Верно.
Моя теория.
Я хочу ее проверить, подтвердить. Я заключу с ним сделку.
Всю свою жизнь я презирала ложь, но была вынуждена лгать сама. Больше не буду.
Ты свободен, Ферт. Но синоним свободы одиночество. Я одинока, а значит, свободна. Но это не доставляет мне радости. Ты тоже страдаешь, просто не осознаешь этого. Пожираешь души, причиняешь боль другим, в попытке избавиться от собственной боли, в которой ты по уши погряз. Я знаю о тебе куда больше, чем ты сам, Ферт. Поскольку мы с тобой похожи. Нам не для кого жить.
Но я помогу нам обоим. Я сделаю так, что ты сам не захочешь моей смерти. Я избавлю нас от страданий. Наверное, мной движет эгоистичное желание быть кому-то нужным, пусть даже тебе, демону. А может и глупое, эфемерное желание такой же эфемерной любви кто знает?
Отныне я различаю только два цвета черный и белый. Ненавижу этот мир, презираю, бросаю ему вызов. Но я хочу жить эти проклятые тринадцать лет. Я не посмею упасть раньше срока. Контракт гибель для меня, однако я не верю в смерть. Отказываюсь верить. Если я не справлюсь, клянусь, Фертраг, ты окажешься в одном котле со мной.
Сегодня очень красивое небо
«Правда всегда одна» говорил Тутанхамон.
Неужели Ты так и задумал?»
XI
Вероника протягивает руку Фертрагу и произносит:
В обмен на мою душу ты станешь моим слугой и верным другом сроком ровно на тринадцать лет, начиная с этого момента. В случае нарушения контракта с моей стороны можешь поглотить мою душу, не дожидаясь окончания срока, с твоей ты никогда не получишь мою душу, но станешь моим рабом навсегда, вне зависимости от числа моих реинкарнаций.
Демон скалится это желание он считает весьма высокомерным для человеческого отродья, но берется за маленькую женскую руку:
Как пожелает госпожа.
Я приказываю тебе никогда не лгать мне, охранять мою жизнь, Ферт. И обращайся ко мне просто на «ты», зови Никой.
Как угодно.
Девушка мягко улыбается. «Снова этот взгляд» думает про себя Фертраг.
Мне пора. Сегодня ночью я призову тебя. Будь готов.
Да, Ника.
Демон проводит Веронику взглядом. Летящее платье развевается на легком ветру, тонкие ноги уверенно ступают вперед, несмотря на довольно высокий каблук. В левой руке телефон. Длинные каштановые волосы красиво дополняют вид сзади. Его воображение уже рисовало страх и мольбу в ее светло-карих, сейчас полных решимости и уверенности глазах, когда он сообщит ей о том, что срок контракта вышел, когда она забудется и войдет во вкус власти над ним. Всего тринадцать лет. Мелочь, ничто для него в сравнении с вечностью.
Вероника быстро вошла в квартиру, сняла с себя свой неудавшийся последний наряд и смыла макияж, что уродливыми полосами застыл на лице. Она уже замела следы. Стоя в ванной, девушка смотрела в зеркало. Смотрела в собственные глаза и пыталась увидеть, понять себя. Она устала жить в омуте дурацких непоняток, которые уже порядком поднадоели. Вероника усмехнулась сама себе в зеркало. Откуда взялись только силы жить дальше?
Она побежала в комнату за наушниками, затем на кухню за вином. Уже все равно, что скажет мать. Ей было хорошо и весело, тем более, родители вернутся за полночь. Вероника позволила себе сойти с ума. Она стала кружиться под музыку прямо с бокалом вина. Кружилась, пока не тошнило. Затем садилась отдохнуть немного, и снова продолжала свое сумасшествие. Через сорок минут силы совсем покинули ее, а ноги уже не держали. Тогда она, тихонько шатаясь, помыла за собой бокал и поставила на место. Пустую бутылку разбила о раковину и выбросила осколки скажет родителям, что случайно уронила вино, когда прибирала в холодильнике. Наверное.
Вероника прошла в комнату. На столе открыт недочитанный роман. Ника показала ему язык. Она была пьяна и чувствовала себя выжатым лимоном. Бесполезной массой девушка свалилась на кровать и так заснула, предварительно поставив будильник на час ночи.
