Татьяна Чекасина - Канатоходцы. Том I стр 3.

 Не нажрись вновь.

 Я бухарик?

 Ты не бухарик, ты Руки давай

Как для надёва браслетов[10]. В ладонях непонятный предмет. Обёрнут мягким. Невольно его мёртвой хваткой.

 Ну, бывай!

Вернулся в дом, глянув в окно на гостя, уходящего из гостей.

 Бандиты!  догадливая бабка-партийка.

В голбце новый тайник. Для денег. Но недавно шаберы[11]. И вот «курица с цыплятами»! Вылез с ещё одной статьёй: за хранение «курицы»  пистолета с боевыми патронами.

 Тоня, у него там деньги

 Да, ладно, мама!

Скинулся с ребятами у гастронома номер один.

Ольга Леонидовна, одетая в мундир (на морде борода!): «Филякин, к следователю!» Харакири хриплым матом (шрам на горле) Мёртвые евреи ухмыляются, как не мёртвые.

Родной голос поёт:

 Хватит петь об этом,  ноет Тонька.

 Кроме лагерных,  никаких! Вот как не верить маме и выйти за форменного уголовника!

Мельде

В городе каменные дома. Окна высокие, но узкие. Готические (никогда не говорит это непонятное определение). Тротуаров нет. Он катит ледяной дорогой.

Впереди обрыв! И нет каната! Но главную гайку в голове до упора, не до срыва резьбы! В обувном училище науку дали в полном объёме: болты, швеллеры, отвёртки, молотки Правда, по другим наукам плоховатые отметки. Вырос умным. На уроках литературы об отцах и детях Там один индивид дрых на гвоздях. Это правильная конфигурация! А вот о Муму байка вредная (так говорит Пьер). Вредное вырубает одним тумблером. Die Ordnung[12] ума и тела.

Метла, лопата Лёд обколет,  и дверь уборной на крючке. Трудовой акт гут! Арбайтен!

 Я уверенный, правильный, крепкий духом и телом!  тихо, но громко внутри (так велит Дейл Карнеги).

Его науку в виде грязноватой бумаги дали братья Строгановы, родня графа. У Пьера на работе нелегальное копирование литературы для индивидов, ушедших далеко от тёмных советских людей.

Ein, zwei, drei! Дыхательная гимнастика, гантели Радио для тупого народа: «Перейдите к водным процедурам» (это как Андрей под рукомойником). КГБ запретило говорить диктору: «Примите душ», ведь у многих нет ванных. «Тотальная ложь» (говорит Пьер). Мытьё с головы до ног в отделённом от кухни углу у печки. На лавке два ведра: в одном холодная вода, в другом нагретая кипятильником. Пока физкультура, огрёбка снега,  кипяток! В корыте табуретка, на ней тазик, куда наливает воду из вёдер. Губку мылом. И тёплой водой

Одеколон «Шипр». Одна тупая бабёнка: «Ну, и воняет от тебя парфюмерией!» В выходной ходит в баню. Сегодня четверг. Омлет с корейкой. Бутерброды. Буттер, не только брод. Икра красная. Пара мандаринов, чай тёмного цвета с мёдом.

В троллейбус прёт, отпихивая тёток с детьми, бабок и дедов, школяров, некоторых умников, им уступающих, хилых работяг. У окна, как в библиотеке, открывает тоненькую книгу. Третья. Первая «Муму», вторая Карнеги о том, как иметь много богатых друганов. Эта дореволюционная: «яти», твёрдые знаки: «Для укрепления воли господин Омеговъ рекомендует делать дела, к которым не лежит душа». Утром душа ни к чему не лежит, кроме дивана «Юность» фирмы «Авангард». Как только укрепит волю, в магазине «Ноты» от его волевого напора отдадут даром клавир! В ЦУМе импортный плащ! В «Продуктах»  кило колбасы!

На обувной фабрике обход станков и агрегатов. В «наладке» отдых. Напарника нет, отвозит в больницу мать, которая никак не умрёт. Однотонный гул цеха летней обуви убаюкивает.

 Мельде к телефону!  Кто это?!

Трубку в кабинете не торопится брать.

 Алё,  блеет, ну, будто баран какой-то.

«Мельде?»

 Да.

«Не узнал?»

 Это ты, Пьер?

«У тебя всё в порядке?»

 Да А у вас?

«Нормально. Даю вводную: к Артуру отправлен брат.

 Мишель к Артуру?

 «Дай книгу ему»

 Ка-ку-кую книгу?

«Ларошфуко»,  ехидно.

 фуко

Аппарат вытирает рукавом: нет отпечатка?

 Имена иностранные!  комментирует начальница цеха Ерыкалова.

 Так, игра,  разводит руки, будто готов обнять эту бабу.

