Виталька оторопел, но повиновался.
Анна уже заметила щупальца огней погони, вынырнувшей сбоку машины.
Следующие события мелькнули перед Виталькой как череда размазанных огней, метаний из стороны в сторону, визг колес уворачивающихся машин и нещадные приземления на пятую точку. В конце его аж замутило. И замутило еще больше, когда он осознал, что они несутся на огромной скорости к булыжному подъему на Слободскую улицу. Такого еще никто себе не позволял на крутом спуске с односторонним движением
Ааааааа, только и мог тли прокричать, тли выдохнуть Виталька так перехватило у него дух, когда машина на полной скорости, встав чуть ли не перпендикулярно земле на задние колеса, натужно рявкнула, а потом рухнула вниз, и, яростно вгрызаясь шинами в камни, в считанные секунды взмыла вверх горы.
На самом верху машина вдруг остановилась, будто выдохлась, и замерла.
Виталька посмотрел из окна и увидел, как внизу остановился черный «Опель», которому такой трюк был не по силам, и у того опустилось тонированное стекло. И судя по его лицу, он узнал тех, кто там сидел. Он вдруг побледнел, но поняв, что в недосягаемости для врага, вдруг опомнился, ухмыльнулся и удивленно посмотрел на Анну. Та сидела ровно и спокойно.
Улица Слободская сказала она так спокойно и четко, будто объявляла остановку в метро. Какой дом?
С..седьмой, почему-то стал заикаться Ватикан
С вас шестьсот рублей, заявила Анна, останавливаясь у нужного дома. И плюс обещанное удвоение.
Виталька-Ватикан вышел на ватных ногах, достал пятитысячную купюру и протянул Анне.
Сдачи не надо, чика. Ээээ
После секундного замешательства Анна взяла протянутые деньги и уже хотела закрыть дверь, как Виталька ее придержал.
Ты это Спасибо так погоня все-таки была? хмель полностью исчез с лица мужчины.
Была.
А ты чего? Зачем?
Что?
Почему мне помогла? казалось он пытается понять непостижимое.
Мы довозим людей до указанного адреса целыми и невредимыми. Ответила Анна и наигранно весело улыбнулась, не поворачивая к мужчине головы. Спокойной ночи, вас уже ждут.
Виталька оглянулся. За спиной уже маячили охранники. Когда он повернулся назад, машина Анны уже набирала скорость.
4
Ыиииии, иии, хнык.
Анна прислушалась. Не всегда она могла полагаться на свое уникальное зрение. Частенько мелкие детали ускользали, особенно если она была погружена в свои мысли. Тогда она полагалась на слух, обостренный донельзя, как у многих слепых. А то, что источник звука был мал, она поняла уже от того, что доносился он откуда-то из-под ног.
Анна закончила работу чуть ли не под утро и ужасно устала, она вспомнила, что дома закончились кофе и молоко ее любимое сочетание в напитке, который потребляла в больших количествах даже перед сном. И вопреки всем утверждениям о кофеине спала прекрасно. И сейчас спешила в круглосуточный супермаркет возле дома. Она не стала подъезжать ко входу, потом пришлось бы выруливать долго от стоянки, а оставила машину на обочине со включенными аварийными огнями и стала пересекать детскую площадку перед магазином, когда услышала странный звук. Она остановилась.
И, ииии, ик, хных, снова донеслось до ее ушей.
Анна остановилась, пытаясь определить источник звука. Темнота ей не была помехой, ибо видела она не так как все. Но что-то ей мешало «увидеть» его.
Анна сделала еще несколько шагов и явственно почувствовала чье-то отчаяние и неудержимую тоску.
Лавочка на детской площадке. Рядом, за невысокими ровно подстриженными кустами, но из-за них никого не было видно. Но Анна уже осторожно приблизилась к ним.
Кто тут плачет? спросила она негромко, чтоб не вспугнуть незнакомца.
И ей вполне миролюбиво и смело ответили дрожащим голосом:
Я хнык.
Ты потерялась? спросила участливо Анна, определив, что перед ней на скамейке сжался в комок совсем маленький человечек.
Нетхлюп, голос прозвучал не по-детски хрипло.
Почему ты так поздно одна тут? Где твои родители? Анна осторожно присела рядом.
У меня их нет, голос задрожал еще сильнее.
