В-четвертых, стремительным падением общего уровня грамотности. На это не сетовал только самый ленивый учитель русского языка и литературы. Ну как можно всерьез говорить о грамматике, орфографии и пунктуации, если общероссийский диктант страна пишет раз в год, школьные диктанты примерно раз в месяц, а сообщения другу через мессенджер и комментарии на «стену» в социальной сети сотни раз на дню?
В-пятых, но далеко не в-последних, человечество заплатило за свои средства связи отчуждением. Этот термин придумал философ Георг Гегель, поднял на щит идеолог коммунизма Карл Маркс и его последователи, а современного читателя лучше всего познакомит с ним психолог Эрих Фромм. Речь не о том, что мы отчуждены друг от друга и не общаемся; мы как раз общаемся. Речь о том, что мы ради этого общения забыли, кто мы такие и что в жизни действительно важно и достойно комментария, а что может обойтись без «гы» и «+1». Термин «отчуждение» обозначает ситуацию, когда нечто созданное человеком подчиняет себе своего создателя и начинает диктовать ему образ жизни, правила дальнейшей игры. Для того, чтобы понять, является ли нечто в вашей жизни формой отчуждения, есть простой прием. Положа руку на сердце, задайте себе два вопроса: могу ли я обойтись, например, без странички «ВКонтакте» и может ли страничка «ВКонтакте» обойтись без меня? Если вы создали нечто, что, отнимая ваше время и силы, задает вам распорядок дня, нормы, образцы поведения и при этом не обогащает ваш внутренний мир (это очень важная приписка!) увы, это ситуация отчуждения.
Когда-то Освальд Шпенглер в своем знаменитом «Закате Европы» описал четыре стадии развития любой культуры. Культура мобильных телефонов сейчас находится на второй стадии когда бурно возникают новые формы. Современная связь это реальное техническое достижение, колоссальный рывок в будущее, который порождает уйму новых идей и провоцирует развитие многих технологий. Но закончится все, как и у любой культуры, одинаково расцветом, окостенением в формах, упадком и гибелью. Конечно, мобильным средствам связи до финальной стадии еще очень и очень далеко. Но уравнение что останется от современной цивилизации, если из человека вычесть заветный аппарат с надкушенным яблоком, я бы пробовал решать уже сейчас.
«Мой сын ничего не делает, только играет»[2]
Дмитрий Емец
Что делать родителям, чтобы не допустить игромании, и почему виновато не поколение, а реальная зависимость, размышляет известный писатель и многодетный папа.
Говорят, что сейчас все такие
Есть одна тема, которую все тщательнейшим образом избегают. Тема же это такая, что почти в каждой семье есть труп. Иногда два трупа. Или три. Их в масштабах страны десятки миллионов. Больше, чем больных всеми неизлечимыми и страшными болезнями в сумме.
Трупы это дети, играющие в телефоны или в игры и не могущие от них оторваться. Об этих детях не говорят. Это считается не таким ужасным, как быть отцом или матерью наркомана. Говорят, что сейчас все такие, поколение такое, новая эпоха и так далее, но сами чувствуют, что это бред. Это самая обычная химическая зависимость. Мозгу нужен гормон, и он его получает. Всё.
Родители этих детей узнают друг друга в толпе, как узнают друг друга, например, жены алкоголиков. Просто чувствуют такие моменты. Это проказа, которой больны почти все семьи, смартфоны и компьютерные игры.
Я знаю сотни семей, которые не могут с этим бороться. Сотни.
Есть несколько семей, у которых, допустим, пятеро детей, но они говорят: «четыре», потому что старший сын у них игроман. Не то, чтобы они совсем его вычеркнули, еще на что-то надеются, но уже про себя поставили крест. С величайшим внутренним стыдом.
Это лоботрясы, часто в возрасте 22-25-27 лет, ни на что не способные, вялые, не работающие, паразитирующие на родителях, на бабушках и на мамах. И причина игры.
А если бы весь класс колол себе героин?
