У вас родился сын. Приношу свои соболезнования, но ваша жена скончалась от потери крови.
Я знал, что сам обрёк Элизабет на смерть, но услышать это вот так, отстранённым, почти безучастным голосом, было сродни сердечному приступу. Я бросился в операционную. Ворвался в безмятежный покой жены и упал в кровавую лужу.
Снова эти сны. Слушание в суде слишком сильно вымотало меня, что я отключился на диване спустя десять минут после того, как вернулся в пустой дом. Полин и Крис занимались с дефектологом в платном кабинете клиники «Майо». Через час они будут дома, и мне придётся сообщить тёще новость, которая добьёт её окончательно.
Я призраком слонялся по комнатам, пытаясь избавиться от сонного наваждения, но картина мёртвой Элизабет не выходила из головы. Моё спасение скрипнуло дверью и вошло в дом. Крис что-то увлечённо рассказывал об уроке миссис Дориан, а Полин тащила на себе два пакета с продуктами. Я поцеловал обоих, подхватил пакеты и скрылся в кухне. Услышал, как тёща попросила внука подняться к себе и переодеться, пока она поговорит минутку со мной на кухне.
Ей не пришлось озвучивать вопрос, он стоял в её глазах беспокойным ожиданием. И я рассказал всё, что приключилось в суде, опустив глаза, как мальчишка, вывернувший вазу с цветами прямо на белый ковёр.
Сто семьдесят тысяч Прошептала Полин и взялась за сердце. Рукой отыскала опору стула и на негнущихся ногах присела на него.
Я раздобуду деньги. Пообещал я, не зная, как собираюсь выполнить это обещание. Ты сама говорила, мы не пропадём. И я обещаю тебе, что не дам нам пропасть.
Пап! Послышалось из комнаты сына. Мне нужна помощь!
Я сейчас вернусь, и мы вместе подумаем, как нам быть.
Полин кивнула и осталась дожидаться меня в неуютной тишине кухни. Я помог Крису выбраться из новых джинсов, которые мы недавно купили, потому что он сильно подрос за зиму. У них был слишком тугой ремень, с которым порой мне в одиночку было не справиться.
Ты приглядывай за бабулей, чемпион, ладно? Попросил я, высвобождая сына из заточения. Ты ведь уже мужчина, а мужчины должны оберегать тех, кого любят.
Ты так же оберегал маму? С присущей всем детям наивностью спросил Крис, вылезая из свитера. Я взглянул на его худенькое тело, спрятанное под одеждой, вспомнил, каким тоненьким оно было в тот миг, когда я впервые осмелился взять его на руки.
Старался изо всех сил. С надрывом ответил я, потому что моих стараний оказалось недостаточно. И ты должен стараться точно так же.
Крис серьёзно кивнул.
Ты справишься сам? Я должен вернуться к бабуле.
Я ведь уже мужчина. Справлюсь.
Я взлохматил гриву своего маленького мужчины, которую давно пора было укоротить, и медленно поплёлся вниз, к разговору, который не знал, как вести.
Всё в порядке. Ложная тревога. Пошутил я, входя в кухню. Всего лишь тугой ремень и
Полин лежала на полу в неестественной позе. Рука закинута за голову, глаза закрыты, грудь еле-еле вздымается.
Господи, Полин! Я кинулся к женщине, которая, казалось, стала ещё крошечней на холодном кафеле. Приложил палец к вене на шее, нащупал слабый пульс и, недолго думая, схватил телефон.
Скорая, пришлите машину по адресу Бикон-драйв, 16. Моя тёща кажется, у неё сердечный приступ.
Глава 8
Я знал больницу Сент-Мэрис как свои пять пальцев. Мог по памяти найти отделение гинекологии, знал, на каком этаже чище туалеты, и в каком кабинете принимает как минимум шесть врачей разных специальностей. Но в отделении кардиологии я оказался впервые. Здесь было спокойнее, будто каждый посетитель и сотрудник знал, что больное сердце нельзя лишний раз беспокоить.
Скорая приехала через восемь минут. Я отсчитывал каждую из них по кухонным часам и сжимал руку Полин, пытаясь передать ей хоть частичку жизни. Диспетчер посоветовала мне приподнять голову больной и освободить шею для лучшего поступления кислорода. Я заботливо уложил макушку тёщи к себе на колени и расстегнул кардиган на несколько пуговиц.
