Мужа, Эмилии звали Денис Капустин. Он был из простой семьи, но с помощью отца Эмилии смог открыть свой бизнес. А точнее, забрал у отца его бизнес, мотивируя это тем, что отцу надо на заслуженный отдых, а он будет работать в поте лица на благо всей семьи. Ему приходилось делиться прибылью. Но статус и должность директора его грели, что перекрывало неприятные ощущения от материальных потерь в сторону семейства Плаксины. Как вы уже догадались, Эмилия не взяла фамилию мужа. На что он поначалу обижался, а потом смирился. Но ненавидел себя и ее за это, хотя никогда никому в этом не признавался. В свое время для него было важнее получить статус и стабильность, а не наградить жену своей фамилией. Дети, кстати, тоже были Плаксиными, будто в насмешку над его фамилией, но и с этим он смирился.
Бабушка Зоя Зоя Семеновна, уже несколько лет жила со своей дочерью. После перенесенного инфаркта она больше не могла сама себя обслуживать и большую часть времени проводила в инвалидном кресле. За ней был нужен уход, ради этого она и переехала к своей единственной дочери. А ее сын Дмитрий жил за границей. Еще в девяностые эмигрировал в Америку и организовал там собственный бизнес. О своих родственниках вспоминал не часто. По праздникам или в дни рождения. Чаще всего присылал деньги, а не подарки, из приличия приглашал в гости, но никто у него так ни разу и не побывал. Муж Зои Семеновны Аркадий Яковлевич был из старого дворянского рода, чем все семейство и гордилось. Его давно уже не было в живых. В свое время он был не последним человеком в партии, а потому их семья никогда ни в чем не нуждалась. Залог их состояния был сколочен им еще в советские времена. А в перестройку он умело вложился и приобрел небольшой заводик, который они потом продали, потому что муж дочери оказался военным и по долгу службы не мог заниматься бизнесом, когда отец занемог. Вырученные деньги они удачно вложили в акции крупной компании, на дивиденды от которых теперь в основном и жили. Отец же Эмилии свой строительный бизнес построил сам, после того, как вышел на пенсию по выслуге лет. А Эмилия всю жизнь хранила часы, подаренные дедом ей на шестнадцатый день рождения. Это была реликвия ее прарапрабабушки, которая передавалась в семье по наследству. Но сейчас она тоже об этом не помнила.
***
Первые несколько дней для Эмилии выдались самыми сложными, ее постоянно окружали родные, не оставляли ни на секунду одну. Они то показывали видео с семейных торжеств, то фотографии, то ее грамоты из школы и института. В общем, программа всегда была насыщенной, будто ее родственники решили осуществить экспресс-экскурс в ее жизнь и таким образом быстренько вернуть ей память. Эмилию немного раздражал их напор, но для нее они были пока людьми незнакомыми и потому она слушалась и терпела, не понимая может ли вообще сопротивляться их давлению. У нее вообще по жизни была склонность прокрастинировать, прям как у Скарлет Охары, героини романа Маргарет Митчел «Унесенные ветром». Все важные решения она откладывала на завтра и на потом. А потому чаще всего за нее все решали мать или муж, она же потом жила с их выбором. В этом она, наверное, походила на своего отца, смирившегося с главенствующими функциями своей супруги. Вот и сейчас эта привычка брала верх, и она просто плыла по течению. Не стремясь делать каких-то выводов и что-то решать.
За первую неделю пребывания дома ее пару раз навещали друзья. При чем по настоянию мамы, которая и это взяла в свои руки, и, учитывая свои организаторские способности, смогла за два посещения охватить всех: и друзей, и коллег. Работала Эмилия в местном журнале, писала для него статьи, в которых раздавала самые разные советы женщинам: от выбора помады к платью до подбора жениха. Чего сама, кстати, в жизни не делала и руководствовалась выбором мамы. Для нее до сих пор было загадкой, чем ее маму привлек Денис Капустин студент второго курса экономического факультета, который он потом, кстати, и бросил. Наверное, своей обходительностью. Была у него одна черта, он мог втереться в доверие к кому угодно. А мать Эмилии, хоть и была женщиной расчетливой, но не меркантильной, и не гналась за богатыми женихами для своих дочерей.
