Всех троих своих детей Фаина любит одинаково сильно, но в то же время, особенными «любовями».
Олеська ее первенец, ее долгожданное дитя. Кирьяша единственный сын. Ну и Юля поскрёбыш, младшенькая. Самую маленькую как не любить?
Всех троих Фая любит, всех. И мечтает только об одном: чтобы все трое по жизни крепко друг за друга держались и жили дружно, рядышком.
Ерунды не мели, Кирюш, строго молвила Фая. Твой это дом, твой, никто тебя обделять не собирается. Только ты дома почаще бывай.
Тут Олеська психанула. Нервы сдали. Плечом капризно дернула, из глаз слезы брызнули:
Хватит, мама, всем нам голову морочить! У меня есть мой капитал, это я его получила, ну отдай его мне! Почему ты им распоряжаешься, ведь никакого отношения к нему не имеешь? Я хочу, значит, я куплю дом и сделаю это сама! В конце концов, капитал дали мне, за то, что я детей родила!
Фаина закачала головой, зацокала языком:
Ты посмотри, как мы заговорили! На капитал твой я прав имею поболее твоего! С детьми твоими, тебе кто помогал? Папки их, или может быть, другие бабушки, дедушки твоих детей?
Из-за печки шустро выскочил Лексей, бросился защищать старшую дочь:
Не обижай дочку, что ты за женщина такая невозможная?
Олеська только рукой в бессильной ярости махнула:
Да ну тебя, мама! Даже слушать ничего больше не хочу, довольно! Не поможешь мне, так я сама выкручусь, без тебя, с чужой помощью! Я найду, у кого денег занять!
Она убежала, босая, прямо в темноту улицы, скрипнув за собой тяжелой дверью, обшитой с двух сторон толстым ватным одеялом.
***
Фаина долго сидела за столом, прижав к себе свои деньги. Она думала.
Ну Олеська, упрямая, вся в отца!
Что поделать, пришлось идти искать девчонку. Дочь, как никак. Олеська нашлась в кладовке Фая нашла ее по сдавленным всхлипам. Открыла скрипучую дверь звук утих, и догадливая Фая начала шарить по темным углам, вытянув руки.
Ну хватит, выходи. Стыдно должно быть, ить не девочка же-подросток, так плакать, уговаривала она.
Долго сидели мать и старшая дочь темной в кладовке, прежде чем вышли оттуда и направились в дом.
Обе улыбались по-доброму. Лексей, Кирьян и Юлька ждали женщин добрых полчаса.
Завтра Олеське квартиру поедем смотреть! объявила Фая.
Ну вот и ладненько, заулыбалась Юля. С довольной улыбкой подбежал к жене Фае под бок Лексей. (Подробности разговора выпытывать).
И только вечно-жующий Кирьян ходил взад-вперёд по комнате, поглядывая на довольные лица домочадцев. Он один не радовался перемирию женщин. Ходил, сунув руки в карманы трико, поглядывал на всех мрачно.
Настонала? не сдержался мужчинка, поглядывая на счастливое лицо старшей сестры. Выклянчила, таки, да?
Олеська перестала улыбаться и сверкнула гневно глазами:
Не твое дело! Ты мои пироги в кухне не подъедай, к жене своей топай восвояси! Как ни посмотрю, вечно ты у нас харчуешься! Тебе что, твоя Любка совсем не готовит?
Тьфу-ты, а тебе еды для родного брата жалко стало? скривив лицо в презрительной гримасе, поинтересовался Кирьян.
Он выкрикнул это нарочито громко, отчего встрепенулась за стенкой кухни задремавшая было, мать.
Орлицей выбежала стареющая женщина к детям. Фая не любила ссор между детьми в доме, поэтому всегда вклинивалась в любое недоразумение.
Что случилось, почто кричите? Девчат разбудите, я ж их еле спать уложила! Кирьян, иди, вели Юльке тебе диван в зале расстелить! Олеська, не буянь, на столе лучше прибери!
Так конфликт был потушен.
Кирьян с довольным видом проследовал за матерью. Он показал сестре язык, а та затряслась от злости и отвернулась к столу.
Глава 3
Тамара была очень, очень зла: вчера вечером из окна своей квартиры она имела возможность узреть пренеприятнейшую картину: к соседке Вике (которую она себе в невестки присмотрела) начал приезжать приличного вида молодой человек.
Мажор какой-то, нервно подметила женщина, со злостью задернув шторку.
