Замечала, за последние пару лет Николай сильно изменился. Его работы теперь стали более сосредоточены. Внешне кажущиеся спокойными пейзажи таили теперь в себе мощь русского севера. Уже в тех эскизах, нарисованных за последнюю неделю наблюдалось то, что, как считала, ещё не встречалось в творчестве ни у одного из известных мастеров.
Вы тем самым принижаете историческую значимость местного населения.
Яков Карлович, я готов искать любые, наивозможнейшие пути, для того, чтоб только не соглашаться с тем, что местные народы были настолько неразвиты, что оказались вынуждены призвать себе правителей со стороны.
Но, разве ваша теория не говорит об этом же? отметила Торбьорг Константиновна.
Думаю; она не так принижает значимость Древней Руси, всё же не имея к этому призыву прямого отношения.
Что ж, ваша теория интересна. Но, ничем не подтверждена.
Время покажет мою, или вашу правоту, улыбнулся Якову Карловичу.
Время слишком тревожно, чтоб предоставить знания. Смутное, я бы сказал время. Опасное, так же ответил улыбкой ему.
А ведь и мои дальние предки имели отношение к этим землям.
Что вы говорите! искренне удивился словам баронессы Николай Константинович.
Захариас Аминофф являлся комендантом Выборга, при штурме города русскими войсками в 1710 году.
Экая, на русский манер фамилия.
Да. Николай Константинович, не без гордости произнесла Торбьорг Константиновна.
Осмелюсь поинтересоваться, откуда у ваших предков русские корни?
Основателем рода был воевода Ивангорода, Фёдор Григорьевич Аминев. К сожалению, прошло уже около трёхсот лет с тех пор и моя фамилия по отцу уже иная. Но, в семейной книге записана эта важная для нас история. Более того, мне удалось найти ещё более древнюю информацию. Аминовы берут корни от бояр Великого Новгорода и происходят из рода Ратша, придворного слуги князя Всеволода II Киевского.
Какая древность! Схож с индийским названием титула, означающего принадлежность к влиятельным особам княжеского, или даже царского рода.
Вы так считаете Николай Константинович? Ваше мнение мне очень важно.
Не я. Судите сами. Ратша, и Раджа. Разве не схоже?
Последнее время интересовалась предками. Особенно той их частью, что подтверждали её привязанность к этим землям, где теперь жила. Растрогавшись ещё одной находкой, уводящей историю рода в глубокую древность, зацепившись корнями за Индию, была хоть и озадачена, но, очень обрадована её витиеватостью.
Пожалуй я сыграю вам ещё, подошла к инструменту.
Встала и Елизавета.
Лизонька, на этот раз я по памяти. Не беспокойся.
Играла минут двадцать. Замечала, как заинтересован музыкой Николай Константинович. Но, видела здесь и свою немалую, как считала толику. Нравилось производить впечатление на окружающих. И, сегодня получала от этого удовольствие.
Давно причислял Сибелиуса к числу тех композиторов, которые способствовали его любви к северу. Видел ту проникновенность, что удавалось передать исполнительнице своей игрой, в мотивах музыкальных пьес. Сейчас, сидя здесь, пусть и не в такой большой, но уютной, гостиной, деревянного дома вдохновлялся музыкой, так необходимой ему в творчестве.
Уезжая подарил хозяйке дома один из эскизов к будущей работе. Тот, где основные направления темы были раскрыты. Не пожалел, хотя и был важен ему своими найденными решениями, так, как был ещё один, поменьше. Занимая не много места, обладал той же глубиной.
Коротко сказал:
В благодарность за прекрасную музыку.
Какая драгоценная для нас вещь, с благоговением взяла в руки холст, на котором была изображена горбатая, следующая за рельефом, с частыми контрфорсами, упирающаяся в круглую башню, с конусообразной, восьмигранной кровлей, белая стена. У своего подножья заросшая деревьями, словно зелёная волна, разбившимися о неё густой пеной листвы. Сверху придавленная северным, плотным небом.
