А мать её на лавку усадила,
Сказав: «Нам не далось иметь детей
Других, и ты единственная в мире,
Кто дорог нам, как розовый рассвет.
Скажи мне, он в любви тебе признался?»
И девушка ответила ей: «Нет!
Он только лишь мне выставил условье.
Коль выполню жениться обещал.
Причём слова? Ведь он венец прекрасный
В день свадьбы подарить мне обещал!»
Ответила ей мать: «В венце ли счастье?
Увидев пред собою красоту,
Готов ли он быть годы с тобой рядом,
Деля совместно радость и беду?
Поверь мне, что любовь не покупают,
В обмен на злато жизнь не продают
Ты истинного сердца не познала,
С купцом общаясь несколько минут.
Я не могу сказать всего, но вскоре
Твою жизнь могут круто изменить.
Отец и я вмешаться не посмеем,
В то, что начнёт с тобой происходить.
Ты отчего-то нас совсем не ценишь,
Боюсь, что и теперь мои слова
До сердца не дошли Венцом красивым
Губительно забита голова.
Послушайся и выстави условье,
Что если он сюда опять придёт,
То пусть при всех невестою признает,
Но прежде, доказав любовь, найдёт».
Слова, произнесённые, конечно,
Смогли и дочь и мужа удивить.
Хозяйка тайну полностью не вскрыла.
Не стоило её за то винить.
Муж Дочь Всё, как вещалось, уже сбылось,
А значит не уйти впредь от судьбы.
Похоже, приближалось уже время,
Когда лишится дочка красоты.
Так пусть же она кое-что успеет:
Привлечь вниманье, заинтриговать
Иначе кто её потом захочет, спасти,
Желанной сделая опять?
На этот раз дочь близким покорилась,
Условие купцу передала,
Зайти в дом добрым гостем пригласила.
Красавица уверенной была,
Что будущий жених тому рад будет,
Что он раскроет нотки доброты
В родителях её и тем докажет,
Что помыслы его были чисты.
Однако он войти в дом отказался,
Условие услышав, заспешил,
Лишь дал понять, что на него согласен
И тут же растворился, словно дым.
Холодным, оказалось расставанье.
В нём не было ни капельки тепла.
Не этого девица ожидала
И потому, кручинясь в дом пошла.
Печаль её замети, конечно.
Но стоит ли об этом говорить?
Сейчас мать с большим страхом ожидала,
Что далее начнёт происходить.
Она дочь приголубила, как может
Согреть своей душою только мать
И тихо прошептала: «Не печалься
То капля, что придётся испытать.
Поверь мне, что бывают огорченья
Страшнее, чем расставшись, подождать.
Я видела войну Такого горя,
Наверное, ужасней не сыскать.
Не рви своё сердечко, успокойся.
Надейся, верь, всё будет хорошо.
Борись за счастье, если нужно будет
И, главное, не бойся ничего.
А мы с отцом всегда тебе поможем.
Для нас родней тебя на свете нет.
Ты жизнь свою сто раз наладить сможешь.
Тебе ведь так немного ещё лет.»
В понятье старших, может и немного,
А девушке в свои семнадцать лет,
Казалось, что уже через два года
Вся красота её сойдёт на нет.
Ей всё иметь хотелось тотчас, сразу!
Сказать точнее, прямо в данный миг.
Купец за диво выставил условье,
Но чувством своим в сердце не проник,
Венцом лишь поблестел, покрасовался
И как-то непонятно вдруг исчез
Девица не могла припомнить даже,
Отправился он в поле или лес?
Свидание прошло настолько быстро,
Что ей не удалось уразуметь,
С кем ей запрещено было общаться
И на кого с улыбкой не смотреть?
Она в дому немного посидела,
Решив, что их обеты ерунда,
Наряднее, чем было приоделась
И на вечёрку к девушкам пошла.
В момент когда она переступила
Родного дома низенький порог
Подул невероятно сильный ветер,
Поднявший пыль «туманом» вдоль дорог.
Протяжный гром раскатно прокатился,
И небо стало молнии метать.
Девица на крылечке продолжала,
Как будто бы под чарами стоять.
Горящий шар из тучи показался,
Вокруг неё немного покружил,
Затем сменил, по счастью, направленье,
И вовсе о девице позабыл.
В то время дева ликом изменилась,
Она была уже нехороша.
Лицо её казалось безобразным,
А какова была её душа,
Никто не мог сказать, ведь это было
От всех сокрыто глубоко, внутри.
Испорченная по веленью неба
Пока что изменения свои
Не ведала, никак не ощущала.
