Я тру виски. Конечно, он же не мог понять, что у нее что-то болит. Он же с ней не жил никогда. И Лелька молодец, с больным горлом есть мороженое! Никакой ответственности у девчонки.
Я снова растираю грудь. Колющая боль потихоньку проходит.
Привези ее домой. Я за ней присмотрю. Больничный возьму, говорю уже спокойнее.
В трубке виснет тишина.
Тягучая и пугающая. Что там еще решил придумать Островский? Он не имеет права отказывать мне! Это все-таки мой ребенок.
Хорошо. Бери больничный, соглашается он после паузы. И тут же ставит мне ультиматум: Но дочь никуда не поедет, пока не выздоровеет. Тебе самой придется приехать, если хочешь, конечно. У меня дома достаточно места и для тебя.
По коже вновь пробегает дрожь. Импульсы отдаются в каждой клеточке тела. Низ живота наливается тяжестью.
Я и Паша вновь в одном доме
Это очень опасно. Я только-только начала учиться жить без него, строить отношения с другим мужчиной
Но он прав. Если дочь больна, то нет смысла таскать ее по улице.
Хорошо, говори адрес, я устало вздыхаю.
Островский вновь держит паузу.
Я сам заеду за тобой, говорит сухим тоном.
Меня снова кидает в жар.
Я сама доберусь, будь с Лелей, отвечаю чуть хриплым голосом.
Нет, жди дома. Я заеду. Ей есть с кем остаться, отметает Паша мое предложение и отключается.
Сжимаю трубку смартфона.
Он сам приедет сюда. Уже второй раз за неделю. А Лельку он что, со Светой оставит? То есть, моя дочь останется со Светланой?
Нет, я ничего имею против его невесты. Она все же беременная от него. Но я не знаю, можно ли ей доверить чужого ребенка. Как она вообще отреагирует, увидев Лельку в доме Паши?
Я аж прикусываю язык.
Судя по тому, что в офисе Света всегда ведет себя как коршун, то сомневаюсь, что она дома милая и приятная. Так что да. Я должна быть рядом со своей дочерью. Должна ее защищать в любой ситуации.
И пока Паша ко мне едет, я хожу из стороны в сторону по квартире. Места себе не нахожу.
Вздрагиваю, когда в дверь наконец-то раздается звонок. На пороге Паша. Я быстро накидываю куртку и сапоги. Он вновь звонит в дверь.
Бегу! кричу.
Едва не ломаю молнию на сапожках. Открываю входную дверь, едва не влетая в Островского. Тот ловит меня за талию.
Привет, Танюш, обдает меня морозным дыханием.
Прижимает к себе крепко. Я невольно вдыхаю аромат его парфюма. По телу проносятся знакомые мурашки.
От мимолетного удовольствия жмурюсь. Сама не осознаю, что тоже прижимаюсь в ответ. И мне плевать, что я выгляжу сейчас не красавицей. Без грамма косметики, со взъерошенными волосами
В сравнении со Светой просто неухоженная серая мышь.
Нам пора, отстраняюсь от него первая.
Да, точно, отвечает Паша и отпускает меня.
Хмурится. Между его бровей появляется знакомая складка. Это значит, он чем-то недоволен.
Мы спускаемся и садимся в его машину. Меня то и дело потряхивает.
Нужно сделать тест на ковид! спохватываюсь, с ужасом вспоминая недавнюю эпидемию.
Не переживай, врач уже сделал экспресс-тест, говорит Паша. Отрицательный. Это просто ангина.
Я с облегчением выдыхаю. Ну хоть не ковид. Ангина обычное дело, вылечим сами, не в первый раз.
Искоса поглядываю на Пашу. Нужно перед ним извиниться. Накричала, обвинила, а он молодец. Сразу сориентировался, вызвал врача. Не стал разводить панику, как я.
Но язык не поворачивается первой с ним заговорить. И еще возможная встреча со Светланой меня беспокоит. Я вся как на иголках.
Хорошо, отворачиваюсь к окну.
Вскоре машина останавливается в элитном районе.
Мы с Пашей почти одновременно покидаем салон. Только я задерживаюсь, оглядываясь по сторонам. Никогда здесь не была, только видела это комплекс на фотографиях, когда искала жилье.
Идем, торопит Паша. Еще насмотришься.
Я спешу за ним в парадной. По мере приближения, сердце колотится все быстрее. Дыхание становится сбивчивым.