Тут даже не христианские какие-то вещи нужно обсуждать, а просто выживание. Когда валяется в луже пьяный, ему же не о заповедях говоришь. Его просто стараешься перевернуть, чтобы он хотя бы ртом и носом в луже не лежал. Захлебнется. А тут еще страшнее.
У нас одна женщина в нашем храме молится: «Господи! Хоть бы сын с бабами гулял или водку пил. Встает в 9 вечера, ложится в 8 утра. Солнца боится. Мычит. Врет. Ничего не понимает».
В другой семье ребенок кое-как закончил первый курс. Ушел в академический отпуск. Снова на первый курс. Опять вылетел. Надежда была на армию, но его почему-то не взяли. Сидит дома и играет. Говорят: на работу иди не идет. Деньги ему не нужны. Одежда не нужна. Он их не просит. Еда дома есть. Запирать ее на замок? Глупо. Милицию вызывать: мой сын ничего не делает, только играет? Выгнать на улицу? Куда? Тоже не вариант. Тупик.
А начинается всё просто. Со слов, что вот весь класс играет, у всего класса смартфоны. Если у меня не будет я один белая ворона, и прочее.
С похожими словами половина моего класса начала когда-то курить. Все курили за школой как же можно не присоединиться к самым «успешным»! Ну, а продолжение известно. Но в этом возрасте еще можно что-то сказать, что-то объяснить, как-то спасти. А если бы весь класс колол себе героин, вы бы тоже купили его, чтобы ребенок не был белой вороной?
Талантливые дети больше подвержены играм
В игре ты можешь быть успешным. Можешь быть первым. Можешь получать удовольствие. Это симуляция, но из этой симуляции не хочется возвращаться в реальный мир. И люди исчезают в пустоте навеки.
У игромана есть большое отставание от сверстников. Ребенок чувствует, что действительно сильно отстал. Но человек так устроен, что обязательно хоть в чем-то должен быть успешен. Хоть в какой-то игре среди таких же, как и он. Формируется такой временный воздушный пузырь. Кажется, что уже не догнать. Хочется уткнуться в игру, «уколоться и забыться».
Талантливые дети больше подвержены играм. То есть игры отбирают и убивают самых талантливых. У них, если можно так сказать, более тонкая настройка. Более тонкий порог, который легче переступить.
Игры и интернет загоняют человека в одиночество. Иногда одиночество это хорошо. Но одиночество и отсутствие социальных навыков разные вещи. Человек и рад бы общаться, но не может, боится и не умеет.
Компьютерные игры это выраженная химическая зависимость. Система вознаграждения выброс дофамина, «гормона удовольствия». Ожидание награды и тебя перемыкает. Получается укороченная цепочка. Та самая вшитая в крысу кнопка. Потому дети так орут и катаются по полу, когда у них отбирают смартфоны.
Родитель, покупающий ребенку смартфон, губит его
Родитель, покупающий ребенку смартфон, губит его. Исключений практически нет.
Мальчики склонны к зависимости больше, чем девочки. В тот момент, когда надо физически развиваться, учиться, общаться, то есть приобретать реальный навык, дети приобретают иллюзорный. Навык нажимать 20 кнопок нужен только в этой игре. В другой будут другие кнопки.
Это сказки, что вы сможете контролировать ребенка. В 90 процентах случаев это невозможно.
Это как жена соседа нашего лет десять уверяла весь подъезд, что она контролирует мужа по 150 граммов в день. Она, может, и контролировала, но остальные поллитра он добирал на стороне.
Я предлагаю обсудить эту тему широко. Пусть медики, психологи, священники, все, кому есть что сказать, скажут. Может, получится хоть кого-то спасти. Может, какая-нибудь мама не купит своему пятилетнему сыну планшет в тот момент жизни, когда она еще может его не купить.
Ваш ребенок «пропал в интернете» и вы решаете «всё запретить»[3]
Наталия Барложецкая, детский психолог, соавтор программы Kaspersky Safe Kids