Марк, мать его, улыбался, пока я от удивления то открывала, то закрывала рот. Этот сукин сын был действительно хорош.
В школу было принято ходить в форме. Хорошая школа в хорошем районе, и ученики должны были бы формой своей гордиться.
Мне за десять с лишним лет учёбы форма набила оскомину, и в то же время стала такой неотъемлемой частью жизни, что я даже порой впадала в ступор в выходные: а что надеть-то?
С формой всё было просто.
С личными вещами очень сложно.
Конечно, никаких зверств типа запрета косметики или регламента о длине волос никогда не существовало Но форменные юбка или брюки и пиджак были мастхэв. Чтобы прийти в повседневной одежде в школу, нужна была веская причина
В нормальной ситуации вокруг Марка уже собралась бы толпа. Как если бы рок-звезда заявилась в школу. Но ребята задерживали на нём взгляд лишь на пару секунд дольше, чем обычно.
Считай, что это бунт, он подхватил мои грязные ботинки, засунул их в шкафчик и закрыл его. Бесчисленные феньки на одной руке с часами тихонько звякнули от резкого движения, и я невольно залипла, глядя на них. Взгляд зацепился за ещё одно украшение: на кручёном кожаном ремешке на шее болтался неправильной формы тёмный камень в простой металлической оправе.
Бунт? тупо переспросила я. Прийти в школу не в форме это уже бунт?
Взгляд невольно продолжал изучать Марка: серая футболка с непривычно глубоким вырезом и чёрная худи-мантия до колен. Я отвела взгляд, смутившись: вырез для мужской футболки был великоват. Но Марку шло.
Это же всего лишь одежда, буркнула я и двинулась в сторону лестницы. О каком бунте может идти речь?
Ты вчера обидела меня. Извинись.
Что? я остановилась и заглянула ему в лицо. Когда это?
Я не манекен. И меня не радует тот факт, что я тут как призрак.
Что-то я окончательно перестаю понимать причинно-следственные связи. Что он такое несёт?
Что за бред? Разве это не твоё решение?
Уголок рта парня дёрнулся. То, что могло бы быть улыбкой, превратилось в оскал.
Какой нормальный человек добровольно согласился бы на подобное?
То есть, это твоя э-э семья? проблеяла я. Ты говорил что-то про выгоду и полезность
Именно, он кивнул и подтолкнул меня дальше двигаться по коридору.
И только сейчас я заметила, что на плече у него всё та же, знакомая уже мне сумка. Хоть что-то привычное в его облике меня успокоило.
Садись ко мне, я подвину Лёшу, бросила я через плечо, пока мы поднимались наверх. На уроках я болтать не люблю, но ты хотя бы не будешь один.
Смелости узнать выражения его лица мне уже не хватило, и я галопом понеслась в сторону класса.
Мои приятели, ранние пташки, уже расселись по своим местам. Лёша сидел вполоборота на своём месте и горячо что-то обсуждал с Адой.
Пойми же, теория о том, что Вторую мировую начала Польша абсурден. Это не подтверждается архивами, и пакт Молотова-Риббентропа это фактически договорённость о том, как разделить влияние между союзниками!..
Люблю обычно послушать их, да и тема дискуссионная Но увы.
Лёша, у меня просьба начала было я.
Алексей, привет, Бейло сам обратился к нему. В который уже раз я наблюдала, как нехотя фокусируется взгляд другого человека на Марке. Я хочу сесть с Алисой сегодня. Ты не против? Тут есть место, он указал на соседний ряд.
А, Марк протянул Лёша. Он явно был не в восторге. Знаешь, нет. Мне нравится сидеть тут И почему ты не в форме?
Сдал в химчистку и не успел забрать. Марк уже смотрел в другую сторону. Алиса, давай сядем здесь? Он показал на ту парту, куда предлагал переехать Лёше только что, и сел подальше от компании.
Я одними губами сказала ребятам: «Извините», и положила рюкзак на выбранную Марком парту.
Ого, а вы вместе? глаза Верки лукаво заблестели. Она переводила взгляд с меня на Бейло и обратно.
Ой, всё. Теперь она поднимет на уши всю школу. Или Или этот ненормальный того и добивается?
Я повернулась к Марку, который с самым умиротворённым видом выкладывал учебники и тетради из сумки.
