным противником. Осталось лишь подхватить Кару под руку и убежать отсюда
Вишну продвигалась по кругу вокруг титанического здания Библиотеки и высматривала нужную ей сливную трубу. Каждый шаг отдавался тупой и неприятной болью в ноге, но она прекрасно понимала, что осталось потерпеть ещё совсем немного, а потом она завалится спать хоть на всё время перелёта до Та-Кемета.
Но тут она увидела.
Остановилась.
Захотелось закричать
Она наконец дошла до нужного ей слива, где она оставила Кару. И она до сих пор была там.
Она стояла на коленях в смердящей грязи, в то время как её голова со спутанными волосами вокруг маленьких рожек повисла так, будто она спала, а руки заломили за спину и, видимо, связали. Над Карой возвышалась доминирующая фигура мужчины, одетого в длинное блестящее пальто и поношенный костюм-тройку. Фигура улыбалась заходящее солнце ослепляюще отражалась от золотых зубов, чьи ровные ряды создавали иллюзию того, что вся нижняя часть его лица объята смертоносным пламенем. Если бы оно было так.
Вишну захотелось просто упасть в воду и глотать её до тех пор, пока тело не пропитается химикатами и разрушительной органикой и не откажется функционировать, погружая её в бесконечный убаюкивающий сон. Но нет.
Она устало вытащила из ножен свой единственный оставшийся клинок и поплелась в сторону, не обращая внимания на то, что сзади неё уже стояли несколько вооружённых фигур в камуфляжных костюмах и с устаревшим оружием наперевес.
Золотозубый, конечно же, заметил её и уже подавал ей знаки, дабы она не медлила и побыстрее подходила к нему. Она на секунду пожалела, что с презрением относится к дальнобойным видам вооружения, но сразу же рассудила, что этот ублюдок, скорее всего, перестраховался и окружил себя защитным полем. Её мысли подтвердили еле заметные блики, окружающие согбенную фигуру и её мучителя, определённо, силовая защита. Поганый трус.
Она с удовлетворением заметила, что одна из его ног старательно перевязана и закреплена пластиловыми листами, да, от её спиц у этого подонка отказала вся нервная система его нижней конечности, так что теперь он либо будет ходить так всю оставшуюся жизнь, либо решится на имплант.
За его спиной показалось ещё два дула, причём принадлежали они, скорее всего, звуковым ружьям, что совсем не радовало. Даже при всём своём профессионализме и её недавно открытом даре к полномасштабному убийству, Вишну сомневалась, что у неё получится выбраться из этого аврала живой. Золотозубый же уже аплодировал, продолжая улыбаться так, будто впервые познал плотские удовольствия.
Креветочка моя. Этот голос Вишну затрясло от одного только его звука. Ты пришла! А я уж заволновался Мы с девчушкой, он схватил Кару за волосы и резко потянул на себя, уже заждались тебя! Нельзя же так надолго уходить, твои родные волноваться будут
Отпусти девочку. На её обнаженный клинок упала первая капля дождя: с тёмного запада на город находила непроглядная штормовая тьма, пожирающая небосклон, будто некое древнее божество пробудилось ото сна, дабы исполнить предначертанное пророчество о конце света. Отпусти её.
Но-но-но-но! Он вызывающе помахал пальцем. У нас с тобой вся ночь впереди, не торопи события. Он отпустил волосы Кары, и только сейчас Вишну заметила, что рот у неё залеплен чем-то вроде большого пластыря. Знаешь, в чём я убедился с тех пор, как начал заниматься этим делом? М-м? Он помедлил. В том, что любая шлюшка рано или поздно ко мне возвращается. Я видел сотни девок, которые убегали из моего пристанища удовольствий и пытались начать новую жизнь, как они выражаются. Они становились кухарками, уборщицами, соцработниками, некоторые даже находили себе хахаля. Однако всё всегда заканчивалось одним: они ползли ко мне на коленях, готовые ко всему, лишь бы снова отсосать у какого-нибудь жирного толстосума за деньги. А знаешь почему? Потому что похоть и разврат заложены в ваших генах с самого рождения! Я могу взять четырехлетнюю девочку с любой планеты, и она всё равно вернётся ко мне, дабы выполнять свою работу. И я их беру! Я же не могу оставить этих шлюх на улице, ведь так?!
Он подмигнул, и в душе Вишну начала подниматься волна отвращения и гадливости: слушала она его вполуха, но один его вид, его интонации, его манера поведения всё это доводило её до тошноты Какой-то мудрец однажды сказал, что дьявола как такового не существует, но он всё равно является к каждому живому существу в разных своих обличьях. Сейчас перед ней стоял именно он враг всей её жизни, и её самой, и всего человечества, и всего живого по совместительству.
Тонкие линии прохладного дождя прочертили воздух и украсили воду причудливым узором. Что же если прорываться с боем, то лучшего момента и придумать нельзя: устаревшее оружие приспешников золотозубого, скорее всего, не приспособлено для таких условий, а потому с вероятностью процентов пятьдесят будет давать одну осечку за другой. Но что-то останавливало её Будто ноги приросли к этой гадкой жиже, в которую она потихоньку погружалась
Но они должны платить цену. Он снова осклабился, и Вишну чуть ли не привиделось, как она выбивает ему эти золотые зубы, заливая его глотку кровью. Кто-то просто отправляется ко мне в койку, и, поверь мне, это лучшая из их бед: пара синяков, порезов и кровоподтёков погоды не сделает. Другие же Он посмотрел на Кару, которая, как теперь поняла Вишну, ни разу не всхлипнула и не застонала: либо она без сознания или в прострации, либо просто держится. Другие отправляются наверх к моим самым дорогим и уважаемым клиентам. Ты уже такого встречала, сука! Мне придётся дорого заплатить, чтобы уладить мой конфликт с семьёй этого деятеля
Она вспомнила растёрзанного мальчика и тот кусок сала, который с таким удовлетворением копался в его детских органах.
Отпусти её, она говорила тихо, но он всё равно наконец услышал её, возьми меня. Пусть девочка будет на свободе. Я сделаю всё, что надо сделать.
Шлюхи всегда возвращаются. Он не переставал улыбаться. Что же ты сделаешь?
Она молчала. Он определённо играл с ней, но, чёрт возьми, сейчас было совсем не до гордости и не до чувства собственного достоинства.
Всё.
Оу, это славно, это славно. Он покивал и повернулся к ней спиной, открыв её взгляду вторую руку, которую он всё это время держал за спиной: в ней блестело что-то серебряное или металлическое, но она не могла разобрать, что именно. Это, несомненно, искупляет вину этой маленькой прошмандовки. Да и, сказать тебе честно, трахать её было неинтересно: валяется как кукла и практически не дышит. Лишь тихонько постанывает, будто её кто-то иголочкой покалывает. А, поверь мне, со мной такое редко бывает!
Его смех вводил её в настоящее исступление: вторая рука нащупала тёплую, практически горячую и обжигающую рукоятку хлыста. Но нет, сейчас ей нужно оставаться спокойной, очень спокойной