Мы поднимаемся на нужный этаж.
Изрядно нервничаю, пока Паша открывает дверь.
Его квартира встречает теплом и приятным запахом.
В просторной прихожей Паша помогает мне снять куртку. Я так и рвусь к дочери, но понятия не имею, что и где тут находится. А квартира, похоже, огромная. Только в прихожей вижу пять арочных проемов, это помимо входной двери.
Сбрасываю обувь. И с нетерпением смотрю на Пашу.
Тот тоже быстро раздевается.
Иду за ним в один из проемов. Мы оказываемся в большой гостиной, в центре которой с потолка спускается то ли колонна, то ли труба, а под ней оборудован настоящий камин, защищенный специальным стеклом. Сквозь панорамные окна открывается вид на город, вся мебель в стиле хай-тек из стекла и металла, диваны и кресла обтянуты белым материалом, подозрительно похожим на кожу.
Непривычно. Дорого. Но светло и уютно.
А посреди этого великолепия стоит огромная елка.
Дочка не преувеличивала. Дерево действительно упирается макушкой в потолок. Елка сверху до низу украшена разноцветными шариками. Даже на первый взгляд видно, что Паша не поскупился, купил дорогие игрушки с ручной росписью. И вся гостиная увешана гирляндами. Даже сейчас, когда на улице день, они таинственно мигают и переливаются.
Нравится? прошивает он, ловя мой взгляд.
Красиво, пожимаю плечами.
И чувствую укол ревности. Моя елочка и в половину не так хороша.
Мы пересекаем гостиную, и Паша открывает дверь со вставками из рифленого стекла. За ней оказывается небольшая комната с розовой мебелью и разноцветными бабочками на стенах.
На кровати лежит Лелька. Рядом с ней сидит женщина средних лет. При виде нас незнакомка встает, но я не обращаю на нее внимания.
Вся злость улетучилась, стоило мне увидеть дочь.
Бросаюсь к ней. Краем мысли радуюсь, что тут нет Светы. Можно немного расслабиться.
Кстати, а почему ее нет? Может, она в другой комнате и просто не вышла? Ох, да какая мне разница, нужно заняться ребенком!
Обнимаю дочь.
Ты как, малыш? спрашиваю ее.
В комнате пахнет лекарствами. Женщина потихоньку отступает от кровати, освобождая мне место. Я тут прикладываю ладонь ко лбу дочери. Тот горячий. Глаза у Лельки краснющие, будто она долго плакала, взгляд осоловелый.
Еще в пятницу она была абсолютно здорова, а сейчас как подменили. Дочь реально больна.
Хорошо. Меня осмотрела тетя врач и поставила укол. И выписала таблеток. Папа их купил. И витаминок дали. Вкусных и сладких, говорит Лелька. А ты теперь со мной останешься?
Голос сипит. Она втягивает носом сопли, а затем растирает рукой. Еще и лимфоузлы под ушами воспалились, их видно невооруженным взглядом.
Да, в таком состоянии ее действительно нельзя вести домой. Если я это сделаю, то будет только хуже.
Ох, завтра надо написать классному руководителю. А еще съездить в больницу, больничный взять. Не оставлю больную дочь на чужих людей. Паша хоть и отец, но он не будет сидеть с ней сутками, у него работа и Света. А домработница Ну она на вид добрая женщина, но все равно чужая.
Конечно, только больничный оформлю. Папа сказал, ты ничего не ешь? строго смотрю на нее.
Лелька кивает.
Горло болит, кхе кхе, заходится кашлем Лелька. Больно кушать.
Ладно, тогда помолчи.
Оборачиваюсь к домработнице:
У вас есть суп или бульон?
Да, я на сегодня харчо приготовила.
Это не то, качаю головой. Нужен куриный бульон. Приготовьте, пожалуйста, я покормлю ребенка.
Она переводит вопросительный взгляд на Пашу, тот с задержкой кивает. Она тихо уходит из комнаты.
А у меня кровь в жилах стынет. У ребенка ангина, а его пытались накормить острым харчо? Не мудрено, что Лелька не стала есть! У этой женщины вообще дети есть?
Еще и мысли о Свете не дают покоя. Как мы с Лелькой тут можем остаться, если она может появиться в любую минуту? Наверняка они с Пашей вместе живут. И вряд ли она обрадуется, увидев меня.
Прям шведская семья, какая-то. Бывший жених с беременной невестой и его бывшая невеста с ребенком.