Уезжая летом из Петербурга, ей нравилось жить среди безмолвия маленьких городов, в уединении загородного дома. Хоть и не могла без цивилизации, этот их семейный гость заставил задуматься о том, что прежде всего сама природа таит в себе смысл божественного. И, чем дальше от суеты, тем меньше не только мирского, но и ложного наполняло современное общество.
В последствии, работая над эскизами декораций к опере Римского-Корсакова «Снегурочка», вспоминал эту поездку, особенно праздник, Ивана Купала, проведённый на берегу озера. Так же под влиянием впечатлений о Финляндии были созданы этюды: "Вентила", "Нислот. Олафсборг", "Пунка-Харью", "Иматра", "Седая Финляндия", "Сосны", "Камни", "Лавола".
В 1909 году, на выставке в Меньшиковском дворце Санкт Петербурга, Финские этюды «Пунка-Харью» и «Седая Финляндия», заставили говорить о муже. Елена Ивановна была счастлива, что первая заметив новое направление в его творчестве, подбодрила его, вдохновила на дальнейший поиск.
Теперь его называли родоначальником архаического, героического пейзажа. "Очень важны и нужны в наше переутомленное, напыщенное, лживое время его мечты о первобытной свежести, о богопочитании тайн природы", писал о Рериховских пейзажах Александр Бенуа.
Глава XVII. Бунт.
Добрый вечер господа, не по уставу поздоровался Алекс, входя в кают-компанию.
Как ваша матушка? первым пожал руку мичман Андреейченко. Совсем ещё молодой, не стреляный офицер, переведённый к ним ещё в 15-ом с линейного корабля «Гангут», после подавленного на нём бунта.
Матушка в порядке, ждёт отца. Застрял, где-то в Москве. Где коперанг? быстро обведя взглядом помещение поинтересовался Алекс.
У себя в каюте, ответил лейтенант Карпов аккуратно погасив свою сигарету в хрустальной пепельнице.
Пойду доложу о своём прибытие. Смотрю обстановка у вас так себе, мягко говоря.
Не получив ответа, отправился в сторону капитанской каюты.
По дороге встретилось двое матросов, о чём-то беседовавших в узком коридоре, завидя его прижавшихся к стенкам, но не отдавшими чести.
По мере его приближения, один из них, зыркнув в глаза своему товарищу, всё же не выдержав приложил руку к бескозырке вместе с дымящимся «бычком». Второй только было начал поднимать, но, тут же опустил, нахально глядя прямо в глаза штаб-офицеру.
Фамилия!? обратился к нему, встретившись взглядом.
Стояли молча, не моргая; матрос 1-ой статьи смотрел с ненавистью, кавторанг с презрением.
Филин, развязно, не добавляя своего звания, ответил низший чин.
Спиной чувствовал, как подпирает сзади второй, тот, что был потрусливее. Страх ледяной волной накатил на него. Но, знал; как и в бою не упадёт лицом в грязь. Медленно поворачиваясь назад, придав холода, переводил свой взгляд на второго, выговаривал каждое слово:
Ваше поведение заслуживает наказания. Кое последует в ближайшее время.
С чувством страха, словно побитая собака матрос опустил глаза. Рука поползла к бескозырке.
Дождавшись, пока она всё же коснётся краешка головного убора матроса, продолжая смотреть в понуренный лоб, уже не видя перед собой человека, ответив лёгким касанием фуражки, опустил руку. Затем резко развернувшись в тесноте коридора, продолжил своё движение.
Заметил, левая рука его была сжата в кулак. Пот проступил на лбу.
Постучал в дверь каюты.
Войдите. Открыто, послышался быстрый ответ.
Удивившись открытой двери, взялся за ручку. Легко поддалась.
Господин каперанг. По вашему приказанию прибыл из увольнения, обратил внимание, в руках капитана револьвер.
А, ба-а-арон! Прибыли! Как дорога? усталой, явно деланной улыбкой сдерживал радость от его прибытия Вильков.
Слава Богу. Без проблем.
Присаживайтесь, положил оружие на стол.