Всё было на своих местах, как он помнил, только пыльное. И запах другой. Раньше их встречал особый запах деревенского дома, аромат дерева, простой снеди, молока, протопленной печи. Сейчас пахло сыростью, заметно тянуло гнилью и, всегда присутствовавшая, кислинка усилилась до неприятных ощущений. Но ощущения мерзости запустения не было, может быть и потому, что это родной дом!
Димитрий присел на, сколоченную из досок, кровать, на которой когда-то лежал набитый соломой самодельный матрац. Матрац, наверное, совсем сгнил и его кто-то выкинул. Доски ещё крепкие. Видимо, хорошо проветривались и значительно отстояли от пола. А вот железная бабушкина кровать совсем проржавела. Сетка во многих местах порвалась. Кто же посещал этот дом во время их отсутствия?
Ксенофонтов прошёл во вторую комнату, присел на древнюю табуретку, провёл ладонью по столу, коснулся матерчатого полуистлевшего абажура.
Время, между тем, клонилось к вечеру. Солнце садилось за горизонт оранжевым шаром. В воздухе растеклась прохлада, насыщенная запахом свежесрезанной травы. Димитрий дошёл до машины, достал рюкзак с припасами, походный примус, туристический коврик и спальный мешок. Ночевать он будет, конечно, в доме, поэтому, предусмотрительно купленная, палатка пока не понадобится.
* * *
Село Долгое потому так и называется, что раскинулось привольно вдоль большой дороги на старинный русский город Гдов. Это основная ось села, вдоль которой тянется главная улица Патриотов Отечества. Вторая важная ось расположена перпендикулярно ей, но значительно короче по длине. Она пролегает по реке Чёрной, вытекающей из озера с одноимённым названием. Название улицы, соответственно, Береговая. Через Чёрную недавно построили, взамен прежнего, ветхого, очень красивый мостик, предусмотрев даже велосипедные дорожки. От Береговой и Патриотов Отечества ответвляется ещё несколько улиц. В селе есть средняя школа, библиотека, медицинский пункт с несколькими стационарными койками для госпитализации, пожарная часть. Рядом с Долгим организована база отдыха «Псковитянка», в которой имеются конюшни и аэроклуб. Есть планы организовать техникум железнодорожного транспорта. Дороги в Долгом заасфальтированы, причём, качественно и совсем недавно. Конечно, восстановлен и храм, освящённый во имя Входа Господня в Иерусалим.
Примерно так рассказывал о Долгом семье Разумовых Николай Андреевич Панин, хозяин недавно построенного добротного дома по улице Патриотов Отечества. Разумовы только что помылись в баньке, и теперь хозяин потчевал их ужином.
Неужели и аэроклуб есть? опрокинув стопку водки, удивился раскрасневшийся Разумов.
Есть, не отставал от него Панин.
И покататься можно? Светланочка гладила огромного полосатого кота, сразу запрыгнувшего ей на колени. Пищу кот, правда, не клянчил. Лежал себе и всё.
Конечно! сын Паниных, Никита, заинтересованно разглядывал Светланочку и давно хотел поговорить с ней.
И с парашютом?
И с парашютом!
Смелая какая! похвалил Панин, рассмеявшись, вся в отца. И лицом похожа, и волосы такие же рыжие!
А фигуркой на маму похожа, такая же стройненькая! проявила женскую солидарность супруга Николая Андреевича, Елизавета Прокофьевна.
Елизавета Панина женщина видная. Дородная, высокая, с густыми, длинными пшеничными волосами. А её муж, Николай, наоборот, поджарый, среднего роста, энергичный брюнет.
