Нет никаких улик, Алексей, снова отвел глаза Левашов.
Не понял. Как так?
Дело передано в Москву вместе со всеми документами и материалами. Но
Что?
До Москвы доехало не все. Экспертизы следов крови с кинжала в деле нет.
Как это? А куда же она делась?
Левашов развел руками:
Утеряна. Вероятно, халатность.
Вы серьезно? Халатность? Хорошо, а ДНК-тест?
ДНК-тест на месте. Но утерю экспертизы кинжала посчитали подозрительной.
Естественно! всплеснул руками Адамов.
Да, но
???
Роман Федорович покряхтел, поерзал.
Переданные образцы в Москве прошли повторную генетическую экспертизу
И?..
Левашов в сотый раз отвел глаза.
Родственных связей с убитым не обнаружено. Наш ДНК-тест оказался липовым.
Не может быть! Значит, образцы не те! Надо перепроверить!
Что проверять? Новый ДНК тест делать не с чего, кинжал давно отдан владельцу, сам понимаешь, на нем мы уже ничего не обнаружим.
Да как так? оторопел Адамов, пытаясь осознать масштаб катастрофы.
А вот так. Патрушев объяснить этого не может.
А что тут объяснять? Экспертизу украли, образцы подменили.
Левашов вздохнул и согласно кивнул:
Вероятнее всего так и было. Но где и как произошла подмена, неизвестно. И доказать мы ничего не сможем. В компьютере заключения по экспертизе нет. Ее не успели внести в базу. Получается, будто ее и вовсе не было.
А как же протокол допроса Загородней, когда Назаренко чуть не пристрелил меня в гараже на Пискаревке?
Нет никакого протокола, Алексей, и дело то закрыто за недоказательностью Да говорю же, против Назаренко ни одного показания, ни одной улики.
Господи! схватился за голову Адамов. Надо что-то делать!
Я велел провести внутреннюю проверку, да только это ничего не даст, ты же понимаешь. И, боюсь, эта проверка может еще больше навредить тебе.
Навредить? Мне? Почему? искренне удивился Алексей.
Да потому что часть документов из дела забрал ты сам, если помнишь. И этому есть свидетели.
Каких документов? Адамов никак не мог собраться с мыслями.
Тех самых, которые, по твоим словам, выкрал из твоей квартиры Назаренко.
Что значит «по моим словам»? Вы не верите мне?
Я верю, а вот поверит ли столичный Следственный Комитет, вот вопрос. Поэтому проверка проводится в строгой секретности. А Патрушеву я уже влепил выговор за халатность. Он не имел права выносить документы за пределы следственного отдела, тем более кому-то их отдавать.
Адамов запыхтел:
Выговор, значит? Кому-то отдавать?.. Хорошо, а как же показания свидетелей на судебном заседании? Они не могли исчезнуть. А экспертиза моей машины со следами краски с Камаза? Наконец, мои показания! упирался Алексей.
Показания никуда не делись, и экспертиза краски тоже. Все зафиксировано. Но Это не доказывает виновность Назаренко. Кстати, Патрушев послал своих на Пискаревку, а там им сказали, что Камаз чужой, не из их гаража, и вовсе не принадлежит компании Самойлова-Назаренко. И кто его туда поставил, так и не нашли. Патрушевские ребята все проверили все так и есть.
Адамов даже опешил, его возмущению не было предела!
Да вы, вообще, соображаете, что говорите?!
Хватит! Свободен! гаркнул Левашов и, схватив пульт, включил звук, всем видом показывая, что разговор окончен.
С экрана тут же послышалось: «За городом произошло очередное жестокое убийство. В лесном массиве, в районе Лосева со следами ножевых ран найден труп мужчины примерно семидесяти лет»
Вот, посмотри, что творится! ткнул он пультом в экран. Убийцы обнаглели совсем! Практически в черте города!
Сказали же в лесу, сердито поправил Адамов.
Но Левашов только отмахнулся:
Да какая разница? Все равно труп этот НАМ на шею повесят. Как пить дать! Так что не обессудь, надо заниматься делами. А тобой займется Следственный Комитет. Ну а пока ты отстранен от дел, сиди дома.
Ясно, поднялся Адамов, значит, словам убийцы вы верите, а мне нет.