Намалёвана, как девица, губная помада и новая модель одного цвета (тапки для бабок). Годится ли для них морковный? Яркие цвета молодым. Где купить яркую рубаху? «Товарищи, а товаров нет»,  говорит Пьер.

И две другие на «е»: Ерушина, технолог; парторг Ежова.

 Кто такой фуко?  («Ежиха»,  говорят на конвейере).

 Мудрец, думал о народе

 Лучше советской власти никто о народе не думает!

 Да, да!

С именами аккуратней! Пьер Пётр. Мишель Михаил. Вот Артура не переделать, соб-баку! К нему не идти! Будто гиря упала в выгребную яму, не выгребаемую никогда. Фрайхайт, свобода!

Дома Эльза наготовила: «Оливье», суп, говяжьи котлеты с картофельным пюре, компот

 В тазу, Генрих, твой дойч пиджак?

 Я холодной водой  Невпервой ему отмывать кровь: индивид полнокровный. Бывает: идёт носом  Щёткой гут?

 Гут, Генрих. Но химчистка зеер[13] гут.

ГУТорит немец с немецкой сестрой Дверь брякает: с работы Андрей с бутылкой.

 Опять водка?  её робкий вопрос.

 Какая еда без водяры!  ответ неумного гамадрила.

Вдруг кто-то: тук-тук-тук! Не Мишель, тот в окно ритмом

Эльза открывать Официальное Фамилию громко!

Гость уходит вопль Андрея:

 Видал? Из ментовки! Налёт на перронный ларёк, и тех, у кого хотя бы одна ходка

 У тебя четыре.

 Да, Генрих, я рецидивист!

В то время, когда этот урка в их дом гекомт[14], подарив разноцветный платок, гардероб Эльзы два мундира почтальона. Только расписались,  откровение: нигде не арбайт, а подарки расписные ворованные. Шпет[15] эту гадину выгоняйт

 Генрих, скажи: дома я около девяти.

 Но я не дома

Щёткой трёт, нахмурив брови: Андрей отвлекает.

 А где ты?..

 В ресторане.

 Во! И я!

 Не думаю, что данная конфигурация

 Конфигу  слово, вроде, не то, но, зная «братика» Генриха

 Я не один там

 с Петькой, с Мишкой?

 Пётр будет против. С нами дамы

 Жёны у обоих, какие «дамы»!  реакция сестры.

 Девки не в счёт Парней даром напою!

 И швейцары не в счёт? Память, как у милиции!

 Ну, да.

 Андрей, ты не виноват? И не надо волнений.

А пятна оттереть не удалось

Лёгкие нотки в окно: Мишель! Великий труд Ларошфуко, но чтение впереди, братья и так дали ремарку: эгоист, каких мало.

И эту суть и соль другим, мол, будьте, ребята, как я. Молодец мудрец!

 У Петра телефонный диалог с коллегой, борцом за правопорядок. На Нагорной полно милиции. С ищейками! Не берут след! Из-за керосина! Воду льют, топают не только во дворе, в доме!  Информирует Мишель.

 Глупые индивиды

 Вот-вот! Генрих, второе рандеву с королём Артуром твоё! Ну, я пойду.

Улыбки кривят лица.

В домике тихо, Андрей дрыхнет. Эльза в кухонном уголке.

И вдруг первая с улицы дверь, будто кто её дёргает

В дырке никого.

 Открой другу!  добрый голосок.

 Фредди!  крепко жмёт руку.

 Я в «Ноты» Свадьба

 Мне бы уточнить

 Ты так и вкалываешь во вторую?

 A-а, нет

 Номер Елизаветы Георгиевны напомнить?

Полиомиелитик. Ковыляет, опираясь на палку. Прыг-прыг Умиление друга Генриха до слёз

Бегом в кафе «Москва». Холл, телефон-автомат:

 Добрый вечер, Пьер!

«Брат был? Да не тяни ты»

 Да, да! Книга эгоиста у него. Фредди предлагает халтуру

«Наверное, будешь свободен»

Опять «фрайхайт». Вроде, в их делах пауза. Должна быть в мелодии.

Открывает шкаф. Бельё, документы. И футляр. Труба обёрнута бархатом глубокого синего цвета, будто фрагмент занавеса оперного театра. А вот тут пауза вредна. Пальцы теряют уверенность над кнопками. А дыхание? С таким трудно брать верные ноты.

Окна не зашторены, с улицы виден играющий трубач. Те, кто идут мимо, да и в домах напротив, говорят: «Музыкант репетирует». Финальную ноту в космос! Горд, рад На этом бы и енде[16]

Но:

Мелодия, которую и не думал играть. Не взяв ноту, блеет. Труба твоё дело, трубач Трубу укладывает, будто надолго. Выравнивает на полке клавиры.