Светланочка, довольная похвалой, сидела смущённая, гладила кота и поглядывала на мать. Марина Дмитриевна в разговор почти не вступала, присматривалась. В принципе, компания ей нравилась. Она попивала сухое белое вино и рассматривала гостиную. Особенно ей нравился камин. А также то обстоятельство, что им со Светланочкой отвели отдельную комнату на втором этаже, рядом со спальней Паниных. Она, исходя из своих прежних представлений о деревенском доме, предположила, что спать ей придётся за занавеской у печки. Или в аналогичном оригинальном месте. Но всё меняется, в том числе и деревенский быт людей, имеющих некоторые заслуги перед обществом.
А начались у нас эти благоприятные, и, я бы даже сказал, удивительные изменения, когда переехала сюда жить барыня наша, Екатерина Игоревна Собашникова, Панин, уже сытый, всё-таки под очередную рюмку зацепил вилкой осетровый балычок.
Прямо-таки и барыня? Разумов, значительно полнее Панина и выше ростом, хмелел медленнее. На его высоком, с обширными залысинами лбу выступали время от времени капли пота, которые он деликатно промакивал салфеткой.
Барыня! И повадкой барыня, и по происхождению, говорят, дворянка. Состоятельная, даже богатая. Это ведь почему у нас аэроклуб организовался? А потому, что для Екатерины Игоревны, заброшенную со времён войны, взлётно-посадочную полосу расчистили, чтобы могли к ней самолётики с солидными людьми прилетать.
А конный клуб, чтобы солидные люди потом могли на лошадках покататься?
И для этого тоже. Но, надо отдать должное, что развивается село так, как ни одно другое в области. Работа у местных всегда есть. И из города специалисты приезжают врачи, учителя. Им дома строят. Предоставляют автомобиль, правда, отечественный. Льготную ссуду. А они обязуются здесь десять лет отработать. Последнее время иностранцы стали приезжать. Отдыхают, деловые встречи проводят.
Прямо идиллия какая-то!
Ну, а почему мы в России привыкли, что у нас всё хуже, чем за бугром? В такой-то богатой стране? Стоит только взяться за дело с умом, вложиться трудом и деньгами, и получится!
Интересно было бы взглянуть!
На барыню-то? подмигнул Панин.
Светланочка, пойдём спать, поздно уже, позвала Марина дочку.
Ну-у Вообще, смешался Разумов.
А ты погуляй по селу, посмотри. Самый красивый дом её, стоит в конце Береговой улицы, если идти вниз по течению Чёрной. А если заметишь даму в широкополой шляпе с зонтиком, или в коляске с тройкой лошадей, так это Собашникова. У нас никто так больше не появляется на публике.
* * *
Димитрий проживал в доме своего детства уже третий день. Когда он стирал пыль, передвигал какой-либо предмет, то вспоминал прошлое так ярко и отчётливо, что поневоле замедлял движение, а иногда и вовсе останавливался. Не то что его движения, само время как будто замедлялось, становилось гуще. Вот-вот из него материализуются бабушка, дед, молодые родители. Но этого, конечно, не происходило. Зато он смог уложить последние события своей жизни в один логический ряд с событиями детства. Конечно, пока ещё не разложить осмысленно и красиво, как мозаику, а лишь найти к этому подходы. Раньше и этого не получалось, как Димитрий ни пытался. Не мудрено, что за всё время пребывания он только и успел освободить от травы посреди огорода немного места, сделать тропинку до калитки, крыльца и туалета, а также протереть от пыли старую божницу, обеденный стол и деревянную кровать. Пытался заделать трещину в печи, но правильно сделать глиняный раствор не смог. Не стал рисковать, чтоб не отравиться угарным газом. До комода, нехитрой посуды, фотографий пока не добрался. Не спешил намеренно, так как проникшие в Ксенофонтова впечатления успокоили его, подарили радость, наполнили душу с избытком, даже как бы придавили, оторвали от действительности и сделали эту действительность маловажной. Значительно ценнее сейчас память. На выстриженном пространстве огорода он выложил из найденных булыжников очаг и каждый вечер разжигал костёр.
Вечер добрый! около калитки стояла худощавая фигура в выцветшем камуфляже. На вид бородачу лет семьдесят-семьдесят пять.