В доме заманчиво пахло жареным картофелем, который Виолетта Григорьевна готовила исключительно для сына. Вадим втянул в себя любимый с детства аромат, мама умела жарить картофель как-то особенно шкварки были такими вкусными, что оближешь пальчики, а сам картофель тонкими длинными брусочками, которые подсыхали и слипались, словно чипсы.
Мам, что случилось? Вадим помыл руки, уселся за стол, обнаружил на тарелке солёные огурчики маленькие, складные, один к одному, ласково обнимаемые веточками укропа.
Ты сначала поешь, она достала из холодильника вытянутой формы стеклянное блюдо, на подушке из луковых колец которого лежала нарезка серебристо-голубой жирной сельди, а между её кусочками были вертикально вставлены дольки лимона, тут же на рыбном блюде лежало несколько крупных коричневого цвета с лиловым оттенком оливок с косточками. Вадим сглотнул слюну, мама умела создавать эстетику и живописность во всём, к чему прикасались её руки.
Мои любимые «Каламата», Зорин от предвкушения удовольствия закатил глаза. По какому поводу изысканный ужин да ещё с такими роскошными оливками?
Да разве это роскошь? Сейчас можно найти всё, что угодно, если средства позволяют, отмахнулась Виолетта Григорьевна. Вечно ты со своей иронией, Вадик.
Мамуль, ну прости, сказал он примирительно, взял вилку и принялся за ужин. А где отец? спросил, когда уже опустошил тарелку, подумал и съел ещё кусочек сельди, силы воли на такое блюдо у него явно не хватало.
Звонил, что задержится, да ты ешь сельдь, ешь, Виолетта Григорьевна придвинула к сыну тарелку. Жоре всё равно нельзя.
Мам, ты же не за тем меня звала, чтобы я слопал в доме всю селедку, верно? Вадим положил вилку на салфетку. Давай выкладывай, что тебя так взволновало, я же вижу ты вся не своя.
Это касается нашей семьи, хозяйка дома поднялась с места, точнее, твоей прабабушки и она вышла из кухни, вернулась довольно быстро. В руке держала фотографию небольшого формата, судя по качеству и цвету бумаги очень старую. Смотри, протянула сыну фотокарточку.
Подожди, кто это? Вадим помотал головой. Со снимка на него смотрела девочка лет десяти весьма миловидная, с пухлыми щёчками, такие как раз бывают у подростков, подбородок мягко и едва заметно раздвоен. Глаза были крупными, похоже, что светлыми, формы миндалевидной. Аккуратный прямой носик был не вздёрнут, не озорной. Нижняя губа более тонкая, слегка поджата под пухлую верхнюю. От чего в целом взгляд девочки казался сосредоточенно-серьёзным. Улыбаться она явно не намеревалась. Тёмные густые волосы на косой пробор в виде ретро волны̀ закрывали часть лба, сбоку были подколоты атласным бантом, и крупными кольцами лежали на обоих плечах. Верх платья девочки украшали лёгкие воланы с вышивкой. Судя по наряду и причёске, девочку готовили к съемке, но создавалось ощущение, что против её воли. Однако самым удивительным было не это, а то, что если бы не пухлый овал лица и не тёмные волосы, Вадим дал бы голову на отсечение, что на фотографии была Валя. Сходство казалось невероятным. Вадим поднёс снимок близко к глазам, потом отвёл его дальше если бы он в последние месяцы не жил в одном доме с Валентиной, то сейчас бы мог засомневаться в сходстве её и девочки с фотографии, но он уже хорошо успел изучить её лицо. Именно такое мало улыбающееся, сосредоточенное, с серо-голубыми глазами, мягко раздвоенным подбородком. Чёрт, у Николя такая же форма подбородка, да и у его отца Фертовского-старшего тоже! Мам, кто это? Вадим, наконец, оторвал взгляд от фотографии и посмотрел на Виолетту Григорьевну.
Это твоя прабабушка Христина, кашлянув, ответила Виолетта Григорьевна, видя реакцию сына, она опять стала нервничать. Как и в тот раз, когда поняла почему ей лицо Вали показалось при встрече таким знакомым. Точнее она понять-то не смогла, пока не взялась разбирать старые альбомы с фотографиями до них всё никак не доходили руки. А тут Жора что-то искал в комоде и наткнулся на них. Два альбома, обтянутых истончившимся и потёртым от времени синим и красным бархатом. В синем альбоме Виолетта Григорьевна и наткнулась как раз на снимок своей бабушки Христины, тогда ещё Воронцовой. Бабушка рассказывала, что не хотела фотографироваться, но заставили родители, тогда детей не спрашивали об их желаниях.