Заслышав стук костылей по паркету, я пытался придумать, что сказать сыну, когда он увидит бесчувственное тело бабушки.
Я проголодался. Сообщил Крис, появляясь в дверном проёме, но тут же замолчал и остановился, глядя на две наши фигуры на полу. Что с бабулей?
Ей нехорошо, дружок. Но ничего страшного. Скоро приедут врачи и со всем разберутся. Подожди пока в гостиной.
Но Крис зашаркал тапочками в нашу сторону, лишая бабушку ценного кислорода.
Крис, я же попросил подождать в гостиной!
Но я хочу помочь.
Мы не сможем помочь бабушке. Ей нужен врач.
Но ты ведь сказал заботиться о ней. Я ведь мужчина и
Делай, что я тебе говорю! Рявкнул я, и нижняя губа сына заходила ходуном. На лице затаились обида и злость, но с этим я разберусь чуть позже. Сейчас главное, что он послушно ушёл в другую комнату и не воровал воздух Полин. Не видел, как бабушка борется за жизнь.
Пока ждал скорую, звякнул Уэйну и попросил немедленно приехать, потому что у его жены сердечный приступ. Он примчался наравне со скорой и остался с Крисом наблюдать, как парамедики загружают каталку с телом Полин в машину, как я забираюсь следом, и мы укатываем в сторону больницы под раздирающий сердце аккомпанемент мигалок.
Я ждал уже сорок минут, но никто не выходил, чтобы сообщить мне о состоянии тёщи. Уэйн звонил трижды, но я не мог его ничем обрадовать. Но хотя бы не мог огорчить. Второй такой потери немногословный и чувствительный Уэйн не переживёт. Впрочем, как и я. Уже вторая женщина, которую я любил, умирала на моих глазах, и снова из-за меня.
Не нужно было рассказывать Полин о вердикте и о ста семидесяти тысячах. Я никогда ей не врал, но некоторые вещи лучше утаить от женщины, которая поддерживает своё состояние транквилизаторами. Нужно было догадаться, что это добьёт её.
Снова эти «нужно-не нужно», «если бы» Моя жизнь лопалась от предположений и неверных решений. Протикал ещё один час, Уэйн позвонил ещё три раза.
Пока ничего не известно. Был мой скупой ответ. Как Крис?
Переживает. Как и все мы. Отказывается выходить из комнаты и лежит на кровати, притворяется, что читает.
Я поговорю с ним, как только вернусь. Спасибо, Уэйн, что ты сейчас с ним.
А тебе, что ты сейчас с Полин. Тесть прокашлялся, будто ему тяжело было произнести это вслух. Я не могу лишиться ещё и Полин, Шон. Не могу, понимаешь?
Всё будет хорошо. Заверил его я, не веря ни единому своему слову. Врач идёт, я перезвоню.
Из кабинета в конце коридора вышел низенький мужчина среднего возраста, которому явно мешали лишние тридцать килограммов веса. Я так и представлял, как он советует своим пациентам придерживаться диеты, исключить жирное и больше гулять пешком, чтобы сбросить вес и не нагружать сердце, после чего со спокойной душой заказывает доставку в забегаловке восточноафриканской кухни «Муна Халяль». И этот лицемер занимался моей тёщей. Когда парамедики буквально залетели в приёмное отделение, выкрикивая какие-то термины и медицинские показатели подсоединённой к капельнице Полин, этот человечек появился около каталки с проворностью гепарда и тут же стал отдавать распоряжения медсёстрам.
Я следовал за группкой суетливых знатоков в белых халатах до самых дверей отделения интенсивной терапии, а затем внимательно следил за передвижениями каталки, когда Полин перевозили в кардиологию. И вот, закончив беготню по отделениям и покончив с необходимыми манипуляциями, меня удостоили чести узнать, какой прогноз у моей тёщи.
В своём неизмеримом халате необъятная фигура доктора напоминала белого кита. Непримечательный образ дополняли кустистые брови, пухлые щёки и очки в тонкой оправе, которые всё время сползали вниз. Белый кит представился доктором Уэбером.