В зале не меньше десятка зеркал, которые идеально сочетаются с двумя огромными свечными люстрами, начищенными до блеска. Зажигать и гасить в них свечи можно только по одной и для этого нужно двое слуг! А им надо платить, давать кров и одежду, следить за их опрятностью. А чтобы управляться со слугами, нужны еще другие люди в услужении! Так можно продолжать до бесконечности!
Как государь смог в одиночку скопить такое состояние, в то время как простые трудяги ничего не достигают?
Майер Амшель не в первый раз оказывается в монаршем замке. Он сопровождал визиты Оппенгеймера к соседскому ландграфу в Ганновере. Уже тогда восхищение смешивалось со справедливым желанием получить привилегии и все самое лучшее.
Сейчас же его покровитель помогает ему спуститься с небес на землю: он объясняет, что то, чего невозможно достичь упорным трудом за всю жизнь, для аристократов высокого происхождения лишь отправная точка. Деньги неизбежно приходят туда, где они уже есть, туда же, где с самого начала нет средств, их никак не привлечь.
Все еще витая в облаках, Майер Амшель выходит из салона и идет по коридорам замка. За случайно приоткрытыми дверями он пытается разглядеть прочие диковинки. Какие пространства! Какое убранство! Какая роскошь!
Сидя в экипаже, он перебирает в памяти впечатления от поездки: прибытие во двор к парадному входу, людей, которые только и делают, что ждут своего господина и прислуживают ему. А нескончаемые парки и сады, разбитые исключительно для этого невежественного счастливчика и для его двора! Если он в шахматы играть не умеет, что он вообще умеет? Вероятно, мало что.
Картинки сменяют друг друга в голове Майера, пока он едет домой. На величественном камине стоит огромный бюст из гипса. Да какой там гипс, конечно же, из мрамора! Несомненно, это отец или дед курфюрста, который также вряд ли в чем-то разбирался в свободное от позирования время.
Тем временем возвращается Будерус, который не забыл о приведенном им госте. Он предлагает вернуться на следующей неделе и привезти с собой для продажи самые красивые предметы. Если курфюрст будет в добром расположении духа, то примет его.
При этих словах они проходят в подсобную комнату, своего рода прихожую между покоями принца и каморками для хозяйственных нужд. На простом столе лежат два столовых прибора.
Сразу видно различие: там, где разрешено сидеть прислуге, уже нет ничего красивого, нежного или восхитительного. Ни на столе, ни на стенах. Слуги ходят по стертой, местами сколотой глиняной плитке, прослужившей не одно десятилетие. Одни счастливчики! пошли в услужение добровольно, других же заставила нужда.
Ничего общего с парадными залами, где паркет выглядит как новенький и, даже немного почернев, все равно блестит!
Через неделю, как договорились, Майер Амшель направляется к государю. Для такого случая он арендует экипаж, в котором нет и толики той пышности и блеска, что у кареты суверена, присланной за ним в первый раз.
Экипаж плетется по разбитой дороге, спотыкаясь, подпрыгивая и ударяясь на каждой яме. Через три часа пути Майер чувствует полное изнеможение. От просиженной подушки на пассажирском сидении никакого облегчения.
По прибытии в замок его провожают в приемную. Здесь, в ожидании государя, в спокойной обстановке и наконец-то с твердой почвой под ногами он может наконец взяться за перо.
Даже непродолжительное путешествие превращается в сущую муку. Каково же приходится извозчикам? Для них такая дорога, должно быть, «немногим хуже», ведь все время нужно предугадывать движения экипажа. Но даже если удается лучше амортизировать толчки на болтанке, то на длинных участках преимущество не на их стороне иногда им приходится непрерывно править лошадьми более двенадцати часов в день! Вот бедняги!
Наконец собирается двор: напомаженные дамы в красивых платьях и разряженные аристократы, которым нет необходимости представляться. Все глупо улыбаются, будто оправдываясь за занятое рядом с курфюрстом место. За Будерусом, как главным распорядителем, повсюду следуют слуги.
После тщательных переговоров, которые для курфюрста скорее забава, чем необходимость, Майер Амшель продает все, что привез. Коллекцию его величества пополняют несколько медалей из Пруссии, Италии и Бельгии, а также редкие монеты (или которые таковыми считаются). Но на этом все не заканчивается: Амшель, поддавшись порыву, замечает монарху, что находит его коллекцию несколько ограниченной!
«Несколько ограниченной!?» раздосадовано восклицает курфюрст.
Он мгновенно скрывает гнев, но обстановка остается напряженной: повисшая на несколько секунд тишина кажется нескончаемой, будто время остановилось.
Амшель, осознав свой промах, старается сгладить ситуацию, осыпая хозяина комплиментами. Он превозносит все, что только может вообразить: вкус, элегантность, убранство. Он ничего не упускает, отпуская похвалу за похвалой. Если бы не тяжелая атмосфера, ситуация приобрела бы почти гротескные масштабы.
Монарх привык к тому, что его постоянно осыпают комплиментами. Но сейчас он с неописуемым удовольствием наблюдает, как Амшель всеми возможными способами пытается исправить конфуз. Вильгельм даже с некоторым садистским наслаждением следит, как незадачливый гость понемногу выбивается из сил. В разгар беседы суверен встает и уходит, сухо попросив приглашенных расходиться.
«Здесь лесть это всеобщее состязание», наставляет Амшеля Будерус по окончании аудиенции. Бедному еврею повезло. То, к чему из-за неопытности Амшеля в придворных делах государь соблаговолил проявить терпимость, могло вывести его из себя. Нашему герою следует следить за своими словами и изо всех сил льстить хозяину замка, даже когда от него ожидают честности и прямоты. При дворе слово «честность» это фигура речи, не более того.
Майер Амшель смущен, он не понимает таких порядков. Искренность не раз сослужит ему дурную службу, прежде чем он поймет не всю правду следует произносить при государях, как, впрочем, и при других сильных мира сего. Играя в шахматы, нужно уметь проигрывать в начале, чтобы потом иметь возможность отыграться
По возвращении в гетто он, однако, будет работать над тем, чтобы постоянно пополнять коллекцию монарха. Задетый за живое, но незлопамятный, Вильгельм хочет смыть оскорбление и представить своему двору самую красивую коллекцию в мире.
Эта задача станет делом Амшеля, который в душе не жалеет о том, что сказал правду. Когда государь согласится (а переговоры с ним вести трудно), цена, которую бедный еврей будет вынужден принять, настолько занижена, что, потратившись на дорогу до Касселя, он останется ни с чем.
Тем не менее между Вильгельмом и Амшелем в итоге установятся отношения, основанные на расчете. Постепенно они начнут регулярно встречаться, и Майер Амшель станет оказывать все более важные услуги тому, кто позже будет его главным клиентом и заказчиком.
Дело в том, что родне принца в Англии, Ирландии и Дании очень нужны деньги. При этом Вильгельм, как добрый христианин, должен давать им в долг без процентов, поскольку это категорически запрещено Церковью. А если в глазах курфюрста от чего-то и зажигается огонек, так это от возможности извлечь прибыль!
Как же дать в долг и на этом заработать, чтобы никто не узнал? Решение подсказывает Будерус, который снова вспоминает о молодом Ротшильде. Если ссуды выдает еврей, то со стороны религии нет никаких препятствий у евреев есть право выдавать деньги под процент.