Но я не помню эту фотографию, Вадим нахмурился.
Ты потерял интерес к альбомам ещё в подростковом возрасте, потому что однажды попытался отодрать от одного из них бархатную обложку для каких-то своих экспериментов, за что получил от отца такой нагоняй, что даже выскочил из дому, вздохнула Виолетта Григорьевна. Потом несколько фотографий забирал себе мой брат твой дядя, он делал копии, но почему-то среди них не было снимка Христины. А, я, кажется, вспомнила, фотография находилась между двумя слипшимися страницами альбома. Но сейчас всё это неважно, она сделала паузу, я о другом. Ты не можешь не видеть, что твоя прабабушка и Валя практически одно лицо. Скажи, что я ошибаюсь, скажи? Виолетта Григорьевна посмотрела в глаза сына.
Ты не ошибаешься, вынужден был признать Вадим, опять взяв в руки фотографию, с которой на него смотрели невероятно выразительные и такие же серьёзные, как у Вали, глаза его прабабушки.
Глава 19
Вот и вся история, Вадим откинулся на удобную спинку стула. Кафе внутри пекарни, действительно, было уютным чудесно пахло свежезаваренным кофе и по-домашнему корично-ванильной выпечкой.
Любопытно, отозвалась Марья Ивановна, внимательно рассматривая через крохотные очки на кончике носа фотографию, которую ей дал Зорин по ходу своего рассказа. Я бы сказала даже весьма любопытно.
Вам тоже кажется, что Валя похожа на мою прабабушку Христину? задал вопрос Вадим, в душѐ слабо надеясь, что Марья Ивановна опровергнет это сходство. Мало ли что им с матерью почудилось. А Марья Ивановна человек незаинтересованный, к тому же мудрый и рассудительный.
Мне не просто кажется, оно так и есть, она посмотрела на Зорина с каким-то странным чувством.
То есть? Вадим сделал глоток кофе, от удовольствия на секунду прикрыл глаза.
Валя действительно, очень похожа на твою прабабушку, вне сомнений. И подобное сходство не может быть случайным. Хотя природа порой так лихо шутит над нами, что бывают похожи и совершенно посторонние люди, она сделала паузу, вдруг улыбнулась каким-то своим мыслям, но именно здесь надо проверить.
Проверить? переспросил Вадим.
Да, родственные связи между твоей семьёй и предками Валентины. Твоя мама абсолютно права этим надо заняться вплотную. И чем скорее, тем лучше.
Но, Марья Ивановна, Вадим закинул ногу на ногу, о каких связях можно говорить? Семья Фертовских аристократы в пятом поколении, прошу прощения звучит несколько нескромно, но что есть, то есть. Зорины куда проще, но исследовать их родословную нет смысла, потому что Валя похожа на мою родственницу по линии Фертовских. А с другой стороны её родня из Беляниново простые люди, всю жизнь проработавшие на земле, а уж папашка девочки вообще асоциальный элемент. Алкоголик, бездельник. Что между ними и моей семьёй может быть общего?
Ну, бездельником я бы Генку не назвала по крайней мере, когда был помоложе, он и на заработки ездил, и матери помогал, покачала головой Марья Ивановна, сняла очки и спрятала их в футляр. Хотя в чём-то ты прав, что касается этих двух семей Панюковых и Терёшкиных, они были простыми людьми. Насколько мне известно, Панюковы давно жили в Беляниново, но не родились там, а вот откуда они приехали я не в курсе. Вот что, Вадим, посмотрела на экран телефона, мне пора возвращаться домой, а то дочь будет нервничать. Ты же поезжай в Беляниново и поговори с бабой Симой, да, той самой, которая мне рассказала про Снежану. Пока эта ветхая старушка жива и ещё в памяти. Да, поезжай как можно скорее, не откладывай. А то и зима на носу, да и вообще лучше разобраться во всём в ближайшее время, вдруг всплывёт такое, что изменит всю вашу жизнь с Викторией.