И молния, кружившая над ней,
Принявшая вид маленького шара,
Кровь сделала немного горячей
От, в общем-то, большого возбужденья,
Что смешивал внутри восторг и страх.
Девица словно статуя стаяла
В последний раз с улыбкой на устах.
И так чуть постояв в оцепененье,
Услышав шум сильнейшего дождя,
Она решила всё же в дом вернуться,
Жалеючи, конечно же, себя.
Родные свою дочку не признали.
«Ты кто такая?» вымолвил отец,
«Зайти в жилище мы не дозволяли!
Могла бы постучаться, наконец!»
Услышанное деву удивило.
Короткий срок, что длился пять минут,
Не мог у близких вызвать раздраженье.
Она прекрасно знала её ждут,
И быть должны, бесспорно, очень рады,
Что дочка не промокла под дождём,
Что под удары молний не попала,
Решив пересидеть в жилье своём.
Ещё не понимая, что случилось,
Она подсела к матери попрясть
Скажу вам, что всегда, при том занятье,
В их доме песня дивная лилась.
Отец не мог наслушаться. У женщин
Сливались необычно голоса.
Рассказ звучал тогда в особых красках,
Что трепетала чуткая душа.
То было раньше. А сейчас в их доме
Раздался вместо песни жуткий крик.
В бесчувствии мать на пол соскользнула,
И в белое окрасила свой лик.
Отец тотчас поднял её на руки
И произнёс сурово: «Поди прочь!
Смотри, как ты собою испугала
Жену мою, а если также дочь
Уродством задрожать в ночи заставишь,
То я тебе такого не спущу.
Она вернётся скоро. Убирайся!
Иначе тело палкой угощу!»
И вновь девица не уразумела,
Что с ней случилась страшная беда.
Отец себя повёл, как сумасшедший,
Что прежде не бывало никогда.
Мать всё ещё в беспамятстве лежала,
А дева слово молвить не могла.
Она лишь рот беззвучно раскрывала,
Как будто рыбой некою была.
И потому хоть как-то защищаться
И что-то постараться объяснить
Ей было не дано. Она не знала,
Как батюшку к себе расположить.
А он буквально взял её за шкирку
И выкинул из дома, как предмет,
Как сильно нежелательную гостью,
Которой в целом свете хуже нет.
Измазавшись в грязи, дочь попыталась
Вернуться, чтоб не мокнуть под дождём,
Но перед носом дверь была закрыта.
Отец не дал войти девице в дом,
А только повторил вновь: «Убирайся!
Я дважды о подобном не прошу!
Уродка заявилась как хозяйка!
Я ж быстро тебе место укажу!»
Он не шутил. И вскоре, в самом деле,
Явился на крыльцо с прутом в руке
И так ударил им с девицей рядом,
Что стало ей в тот миг не по себе.
Она на это с ужасом смотрела,
И не сумев подобное понять,
Уже боясь отца и во спасенье,
Пустилась от отчаянья бежать.
Никто из близких ей подруг, знакомых
К себе в дом отчего-то не впустил.
Она стучалась к ним, насквозь промокнув,
Ведь в это время дождик сильный лил,
Но все, её увидев, закрывались,
Отталкивали, как большое зло,
Как ранее, в избе не привечали,
Им было отчего-то всё равно,
Какой была ужасною погода.
Девица не могла у них спросить,
В чём провинилась так, что те готовы
Прогнать её и палками побить?
Обидевшись на всех, она решила
Подалее от этих мест уйти.
Куда? Она сама пока не знала,
Но ноги её сами понесли.
Она уже не шла она бежала,
Забравшись в горы очень высоко.
Теперь уж ночь на небе управляла.
Вокруг не видно было ничего.
По счастью, дождь не лил водой студёной
Из тёмного небесного ведра.
Девица не могла остановиться
И кем-то погоняемая, шла.
И только ранним утром её ноги
Внезапно подкосившись, дали пасть.
Неясно кто, вдруг встал у изголовья,
И если пожелал бы и напасть,
Несчастной всё равно в то время было.
От холода её пробил озноб,
Она в жару металась без сознанья.
Сказался видно ледяной потоп.
Что было после, девушка не помнит.
Очнулась она в маленькой избе,
Увешанной пучками трав, кореньев,
Где всё держалось в дивной чистоте.
Меж тем, мать, потерявшая сознанье,
Давно уж чувства снова обрела,
Расстроившись, скажу вам, даже пуще.
Она ведь и тогда всё поняла,
Но сила духа в ней не удержалась.