Викин ухажер ей прямо скажем, занозой засел в самом сердце.
И где его Вика откопала?
Всем то он, как назло, хорош: брючки носит отутюженные, рубашка на накачанном торсе сидит превосходно и лицо лощеное, что у гуся.
И что самое обидное: при нем автомобиль заграничный. Словом, куда уж ее Витьке до Викиного хахаля!
Вот ведь, какая незадача, огорчилась Тамара.
Еле дождалась возвращения блудного сына. Методично присела ему на уши:
Вот, ты всё по девочкам носишься и не видишь, что Вику скоро упустим!
Какую Вику? не понял сын. Соседку что ли? Да ты что мать, она не в моем вкусе. Холодная, ни рыба, ни мясо. Чувства юмора у нее нет, шуток не понимает! Другие девчонки смеются взахлеб, она одна с каменным лицом мимо проходит!
Здрасьте, приехали! А тебе оно зачем, чувство юмора? поразилась Тамара. Что это за критерий такой вообще? Вика красивая, из приличной семьи.
Сын, Витька, только вздохнул тяжко и улизнул из дома, пока Тамара громко выговаривала сыну претензии и учила жизни. То, что сын сбежал, не став ее слушать, Тамара поняла, когда в окно выглянула: Витька несся по тропинке от дома к автобусной остановке.
В руках у балбеса Тамара гитару увидела.
Дурачок, с досадой вздохнула Тамара. Какой же он у меня дурачок, весь в отца. Тот тоже по молодости вечно из дома собственного убегал. С магнитофоном на плече.
Вздохнула снова тяжко, села на стульчик у окна, кулачком щеку подперла.
До сих пор где-то бегает
Посидев так с полчасика, Тамара Никитична решительно встала.
Родители Вики, Анна и Михаил, ее любимые соседи, уехали два дня назад в санаторий, а ее, как соседку, попросили заходить к ним домой раз в неделю. Цветы поливать. Ну и за Викой по-дружески присмотреть. Все-таки, боязно единственную дочь одну дома оставлять.
Как нельзя кстати они уехали.
Тамара решила, что под лежачий камень вода не течет и надо действовать самой, если уж так хочется заполучить в свои руки такую невестку как Вика.
Собралась, даже губы зачем-то накрасила. Зачем? Наверное, чтобы чувствовать себя уверенней.
И понеслась навстречу своей мечте.
Успела как-раз вовремя: только дверь открыла, как Вику увидела. Девушка вышла из квартиры напротив. Сногсшибательна, как всегда: лаковые туфли-лодочки, сумочка в тон, волосы свёрнуты в "ракушку". Брючный какой-то костюм, шибко вычурный. Сразу видно, на свиданку намылилась.
Тамара приветливо кивнула головой на вежливое тоненькое Викино «Добрый вечер Тамара Никитична!» Улыбнулась, последовала следом и втиснулась в маленький тесный лифт вслед за Викой.
Ах, как не хотелось ей выпускать эту Вику из лифта.
Куда это ты, Викуся? На улице уже темно! подметила Тамара.
Вика только улыбнулась в ответ своими яркими розовыми губами. Улыбнулась и отвернулась к ней спиной, давая понять, что это не ее дело и им не о чем говорить. Любой мало-мальски воспитанный человек это бы понял. Любой, но только не Тамара.
И как не боишься? Куда родители твои смотрят? Почему отпускают тебя одну?
Вика снова премило улыбнулась, поправила свою ухоженную прическу и в лифте сразу вкусно заблагоухало вишней в карамели. Дверки лифта открылись, и Тамара выбежала вслед за прибавившей шагу соседкой.
Вика! Смотри-ка, на дворе совсем темнотища! выкрикнула Тамара, пробежав вслед за девушкой. Та оглянулась:
Не волнуйтесь вы так, Тамара Никитична, я не одна! За мной Глеб приехал. Вот он. Как бы вас не продуло в одном платье, как обычно проявила заботу Вика.
А мать знает, куда ты по ночам бегаешь? громко выкрикнула вслед Вике Тамара. Крикнула она так, что, наверное, на всех этажах жильцы слышали.
Тамара Никитична, возвращайтесь пожалуйста к себе домой, вежливо повернулась к горластой соседке Виктория. Во-первых, давайте сразу договоримся: не нужно на меня кричать. Моя мама конечно-же в курсе, что я встречаюсь с Глебом. Во-вторых: еще далеко не ночь, время вечернее.