Я часто заходил сюда вечером, когда уже не хотелось выбираться куда-то в центр города, чтобы перекусить, встретиться с друзьями или деловыми партнерами. Однако персонал этого заведения меня не любил. Несколько лет назад, только переехав в дом напротив, я впервые зашел сюда со своим водителем. Плотно поужинав и запив съеденное изрядным количеством пива, я нагрубил одной из официанток, которая из рук вон плохо обслуживала наш столик, но, по всей вероятности, была по совместительству любовницей владельца заведения.
С тех пор меня терпели как клиента, не выказывая большого дружелюбия. Это привело к тому, что я прекратил давать какие-либо чаевые вообще, но не изменил своей привычке регулярно здесь бывать, так как это был единственный ресторан в непосредственной близости от моего места жительства.
Добрый день, поприветствовал я девушку, наливающую из машины розлива большой стакан пива.
Она, не отвлекаясь от процесса, вежливо сказала:
Здравствуйте. Рады вновь вас видеть, и добавила уже вдогонку: Выбирайте любой столик. У нас сегодня мало народу. Сколько вас будет человек?
Трое, ответил я.
В этот вечер в ресторане действительно было очень мало людей. Через несколько столов от меня сидели четверо мужчин, каждый из которых допивал далеко уже не первый бокал пива, и шумно, но не агрессивно о чем-то спорили. Кроме этой компании и барменши в ресторане было еще три человека один из них сидел за барной стойкой и смотрел телевизор и пара молодых людей, которые, по всей видимости, уже попросили счет и ждали, когда его принесут.
Я повесил куртку на спинку стоящего рядом стула, выложил на стол из бокового кармана черных джинсов два своих мобильных телефона, взял лежащее на столе меню в светло-коричневом кожаном переплете и машинально, так как знал его почти наизусть, начал листать.
Вечер не сулил ничего хорошего. Последняя наша встреча с моим сегодняшним собеседником случилась двумя днями раньше и закончилась в тот момент, когда одновременно были извлечены из кобур три пистолета. Два ствола принадлежали его охранникам, третий моему водителю. Тогда в сложившейся ситуации все действующие лица решили, что убрать оружие, сесть в свои машины и разъехаться в разные стороны будет самым разумным вариантом развития событий.
Его звали Сергей. Наши вполне дружелюбные рабочие отношения резко испортились в момент кризиса ликвидности в моем банке, когда я не смог вернуть ему чуть более пяти миллионов долларов. Вчера мне позвонил наш общий знакомый и, дав личные гарантии моей безопасности, попросил еще раз встретиться и постараться найти какое-то решение в сложившейся ситуации. Я согласился и теперь сидел за этим столиком.
Аппетита совершенно не было, и я заказал гренки из черного хлеба с чесноком, большую кружку нефильтрованного пива и сто граммов водки. Заказ быстро принесла когда-то обиженная мной официантка.
Сергей на такого рода встречи никогда не ходил один. Кроме охраны он всегда брал с собой одного из своих сотрудников, которые не играли никакой роли и выполняли функции лишь свидетелей разговора и моральной поддержки шефа. Сегодня мы должны были встретиться уже в четвертый раз после возникших затруднений в возврате денежных средств. Три предыдущих наших разговора ни к чему не привели.
Сегодня надо было уже о чем-то реально договариваться. Две недели назад ситуация в банке стала совсем плачевной. На корреспондентском счете в Центральном банке на вечер сегодняшнего дня осталась сумма, не превышающая в эквиваленте пятисот тысяч долларов. Примерно столько же можно было наскрести во всех кассах банковских отделений, дополнительных офисах и банкоматах, расставленных по городу. Однако только задолженность перед компаниями Сергея в пять раз превышала все доступные на сегодня средства. Общая же задолженность по уже просроченным требованиям клиентов достигла уже более пятнадцати миллионов долларов.
В предыдущие встречи Сергей демонстрировал полное отсутствие какого-либо настроя на диалог по реструктуризации или отсрочке долга. Вообще, конструктивным наше общение назвать было очень сложно. Каждый из нас ультимативно отстаивал собственную позицию, хотя, несомненно, правды было больше на его стороне.
Сергей должен был всеми способами обеспечить возврат своих денег. Я же, понимая, что в настоящий момент это совершенно невозможно, должен был добиться отсрочки либо просто как можно дольше тянуть время, в течение которого аккумулировать средства, что помогло бы осуществить в итоге хотя бы частичную выплату ему в ущерб другим, лично незнакомым мне клиентам.
Два дня назад он приехал на нашу встречу в районе метро «Сокол» в сопровождении целого автобуса охраны. Я насчитал семь человек в его сопровождении. В какой-то степени это была срежиссированная специально для меня постановка. Однако чем бы все могло закончиться, если бы Андрей, воспользовавшись какой-то заминкой, не выскочил из машины и не приставил к голове моего оппонента ствол пистолета, сказать на сто процентов я не мог.
В финансовую группу Сергея входили четыре банка, каждый из которых не осуществлял никаких операций, кроме вывода средств за рубеж. Дело в том, что этот человек был одним из крупнейших экспортеров капитала за пределы страны и имел специализированную, профессионально работающую уже долгие годы структуру по обеспечению так называемого «конверта». Этот термин происходит от слова «конвертация» и обозначает нелегальный перевод валюты за определенное комиссионное вознаграждение на указанные зарубежные счета клиентов.
Объемы такого рода бизнеса давали ему возможность владеть большим домом на Рублево-Успенском шоссе, домом на побережье в районе Порто-Банус рядом с Марбельей в Испании, собственным реактивным самолетом и двумя вертолетами, которыми он попеременно сам и управлял это было его хобби. Однако рядом с ним всегда неизменно присутствовал профессиональный пилот. Все принадлежащие ему банки были исключительно инструментарием в его специфическом нехитром ремесле и не имели ничего общего с классическим банковским бизнесом.
Три месяца назад нас представил друг другу общий знакомый, которого зовут Федор. Последний занимался, как он сам любил говорить, «финансовым сопровождением» двух крупнейших вещевых рынков, находящихся на МКАД, и нескольких подмосковных плодовоовощных баз. «Финансовое сопровождение» было на самом деле банальной обналичкой. Абстрактное и важно звучащее определение его профессиональной деятельности не подразумевало ничего иного, как работу с китайцами и выходцами из Средней Азии. Рынки давали постоянный поток очень крупной наличной выручки, которую торговцы сдавали специальным сотрудникам Федора, а на следующий день получали безналичную валюту на своих счетах в банках Китая и других стран. На подобного рода операциях он зарабатывал не более одного процента, но, учитывая невообразимо большой оборот, его доходы были значительными.
Сергей был одним из многих партнеров Федора, получал от него наличные деньги, продавал их с собственной маржой заинтересованным в неучтенной наличке клиентам и обеспечивал через большое количество подконтрольных ему фирм с открытыми расчетными счетами в его же банках конвертацию рублей в иностранную валюту, обычно в доллары США, и перевод их по большей части фиктивным контрактам за рубеж.
Федор любил говорить: «Спрос на мой товар наличные деньги умрет вторым, сразу после спроса на хлеб, пока в нашей стране есть коррупция. А она будет всегда!»