Пытаясь определить участки мозга, задействованные в принятии решений о покупке, продаже или удержании активов, исследователи разделили участников на две группы и поместили их в разные рыночные условия, а затем составили карту их мозга с помощью электроэнцефалограммы (ЭЭГ). Первая группа начинала работу на рынке, который демонстрировал устойчивый положительный рост, а вторая группа была помещена на более волатильный рынок. Посвятив некоторое время торговле и изучению рынка, они поменялись местами: те, кто был на растущем рынке, перешли на волатильный рынок, и наоборот. И тут начали происходить поразительные события: люди использовали различные части своего мозга для принятия инвестиционных решений, основанных на предыдущем опыте рыночной деятельности.
Участники из первой группы, начинавшие эксперимент на упорядоченном и предсказуемом рынке, направили всю активность своего мозга на создание правил и поиск универсальных принципов, управляющих рынком. По словам исследователей, «в процессе принятия решений они опирались на сравнение предсказанных и фактических цен и старались понять, за счет чего возникает разница». Напротив, участники, начинавшие эксперимент в хаотичных условиях, задействовали совершенно иные участки мозга, которые ранее позволяли им справляться с волатильностью. Но поскольку волатильность не способствует формированию каких-то постоянных правил, они перенесли на более спокойный рынок прежний стиль работы, и их решения носили по-прежнему ситуативный характер (то есть принимались по наитию). Плохие результаты пугали их, но они так и не приступили к поиску правил и закономерностей, хотя для этого имелись все возможности[16].
То обстоятельство, что более ранний отпечаток на мозге определяет будущие решения, представляется вполне оправданным во многих областях жизни. Так, для ребенка, родившегося и живущего в истерзанной войной Сирии, целесообразно запрограммировать себя на постоянную бдительность с раннего возраста, в то время как ребенку из Беверли-Хиллз лучше расти в уверенности, что ему не грозит непосредственная опасность. Правда, условия, связанные с безопасностью места жительства, имеют более или менее постоянный характер, в то время как рыночные условия постоянно меняются, что может привести к неправильным решениям. Инвестор, начавший биржевую деятельность в конце 2007 года, может прийти к неадекватно отрицательной оценке рынка, в то время как тот, кто пришел на рынок в начале 1990-х годов, может охарактеризовать его как более предсказуемый и прибыльный, чем на самом деле.
Урок, который я хочу вам преподать и который будет раз за разом повторяться на протяжении всей книги, заключается в том, что ментальные процессы, которые оказывают нам добрую услугу в большинстве повседневных ситуаций, плохо годятся для мира инвестиций.
Вы никогда не будете довольны
В отличие от большинства религий, которые основаны вокруг бога, богини или даже нескольких богов, центральной фигурой буддизма является человек Сиддхартха Гаутама, который сделал несколько проницательных наблюдений, касающихся человеческого мозга. Сиддхартха родился в царской семье и к 29 годам унаследовал небольшое царство. Приобретя в юном возрасте то, к чему многие стремятся всю жизнь, он пришел к выводу, что не удовлетворен своей жизнью, как и окружающие его люди. Всех молодых и старых, богатых и бедных объединяла общая неудовлетворенность.
Будда (как его стали называть впоследствии) заметил, что, испытывая недостаток в чем-то, мы тоскуем по дням процветания и довольства. Но когда приходит богатство и изобилие, мы быстро пресыщаемся и жаждем чего-то большего. Великое прозрение Будды заключалось в том, что человеческие страдания проистекают не столько из несовершенства жизни, сколько из неспособности контролировать собственный разум. Он считал, что страдание возникает, когда наши эгоистичные стремления и желания сталкиваются с неизбежностью боли в мире. Будда жил, предположительно, около 500 года до нашей эры, но сумел правильно подметить одну истину о мозге: когда дело касается денег, мы никогда не будем полностью удовлетворены.
Отчасти это разочарование связано с тем, что предвкушение вознаграждения приносит куда большее удовлетворение, чем само вознаграждение. Воображаемый успех не имеет потолка и не сопровождается никакими головными болями, как в реальности (например, налоги, избалованные дети и т. д.), поэтому мы получаем огромное удовольствие, строя замки в небе и обсуждая, на что мы потратили бы свой возможный выигрыш в лотерею. Разъясняя эту концепцию, Джейсон Цвейг говорил: «В тот момент, когда вы кладете деньги в карман, возбуждение от предвкушения угасает почти полностью даже если вы получили то, что хотели. Конечно, получать деньги приятно, но не так приятно, как ожидать их получения»[17]. Неумение контролировать эти естественные ментальные процессы порождает формулу неудовлетворенности. Мы жаждем богатства, но когда это желание осуществляется, привлекательность того, на что мы так долго надеялись, быстро рассеивается. Психологи называют этот сизифов труд «гедонистической беговой дорожкой». Именно она заставляет нас совершать все новые попытки и терпеть все новые неудачи, пробуя не отставать от окружающих.
Все мы знаем о желании «быть не хуже, чем соседи», но вряд ли осознаем, насколько глубоко в нас укоренилась эта концепция и насколько сильно на нашем поведении сказываются неврологические процессы, о которых мы только что говорили. Каждый год Институт общественного мнения Гэллапа задает американцам вопрос: «Какая наименьшая сумма доходов для семьи из четырех человек была бы достаточной, чтобы чувствовать себя комфортно в своем окружении?» При этом выясняется, что сумма в ответах увеличивается по мере роста средних доходов респондентов. По-видимому, понятие «достаточно» представляет собой движущуюся цель, до которой наш несовершенный разум не в состоянии дотянуться. Количество денег, которое нам требуется для жизни, это всегда чуть больше, чем у нас есть в данный момент.
В развитых странах важную роль играют понятия «относительного богатства» и «относительной бедности». Мы официально признаем наличие материальной нужды в этих странах каждый день один из пяти американских детей голодает, но представители среднего и высшего социально-экономических классов, определяя меру своего успеха, имеют обыкновение смотреть на других, а не пользоваться каким-то твердо установленным критерием богатства. Исследования показывают, что деньги на самом деле влияют на ощущение счастья, но преимущественно негативно! Мы видим, что очень богатые люди чувствуют себя всего немного более счастливыми из-за своего сравнительного финансового превосходства, но неимущие слои чувствуют себя абсолютно несчастными, глядя на более обеспеченных сограждан. Учитывая, что рост ощущения счастья незначителен, а богатые составляют лишь небольшую часть всего населения, тенденция людей рассматривать деньги в сравнительном плане является источником большого количества негативных переживаний.
Мозг подталкивает нас к тому, чтобы соревноваться в финансовом благополучии, но это приносит лишь преходящую радость. В то же время осознание собственной ограниченности в средствах это первый шаг к тому, чтобы сделать иной выбор. Ведь западная тенденция выпячивать богатство и сравнивать себя с другими характерна далеко не для всех развитых стран. В качестве одного из примеров можно привести Швейцарию. Это очень богатая страна с диаметрально противоположной философией по отношению к богатству. В отличие от американской тенденции выставлять свое богатство напоказ, швейцарцы придерживаются другого подхода: «Если у тебя есть богатство, спрячь его, чтобы другие не завидовали». Швейцарская модель доказывает, что наши взгляды являются следствием воспитания определенного отношения к богатству, а не заложены в нас от природы. Мы не являемся абсолютным продуктом наших худших инстинктов, и только от нас самих зависит, будем ли мы поддерживать друг друга на пути к сбалансированной жизни и подлинному счастью или подталкивать друг друга к зависти и излишествам.