Потом я решила обучиться ведению расстановок и выбрала московский ИКСР. В образовании ИКСР меня привлекало именно то, что преподаватели подводили научную базу под расстановки, искали соприкосновение с другими психотерапевтическими направлениями, мне хотелось тогда меньше мистики, больше научных объяснений. К тому моменту я уже защитила диплом по гештальт-терапии и искала еще дополнительный терапевтический инструмент, мне хотелось расширения.
Но без необъяснимых явлений и чудесных совпадений расстановки не проходили даже в этом достаточно традиционном учебном заведении. Во время практики расстановок у меня всегда было ощущение присутствия чего-то незримого, большого, неконтролируемого, необъяснимого. Словно электромагнитные волны иначе действуют в пространстве, когда группа собирается для работы. Также я многократно испытала на себе некоторые физиологические эффекты, например, просто зверский голод после расстановок (не только у меня, но и у большинства участников), сражающая сонливость в процессе работы вплоть до засыпания на стульях, внезапная головная боль и даже обострение физических заболеваний после участия заместителем в какой-нибудь истории. Так, однажды я ассистировала в работе, где речь шла о насилии над девушкой. На следующий день я свалилась с температурой без простудных симптомов и пролежала три дня. По ощущениям, у меня внезапно начался воспалительный процесс, причин не было, это совершенно не типично для меня, закончилась эта немощь тоже спонтанно, как и началась. Мои клиенты тоже сообщали мне, что иногда и у них после участия в расстановках ухудшалось самочувствие. В то же время в Интернете появлялось множество мнений, где писали об опасности расстановок. Я стала задавать вопросы о безопасности процесса всем преподавателям и российским, и немецким на каждом из семинаров. Задавала, потому что никому не хотела причинять вреда, и себе в первую очередь.
Я получила ответы, из которых поняла, что работать с сильными эмоциональными состояниями других людей, а также с информацией о семье и роде не всегда безопасно и не всем. Что быть психотерапевтом, психологом в принципе очень непросто, а расстановщиком тем более. Эффект того, что некоторые люди плохо чувствуют себя после участия в расстановках, все объясняли тем, что у данного человека похожие непроработанные истории и возникает резонанс, который влияет на самочувствие, вплоть до ухудшения физического состояния. Ну это же ненормально! Ни клиент, ни участники группы, ни сам расстановщик не должны оказаться в худшем состоянии после работы, чем до этого! Я задавалась вопросом как же всегда делать расстановки безопасно?! Ведь в ценности расстановок я не сомневалась, ибо ощутила на себе отличные результаты. Но я искала способ минимизировать риски и глубже понять процесс.
Решив разобраться, что происходит в расстановках и как правильно защищаться от побочных эффектов, мой пытливый ум открыл мне целый этап познания в разных сферах опыта человеческого. Я стала знакомиться с чакрами, дань-тянями, энергетическими меридианами и тонкими телами человека по восточным дисциплинам, с традициями шаманизма и европейской магии, занималась рейки и цигун, познакомилась с картами Таро. По сути именно занятие расстановками проложило мне дорогу от психологии к эзотерике. Сначала мой мозг сопротивлялся этому, но в какой-то момент я это приняла. Я решила для себя, что расстановки это не только психологическая практика, но прежде всего духовная.
Но все равно я так и не приблизилась к своим запросам. Чего-то не хватало. И это что-то позже нашло меня само.
Другой взгляд на расстановки. А что, если это так?
Расстановки точно не подходят для тех, кто придерживается доказательной психологии, они транслируют то, что еще не понято и не объяснено современной наукой, то, что люди знали в древности, что содержалось в древних ритуалах и народных обрядах.
Однажды в моем психологическом центре появился необыкновенный гость он был афрокубинец и сопровождал свою девушку. К слову сказать, несколько дней до этого, проходя мимо окон танцевальной школы, я его уже видела. Он вел танцевальные занятия группы, внезапно повернул в сторону окна голову, посмотрел на меня и продолжил занятие. Это, конечно, увеличило мое удивление. И оно росло с каждой минутой.
Когда этот человек увидел, как я веду процесс расстановки, он внезапно остановил меня и сказал: «Что ты делаешь? Знаешь ли ты, сколько мертвых сейчас ты привела сюда?» Я была очень удивлена, даже шокирована. Я действительно только что обсудила с клиенткой ее проблему и семейную историю, обозначила в кабинете стульями места для проекций ее родственников, большинства из которых уже не было в живых. Кубинец говорил на испанском языке, а его девушка выступила в роли переводчицы. И я, и она были в замешательстве, потому что не верили, что такое на самом деле возможно. Кубинец понимал в ту пору русский язык плохо, все, что я делала в работе, он увидел по-своему. Он показал рукой, где сейчас, по его мнению, стоят мертвые, описал, как он их видит, и рассказал, что слышит то, что они говорят. Раньше я видела подобное только в голливудском фильме «Привидение» и не могла допустить, что это правда, а не сказка.
Было заметно, что он как будто погружается в транс, он говорил, и его было не остановить. То, что я пережила за последующие пару часов, было одним из самых сильных впечатлений в моей жизни. И трогательным до глубины души. Кубинец говорил от лица духов: сначала от духов своей девушки, а потом уже от тех, кто пришел ко мне, относился к моей родовой системе. Я услышала и то, что уже знала о себе, и новое о своем происхождении, об истории моего рода. Так как мы не были знакомы с этим человеком, меня поразили некоторые факты, которые он озвучивал.
Я испытывала смешанные чувства: и недоверие, и жуть, и счастье прикосновения к таким трогательным необыкновенным явлениям. Прошло уже мнрого лет с тех пор, и я имела возможность найти многому подтверждение, эта встреча действительно изменила мое мировоззрение и, наверное, сделала со временем меня человеком верующим. Одновременно я старалась поддерживать свое критическое мышление, сомневалась, проверяла, анализировала, собирала информацию о подобном феномене.
С того дня началось очень интересное время в моей жизни. Я многое узнала у кубинца, он щедро делился информацией. Касалось это тех практик, которые его народ ведет на протяжении многих веков. Практики почитания духов, божеств, прародителей, сеансы общения с предками, которые так же обычны и благопристойны для афрокубинца, как и посещение церкви для человека нашего менталитета. Кубинец поделился, что его корни происходят из Конго, и через него я познакомилась с несколькими африканскими верованиями узнала про ориша, вуду, лукуми и сантерию. Я знакомилась с этой культурой и узнавала мифы про африканских богов, слушала личные истории, где бытовая жизнь сильно переплетена с обрядами общения с душами уже умерших родственников. И именно тогда меня осенило предположение, что именно подобные практики видел в Африке Берт Хеллингер, возможно, сам принимал в них участие и потом смог адаптировать в виде расстановок для людей европейского менталитета. И что африканские корни расстановок намного сильнее, чем мне представлялось до этого.
На религии сантерии я остановлюсь подробнее, потому что ее чаще всего упоминал мой знакомый кубинец и это имеет отношение к моему пониманию расстановок.