Итак, после двух недель бесконечных разговором и экскурсов в прошлое, Эмилия сдалась. Ей больше не хотелось ничего слышать из того, что она не помнила, и она попросилась на прогулку. Но не на простую прогулку, а прогулку со смыслом. Проехать по памятным местам, осуществить, так сказать, экскурсию в свое прошлое. Сестра Майя вызвалась ей в этом помочь.
Предвкушая что-то интересное и по-настоящему восхитительное, Эмилия садилась в автомобиль своей сестры и прощалась с детьми, которых она не помнила.
Мама, а ты скоро?
Даже не знаю, вдохновенно ответила она, на самом деле надеясь, что экскурсия окажется долгой и занимательной.
Бабушка забрала детей и увела их в дом. Уже несколько дней они жили на загородной даче, поближе к природе: так решила мать, чтобы Эмилия поскорее выздоровела. Майя тем временем села за руль, и машина тронулась с места.
Говорят, я разбилась сама, вдруг заговорила Эмилия. Это значит, я вожу машину.
Хочешь попробовать?
Я не против.
Может, не сегодня? Ты еще недостаточно восстановилась после аварии.
Надо же, я совсем ее не помню Совсем ничего Так странно.
Доктор говорит, память вернется, нужно время и положительные эмоции.
Хорошо бы, устала уже ничего не помнить.
Ты устала, наверное, от гостей и рассказов.
Да, когда тебе пытаются в сжатом виде рассказать всю твою жизнь, это напрягает.
Надеюсь, сегодня мы проведем время без напряжения.
Я тоже.
Первой точкой их импровизированного маршрута стала школа. Остановившись возле серого унылого здания в три этажа, Эмилия не сразу поняла, что это школа. С виду она напоминала какое-то исправительное учреждение. Унылая серая коробка. Огороженная старым ржавым забор с дырами, прорубленными прохожими для того, чтобы сократить путь и не обходить школу вокруг. А Эмилия почему-то подумала, что эти дыры остались от попыток учеников сбежать из школы, ее эта мысль немного позабавила, но энтузиазма не придала и заходить в школу она не захотела.
Унылое заведение, констатировала она.
Мы здесь провели десять лет.
Как печально, заметила та и вернулась к машине.
Теперь по списку значится институт, заметила Майя.
Поехали туда. Хотя я, наверное, больше хотела бы посетить место первого свидания, первого поцелуя, первой любви. Как это грустно. Я этого ничего не помню. Кто вообще был моим первым мужчиной?
Эмилия рассуждала вслух, и Майя не смогла не ответить.
Денис, конечно же.
Денис? У меня что, до него никого не было?
Нет.
Это точно?
Точно, мы с тобой раньше всегда всем делились. Ты бы мне рассказала. Так что за этими воспоминаниями тебе к нему.
Не может быть Он мой единственный мужчина? Да Хотя что я удивляюсь Я всегда такой была? спросила она, намекая на свой лишний вес.
Нет, после родов не смогла прийти в форму.
Наверное, я просто не захотела Все равно других мужчин мне не видать.
Майя неожиданно хихикнула.
Ну, а что? вопросом отозвалась Эмилия.
Да уж.
Майя припарковала автомобиль у дверей института. Большое восьмиэтажное здание советской эпохи выглядело монументальным посреди старого города, застроенного в классическом стиле. Оно выделялось и размерами, и архитектурой, и совершенно не вписывалось в общий ансамбль, хотя при этом было куда более веселым, нежели здание школы.
Итак, это моя Альма матер, на выдохе заключила Эмилия, стоя перед дверью института.
Зайдем?
Сколько лет назад я его закончила?