Поэтому, наиболее безупречным с точки зрения защиты от коррупции был способ назначения на должности посредством выборов в систему cursus honorum. Проблема заключалась только в том, что такой способ назначения подходил для очень немногих наиболее состоятельных граждан, поскольку они не получали никакого жалования из бюджета и вообще в значительной степени распоряжались не бюджетными средствами, а своими собственными. Такие должностные лица обязаны были из своего кармана тратиться на общественные нужды, и чем выше лицо занимало должность в лестнице cursus honorum, тем больше оно обязано было тратиться. В силу этого таким должностным лицам разрешено было заниматься коммерческой деятельностью, ведь часть доходов они непременно должны элементарно раздаривать на благо государства. Хотя, возможно, кто-то возразит, что здесь имеет место не дарение, а именно купля-продажа, обязательная взаимность. Чиновник платил и взамен получал власть. Но дело в том, что власть была здесь возможна, но вовсе не гарантирована. Чиновник платил, когда он уже находился в должности, то есть, когда уже достиг власти. Конечно, он таким способом делал себе хорошую репутацию, чтобы продвинуться выше по лестнице. Но каждый при этом понимал, что лестница к вершине сужается, то есть, с каждой новой ступенькой количество должностей кратно уменьшается, пока на самой вершине таких должности не останется всего две: два консула, возглавляющих государство. Стало быть, только какая-то часть должностных лиц будет получать за свою щедрость власть, и никогда заранее неизвестно, какова эта часть. То есть, здесь вложение происходит с заведомо лишь вероятной прибылью, взаимность не является обязательной, следовательно, это не является куплей-продажей. Правда, для первой и предпоследней ступени в лестнице был некоторый «утешительный приз». Те, кто только начинали свою политическую карьеру, разумеется, могли разориться в должности, поэтому после занятия первой должности должности военного трибуна они не возвращались в положение до занятия должности, а получали некоторые привилегии. Такое привилегированное сословие называли всадниками. Предпоследняя ступень в лестнице должностей это преторы, фактически имеющие в Риме власть министров. Те фактически уже управляли всем государством, получили необходимые знания и опыт, поэтому они не становились обычными всадниками, как были до этого, а переходили в следующее сословие сословие сенаторов. Разумеется, лестница далеко не всегда действовала так, что лицо должно было пройти одну за одной все ступени. Здесь главное заключалось в имущественном цензе, и, если какой-то всадник проходил по цензу, он имел возможность перешагнуть через несколько ступеней и избраться сразу на более высокую должность. Это допускалось, ведь для него это означало и большие траты.
Такие выборы, как те, что описаны выше, точно также представляют собой алеатное владение общим неделимым имуществом. Меняются только условия пари. Назначение того, кто будет пользоваться общим имуществом, теперь происходит не по жребию, но случайный жребий действует, когда происходит дарение, то есть, когда лицо находится уже в должности. Представим себе кандидатов на должность, как двух наследников, которым досталось какое-то неделимое имущество. Только теперь имеем ни один неделимый предмет, а несколько предметов a1, a2, a3, a4. И каждый следующий предмет стоит дороже, чем предыдущий. Наследников много, и они сговаривают отдать эти вещи нескольким наиболее состоятельным, который смогут обеспечить этим вещам надлежащее хранение за свой счёт. А дальше они проводят голосование, чтобы выяснить, кому из нескольких какая достанется вещь. При этом они должны меняться местами, владеть этими вещами по очереди, и в зависимости от того, как они обеспечивают хранение вещей, избиратели дают предпочтение то одним, то другим. Заменим теперь эти вещи на должности, всех наследников на избирателей данного округа, а нескольких владельцев на кандидатов на должности, и получим систему cursus honorum с алеатным владением, где исход сделки в значительной степени определяется через пари. Разумеется, те из нескольких, что пользуются репутацией самых заботливых хранителей общего неделимого имущества, получают право назначать за какой-то вещью лицо по своей воле, без выборов и жеребьёвок. Так сенаторы назначали легатов. Именно это представляет собой действительную, а не мнимую систему сдержек и противовесов. Ветви власти не просто отличаются друг от друга по исполняемым функциями, но и теми способами, какими в каждой ветви в большом государстве должностные лица назначаются на должности: по жребию, путём голосования или путём делегирования экспертным сообществом.