Нет, Вера не оборачиваясь в её сторону, начала я.
А что если да? этот наглец выглянул из-за моей руки и состряпал самую омерзительно-довольную улыбку.
Да я с ним заикой стану. Что он творит, придурок?!
По всем канонам жанра весь класс должен был бы сейчас подняться на уши, подбежать и начать расспрашивать. Вместо этого все, абсолютно все, всего лишь посмотрели в нашу сторону.
Бунт, значит, да? сквозь зубы прошипела я, с ужасом понимая, что слухи поползут. Почему-то в прошлый раз меня это совсем не беспокоило, даже радовало. А сейчас прошиб пот. Меня использовали. Я ещё не до конца поняла, как именно, но ощущение, что это всё специально подстроено, не уходило. Ну, и тварь же ты, Бейло.
Я не сделал ничего плохого. Всего лишь хотел сломать То есть Он заглянул в моё лицо и замолчал.
Не знаю, что на меня нашло, но глаза за секунду наполнились слезами. Если я сейчас хоть слово скажу или услышу, разревусь. И это точно позор.
Я села на самый край стула, сцепила руки поверх тетради и принялась ждать урок. Ничего такого не случилось. Почему я вообще так отреагировала? Что за?
Когда листок бумаги начал упорно колоть мне правое плечо, прошло уже минут двадцать от урока. Пальцы побелели от напряжения, но хотя бы слёзы уже не были на низком старте.
Я взяла из руки Марка оторванный уголок тетрадного листа: «Извини. Я не подумал. Давай поговорим».
Я перевернула бумажку и накарябала: «Это ты меня извини. Не знаю даже, что случилось».
«Ты права».
Алиса!
Голос учителя вывел из оцепенения и шум внешнего мира обрушился на меня.
А, да?
Я не претендую на приватность вашей беседы, но прошу отложить её, глаза из-за очков-половинок нашего историка улыбались.
Извините, Николай Юрьевич. Я скомкала бумажку, сунула её в карман и шикнула на Марка.
Едва только дозвенел звонок с урока, уже собранный Марк, стащил со спинки стула мой рюкзак, а другой рукой сграбастал то, что оставалось на парте.
Пошли.
Эй, погоди, ты что
Я подобрала с пола укатившуюся ручку, смахнула с лица волосы и побежала за ним.
Куда ты идёшь?
Я хочу поговорить.
Мы только тем и занимаемся, и чем дальше, тем больше ты меня удивляешь и пугаешь. Да куда ж ты так
В актовом зале утром после самого первого урока было ещё пусто. Через пару часов тут начнутся репетиции и занятия кружков.
Мы зашли за сцену, и только тут Марк скинул с плеча мой рюкзак и бросил сверху на него книги, собранные с парты. Я подумала, что стоит всё собрать, но секунду спустя решила, что это неважно.
Перевела взгляд на него.
Лицо Марка Бейло было уставшим и пустым. Он сел на пол, опершись спиной на коробки.
Я как будто в аквариуме наоборот. В мыльном пузыре.
Я присела на корточки напротив и скрестила руки на коленях.
Сам я никак не могу разорвать его. Ты же видела, да? Он провёл рукой по волосам туда-обратно, превращая укладку в воронье гнездо.
Я кивнула. Это действительно выглядело странно: даже когда игнорируют специально, обращают больше внимания.
Я обещал себе, что справлюсь. Уговаривал, что это ненадолго. Пытался.
А зачем? наивные вопросы часто бьют в самую суть: так говорит папа.
Потому что это необходимо для выживания моей семьи.
Что именно нужно?
Меня никто не должен знать.
Это я уже поняла Но, наверное, если бы кто-то из своих ну, из твоей семьи был бы рядом, и
Только не надо меня жалеть, он резко поднялся, и сейчас я как-то особенно остро ощутила, насколько он высокий.
Я поднялась следом за ним.
Я и не планировала. Но ты же хотел поговорить, утащил меня с уроков. Значит, говори всё, что хотел. Если я решу, что ты просто нытик, даже и не подумаю тебя жалеть. Если решу, что придурок, тем более. Да и вообще чести много. И жалость это дурное чувство. Я могу выслушать тебя, вот это я точно могу.
Если бы я мог всё рассказать, тебе я бы рассказал.