Да не в этом дело! Я верю! Построив брови домиком, Роман Федорович прижал одну руку к груди, а другую воздел к потолку. Но все вышло на такой уровень Он тут же опустил глаза и с неискренним оптимизмом посмотрел на Алексея: Но обвинение ведь еще не выдвинули, так что не волнуйся. Вот увидишь, разберутся. Все образуется.
Адамов вдруг сник, разочарованно хмыкнул и направился к дверям. Остановился, обернулся на начальника. Неплохой мужик Левашов и все понимает, да вот только одна незадача за звезды боится.
Глава 3
Едва войдя в кабинет, Алексей сел за стол, выдвинул ящик и достал папку. Перелистав все документы дважды, он впал в задумчивость. Это лишь копии, которые не могут стать доказательством в суде, кроме того, в них не хватало всего пары-тройки самых важных листков, отсутствие которых меняло всю картину. И почему он не сделал копию экспертизы кинжала? А впрочем, если бы она и была, теперь это не имеет значения. Поскольку результаты пропали из лаборатории и из базы данных, дело проиграно.
Секретарша заглянула в дверь и виновато улыбнулась:
Алексей Сергеевич, что-то нужно? Кофе принести?
Нет, коротко ответил тот, не поднимая головы, хотя Он посмотрел на нее изучающе, помолчал, наконец вышел из оцепенения: Лилиан Петровна, найдите Пашкова, скажите, чтобы немедленно явился.
Лиля все также с приклеенной улыбкой скрылась за дверью. Он устало потер глаза, встал и подошел к окну. Кажется, за окном осень, хотя нет, глянул на календарь, ведь еще август. Сезон сменялся сезоном, а Алексей ничего вокруг не замечал. И так уже много лет. Но ему казалось это неважным, он лишь уверенно шел к своей цели. И вот как все обернулось. Как же так случилось? Где он повернул не туда и в какой момент? Разве он не прав? Разве прав Назаренко? Так почему же!..
Дверь снова открылась, и послышался насмешливый голос Ростислава:
Адамыч, что впал в задумчивость? Созерцаешь дыхание приближающейся осени за окном? Он подошел и встал рядом. Фу, август называется: сырость, серость и слякоть. Настоящая осень! И что там воспевал Пушкин? Не понимаю. Ха-ха-ха!
Алексей повернул голову и пристально посмотрел на друга. Нет, не может быть. Ведь они всегда были друзьями. Хотя ведь однажды он уже предал
Слава, кто-то изъял из лаборатории экспертизу следов крови с кинжала и подменил образцы проб.
Что? переспросил тот, внезапно посерьезнев.
Назаренко больше не обвиняемый. Адамов волчьим взглядом смотрел на друга.
Пашков застыл, глядя на шефа, затем молча развернулся и бегом умчался к себе в кабинет, но через минуту снова показался на пороге.
В базе тоже ничего обеспокоенно сообщил он и подошел к Адамову, который стоял, сложив на груди руки, и хмуро смотрел на него. Погоди, ты же не думаешь Нет, нет, нет, Лёша, пожалуйста! Я никогда! Правда никогда! То есть Ну не делал я этого!!!
Угу, угрюмо кивнул Адамов и прошел к столу. Принимай дела.
Почему? Зачем? удивился Ростислав и подошел следом. Лёша, да что случилось?
Тот не ответил, открыл ящик, кинул туда папку, которую только что изучал, и с грохотом задвинул обратно. Также яростно бросил в портфель ручку, ежедневник, чертыхнувшись достал телефон, брошенный туда же, и опустил в карман. Затем сгреб со стола папки с делами и протянул Ростиславу.
Тут текущие дела. Принимай. Дело фин. директора Васильевой на особом контроле у Москвы. По художнику Карелину уже отработал, можно передавать в суд. Здесь всё по ДТП с машиной депутата Здорина. Держи.
Пашков даже не пошевелился.
Да объясни толком!
Да нечего уже объяснять! раздраженно ответил Адамов, кинул папки на стол и, подхватив портфель, пошел к дверям.
Лёша! Лёш!.. Ростислав с недоумением смотрел другу вслед. Да что происходит, черт возьми?!.. Лиля! Лиля!!!
В дверь тут же заглянула секретарша:
Что, Ростислав Маркович?
Ушел? кивнул Пашков вслед ушедшему Адамову.