Здесь важно понимать, что должностные лица, получающие земельную ренту, сдают свою землю в аренду не только своим соотечественникам, но и иностранцам, желающим продать товар в их государстве. Это важно понимать, иностранный торговец непременно пользуется покровительством должностных лиц и именно им, а не в казну платит импортные сборы. А уже они, поскольку их должность подразумевает щедрость, эти средства расходуют на нужды своего отечества. Арендодатели же не могут взимать такую арендную плату, какую им вздумается. Стоимость аренды была напрямую связана со стоимостью земли, с её качествами, с её полезными свойствами. Например, из двух совершенно одинаковых помещений дороже сдавалось то, что находилось в черте города, а то, что находилось за городом, естественно, сдавалось дешевле. То есть, нижний порог стоимости аренды был твёрдо зафиксирован, а вот верхний порог не был ничем ограничен. То есть, арендаторы могли предлагать владельцу земли какую угодно цену и свободно соревноваться между собой. Разумеется, тот производитель, что имел больше спроса на свой товар и извлекал прибыли больше, чем другой, мог предложить арендодателю большую сумму. А раз так, то подобные сборы никак не мешали конкуренции производителей и совершенно не нарушали главный принцип свободного рынка. Иностранец имеет такие же возможности арендовать землю у владельца, как и его соотечественник, изначально их права совершенно равны. Отличается только минимальный размер импортного сбора, который одинаков опять же для всех: и для иностранцев и для соотечественников. Минимальный размер, безусловно, зависит от размеров государства, от его военной мощи и уровня экономики, ведь со всем этим непосредственно связана стоимость земли.
Но здесь нужно сказать, что подобная конкуренции между производителями не запрещала также принудительный труд невольников, который в литературе нередко называют ещё рабским трудом. Разумеется, такой труд использовался не как основной, а как вспомогательный и нужен был для того, чтобы сэкономить на выплате заработной платы. Ведь на производстве требуется именно квалифицированная рабочая сила, а римляне создавали довольно сложные производства на энергии водяных мельниц. При этом подавляющее число невольников было занято не в сфере производства, а в сфере обслуживания или в сельском хозяйстве, где в основном выращивали не хлеб, а культуры второстепенные, типа винограда. Хлеб в Римской империи поставлялся в основном из Египта и Сицилии, при этом, хоть Сицилия географически ближе к Италии, после восстания рабов на этом острове римляне перешли преимущественно к снабжению из Египта, где хлеб выращивали в основном свободные крестьяне. Смешанный, имперский характер Рима, конечно, накладывал свой отпечаток на институт невольничества, который очень часто становился похожим на тяжелейшее рабовладение, при этом отдельные тягостные инциденты такого рабства появлялись ещё в эпоху республики. Поэтому лучше институт невольничества рассматривать пока на примере греческих полисов. Это более плодотворно ещё и потому, что греческие полисы как раз действительно создавали какие-то линии производства, и производители из разных полисов свободно соперничали между собой за улучшение качества произведённой продукции. В греческих полисах невольники по мере развития производства получили право заводить семьи, голосовать на выборах, свободу слова, право на заработную плату и многие другие права. В конечном итоге положение их стало похожим на положение британских рабочих в начале 19-го века, которым запрещено было только свободно перемещаться по стране, запрещено было бродяжничество. И всё-таки, у греческих невольников было некоторое преимущество перед британскими рабочими, а именно, право на эвтаназию. В Британии христианская церковь, конечно же, не допускала добровольный уход из жизни, чем эту жизнь в значительной степени утяжеляла. Ведь в таком случае многие были обречены на посттравматический стресс, то есть, на раскаяние в собственной щедрости.