Понятно, ответила Анна, хотя ей ничего не было понятно. Но спрашивать и влезать в душу не хотела.
Как тебя зовут? спросила Анна.
Тася. Хнык. Нет, по-взрослому Таисия, но все зовут Тася.
Ты одна ночью тут, не страшно?
Страшно, вот и реву. Только. Ииииии, хнык
Анна подождала, когда человечек немного успокоится. Скорее всего ребенок потерялся. Надо дать проплакаться.
Только дома у тетки еще страшнееиии.
Немного прояснилась. Ребенок сирота, живет со злой тетей.
Я убежала от нее, я не вернусь к ней больше, я буду жить туууууут, вдруг еще больше расплакался ребенок и вдруг уткнулся к Анне в рукав. Рыдания сотрясали все тело, а плечи вздрагивали так сильно, что на миг Анне показалось, что это не детские плечики, а трепещущие крылья. Она осторожно приобняла девочку. Что-то странное и необычное чувствовалось в ней.
Всякое бывает, сделала попытку Анна к устранению конфликта внутри ребенка. Уверена, тебя ищут по всем улицам. Давно ты тут сидишь?
Почти с утра, ответила девочка. Ну и пусть ищут. Хотя, даже в этом я не уверена. Тетка занята весь день. На меня плевать. Я нужна только когда.. когда нужна. А сегодня я нужна была только вечером, но я сбежала. Она, наверняка, злится до посинения. Я и раньше сбегала. Но не так, не навсегда.
Ничего не поняла, призналась Анна. Я понимаю только одно. Ночь на дворе, тебе некуда идти, домой ты не хочешь. Что ж, мой диван в твоем распоряжении, а завтра решим, что с тобой делать. Надеюсь, ты меня не боишься? Кстати, меня зовут Анна
Девочка вскочила с лавочки, ростом она едва достигала Анне до пояса, и как-то не по-детски горячо сжала руки Анны своими. Только сейчас Анна поняла, что и одета девочка странно. Хоть и не могла разглядеть детали, но для ребенка какая-то хламида длиной до земли довольно-таки странный наряд.
Анечка, спасибо огромное, я отработаю, если захочешь. Ты знаешь, какая я умелая. Я по дому все могу, лихорадочно затараторил ребенок. Я и готовить умею, и стирать, и шить, и убирать. Хочешь, я и окна помою у тебя дома.
Ну, я тоже кое-что умею, улыбнулась Анна, и я не работницу нанимаю. А для мытья окон на 8 этаже ты явно маловата.
Да ты что?! Я умею. Да для этого сейчас куча приспособлений есть. Вот увидишь. Прямо завтра с утра и помою.
Ладно, не об этом сейчас думать, прервала Анна обещания. Не хватало еще, чтоб ребенок на высоте окна мыл Утро вечера мудренее. Зайдем в магазин и ко мне пойдем, тут недалеко. Ты ведь наверно и голодная, раз с утра тут сидишь.
Я не знаю, ответила Тася. Я привыкла, я кушаю раз в день, если тетка не забудет что-то дать. А так. Желудок урчит, но есть не хочется.
Анна решительно встала, разозлившись вдруг на незнакомую тетку. Ребенка кормить раз в сутки?! Это вопиюще. Не зря ребенок сбегает. Да наверняка еще и лупит девчонку. Анна от негодования даже не заметила, что последнюю фразу сказала вслух.
Да, лупит, еще как. Чем под руку попадет. Вот эти синяки видишь? Это ее подарки.
Синяков Анна увидеть не могла, просто поверила и кивнула головой.
Ты даже не взглянула, погрустнела Тася, думаешь, что я вру.
Нет, что ты, Анна повернула голову в сторону девочки, я верю. Я знавала таких теток. Пойдем. Поздно уже.
В супермаркете помимо кофе и молока Анна набрала еще йогуртов, конфет и всякого прочего, что, по ее мнению, любят маленькие девочки. Ароматный рассольник и котлеты были в холодильнике, благодаря стараниям Веры, но ведь ребенка надо и вкусненьким угостить. Однако реакция Таси была опять загадочной.
Ты сладкоежка? спросила она Анну, видя, как та закидывает в корзину сладости.
Нет, на миг Анна остановилась. Хочу тебя угостить. Ты же любишь конфеты?
Не очень. Я сладкое вообще мало ем, призналась Тася. Я больше люблю воблу.