Когда Вероника проснулась, вокруг было темно. Грустно. Одиноко. Она оделась потеплее. На улице ночью холодно. Собрала кое-какие вещи и документы в рюкзак. Включила ночную лампу, вырвала из первой попавшейся тетради листок, схватила карандаш и стала писать:
«Я столько раз прокручивала этот момент в голове, но сейчас не знаю, что сказать.
Здесь я жила, словно в клетке. Я не видела любви в ваших глазах.
Немая глупость и ограниченность. Мои воспоминания о детстве серые, хотя такими быть не должны.
Я не виню вас в том, что тогда мы бедно жили, нет. Мне было необходимо тогда вовсе не благосостояние.
То, чего я не получила. Поэтому и не была счастлива.
Мама скажет, что я идиотка. Пожалуйста, твое право. Папа ничего не скажет. Что ж, тоже твое право. Однако на меня вы больше никаких прав не имеете. Просто хочу сказать, что вы никогда не пытались меня понять, и это было вашей роковой ошибкой.
Не смейте искать меня. В данный момент я не могу сказать, что люблю вас, поскольку это было бы ложью, которая сейчас неуместна.
Но раньше, когда-то, точно любила. Не знаю, вернусь ли.
А пока, прощайте, мама и папа.»
Она положила карандаш. Взглянула на фоторамку на столе может, взять с собой, на память? Нет. Ей не нужны эти воспоминания. Они сами виноваты. Сами убили в ней к себе все чувства. Но Вероника придет к ним. Не скоро, но придет. Она точно знала это. В ночной тьме Ника пробралась по коридору на ощупь до входной двери абсолютно бесшумно. Единственное, что сейчас заставляло ее печалиться это то, что она вынуждена оставить телефон здесь. Но по нему ее бы с легкостью отыскали.
Девушка накинула куртку, шапку и шарф, вышла из квартиры и закрыла ее снаружи. Ключ все так же засунула под дверной коврик. Минута и она на улице.
Как давно это было! Воспоминания нахлынули. Ника произнесла:
Фертраг!
В темноте появились два алых рубина.
Я здесь.
Ты ведь умеешь летать?
Да. Я умею летать.
Тогда сегодня ты станешь моими крыльями.
Демон опешил. Впервые он не знал, что движет человеком, который повелевает им. Тем более он не знал, как летать не одному
Как?
Ты никогда не летал с людьми?
Нет.
Вероника улыбнулась.
Самое время научиться. Повернись. Я запрыгну тебе на спину. Для начала, вези меня подальше от этого города.
Они взлетели. Вероника весьма предусмотрительно оделась потеплее, несмотря на летнюю пору на высоте всегда холодно. Внизу проносился спящий город. Сверху на них смотрели равнодушные яркие звезды на безоблачном, иссиня-фиолетовом небе. Ника протянула руку в сторону, словно пыталась ощутить пространство собственной кожей. Фертраг был холодным, и она поежилась. Потом обняла его и, засыпая, сказала:
Спасибо тебе, Ферт.
XII
Ника, просыпайся. Уже рассвет.
Вероника сонно подняла голову. Точно.
Вчера она чуть не покончила жизнь самоубийством, заключила сделку с демоном, сбежала из дома и в данный момент не имеет ни жилья, ни еды, ни одежды. Обычные будни вчерашней школьницы.
Ферт выглядел неважно. Глаза потускнели, а кожа посерела. Руки устало подрагивали. Он истратил слишком много энергии на полет. Тем более, в дневное время он слабеет. Внизу был какой-то лес. Вероника мгновенно оценила ситуацию и приняла решение:
Ферт, спускаемся.
Демон начал снижаться. Он не думал, что так быстро вымотается. А главное, он был очень голоден и не знал, что ему делать. Следующая его пища будет «готова» только через тринадцать лет. Они приземлились, вернее, почти упали возле большого дерева.
Вероника полезла в рюкзак. Фертраг устало наблюдал за ней и даже не мог представить, что еще взбрело на ум этой странной женщине. Вдруг она достала лезвие. Ферт уже не удивлялся. Просто недоумевал. Вероника полоснула кожу в районе запястья. В голове демона был только один вопрос на все действия Ники: «Что она делает?»