Юлия Санникова
Гридя вдовий сын
Так начнем рассказ сей.
После потопа, случившегося за тысячу лет до описываемых в этой книге событий и унесшего много жизней, государи, правившие каждый своим племенем, разделили Великую Долину. Горы достались бессмертным серафинам. Чертям и разной нечисти, тоже живущей вечно, если только не убить их намеренно, оставили непроходимые чащи, болота и лесные реки. Люди же получили поля и равнины.
По прошествии времени умножились люди на земле, разошлись по Великому Долу, сели по разным местам и строили города большие и малые. И называли те города по имени мест, где сидели. Так один нарекли Холмогорами, так как город возник на холмах. Другой поставили за Гнилым лесом, и, потому что жители промышляли бортничеством добывали мед у лесных пчел, окрестили Медыней. Третий назвали Зыбун, поелику стоял он в окружении зыбучих, топких болот.
Когда широколицые кочевники с юга напали на северные народы, и поселились среди них, и притесняли их, то некоторые северяне пришли и сели у моря Сиверского, с берегов которого в ясный солнечный день пристальным оком можно разглядеть ледяной материк. И построили тут город, прозванный Студенец. А иные, самые отважные, сошли в ладьи и поплыли дальше.
С севера на юг Великой Долины лежит дорога прямоезжая. От замерзшего моря, волоками спускается она к стольному граду Холмогорам; по мосту, построенному в незапамятные времена, бежит через речку Волчанку; петляет через Гнилой лес и Медыню; забирает в горы, где обитают псоглавцы и солончаковая нечисть. Тянется сквозь Медвежью гору и село Вареж и приходит, наконец, к Алатырскому морю, посреди которого стоит Латырь-остров. Остров тот заколдован, на нем, по рассказам сведущих в таких делах, обретаются души умерших людей и бессмертных, павших в бою или от болезни.
Племена Великого Дола имели свой уклад и чтили законы предков. Каждое отличалось особенным нравом. Люди жили кротко и тихо, слушались старших, хлеб насущный добывали в поте лица. Весной сеяли жито. Летом сходились на торжища, строили жилища; доказывая верность старинной пословицы, подготовляли сани. Осенью собирали урожай, запасались припасами для себя и скотины. С приходом холодов плели лапти, ткали холсты, чинили инструмент и готовили телеги, в наступивший им зимой черед.
Нечисть жила обычаем звериным, по-скотски: болотные черти и русалки убивали лесовиков и кикимор, и все они питались гнильем и падалью, свадеб не играли, невест и жен умыкали, случалось, что воровали людей, бранились при родителях и детях. И если кто из бесов умирал, то устраивали шабаш. Вкруг мертвеца водили черного козла, ведьмы прилетали и носились в ступах, покойника привязывали к колоде и бросали в огонь.
Русалки развлекались так: по ночам выходили из воды, садились под деревьями, расчесывали рыбьими гребешками длинные свои волосы и пели, завлекая путников. Околдованные пением ничего не подозревавшие прохожие спускались к речке, бесовки хватали их за шеи и щекотали до смерти. Бездыханные тела и сейчас находят иногда в глухих местах по берегам рек.
В хрониках серафинов, крылатых вечно живущих созданий, записано, что их Великий Отец, спускавшийся с небес на землю лишь однажды, заповедал: не распутствовать, не красть, не клеветать, не убивать и не творить никакого зла. Потому племя это, называемое иначе аггелами или белогорцами, по заветам отца и из смирения перед волей его не едят мяса, пьют мало вина, осуждают всякую жестокость и творят добрые дела. Главное занятие их поиск мудрости и знания. На досуге они музицируют, рисуют, воздвигают храмы, возделывают сады, чертят карты, следят за повадками птиц и зверей, наблюдают за звездами и кометами, потому что обитают в горах, на неприступных вершинах, в царстве вечных снегов, откуда до небесного купола рукой подать. Единственное желание серафинов обретаться в мире меж собой и с соседями, не вмешиваясь в чужие дела.
Люди же в те далекие времена жили каждый сами по себе и управлялись старшими в своих родах. И не было между ними дружбы, и встал род на род, и город на город. И завязалась усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали старшины: «Найдем князя, пусть правит нами и судит по закону, раз мы никак не договоримся». И пошли на север, к предкам нынешних гипербореев и сказали им: «Край наш широк и обилен, а порядка в нем нет. Приходите и властвуйте над нами».
Править пожелал некий князь по имени Магнус. Собрал дружину, взял жену и детей, пришел, и сел в Холмогорах. И сделал Холмогоры столицей.
Взойдя на трон, он решил править с намерением никого не обижать, но не давать пощады подстрекателям к насилию и бунтовщикам. В десятый год княжения он казнил Рахмана-разбойника тем же самым способом, каким Рахман погубил многих путников. Он кричал и свистел им в уши страшным звериным криком, отчего несчастные умирали, словно от удара молнии.
Дикий кабан, поселившийся в лесу у Берендеева посада, был воинственным и свирепым противником. Он опустошал окрестности и наводил ужас на жителей. Мангус с пятью верными воинами, подстерег его и прикончил. Некоторые, правда, утверждают, что кабана убили посадские, насадив его на рогатину, и десять домов питалось мясом его в течение недели, так велик был зверь. А Мангус, мол, о кабане и не подозревал.
Пришло время и умер Мангус. И было лет ему всего шестьдесят восемь, а правлению его тридцать три года. В Холмогорах до сих пор сохранился скромный могильный камень с надписью «Князю Мангусу». Правление Мангуса осуждали многие достойные люди, но не меньшее число не менее достойных людей восхваляли его царствие. В самом деле прожил он нисколько не чище и не благороднее многих государей.
У Мангуса было трое сыновей и одна дочь. Перед смертью князь роздал сыновьям города: старшему Ингварю достались Холмогоры, среднему Ингольфу Глухово, младшему Сигерду Дудень. Дочь Регину выдал за рогожского князя. Сыновьям наказал он жить в мире и согласии, в противном случае, грозил гневом богов и неисчислимыми бедствиями, которые обрушатся на братьев и города их, если примутся они враждовать друг на друга.
Через месяц после смерти родителя пошел Ингольф войной на Ингваря, уговорив меньшого брата Сигерда прийти к нему с дружиной. В своей вотчине Глухове он потребовал в войско всех юношей, которым исполнилось восемнадцать лет. Матери при этом плакали плачем великим, не надеясь увидеть сыновей живыми.
И с этими всеми пошли Ингольф с Сигердом на конях и ладьях, и было ладей числом две сотни. И пришли к Холмогорам и потребовали от Ингваря сдаться. Ингварь и советники его, узнав что идет на город сила великая, протянули тремя ладьями с одного берега на другой пудовую цепь и замкнули город. Затворили все входы и выходы, собрали жителей и велели стрелять по врагу из луков, а если полезут на стены по приставным лестницам, то поливать расплавленной смолой и кипятком. Лестницы же баграми отталкивать прочь.
И вышло войско из ладей на берег, и начали воевать люди с людьми, и много убийств сотворили в окрестностях, и сожгли множество домов, и деревни с посадами порушили. А взятых в плен, одних мечами изрубили, других замучили, иных же стрелами калеными поразили, а некоторых потопили в Лебедянь-озере. И много другого зла причинили Ингольф и Сигерт Холмогорам, как обычно делают враги.
После этого повелел Ингольф воинам натесать бревен и поставил ладьи на бревна. Когда подул попутный ветер, подняли они паруса и покатили к городу. Бывшие в Холмогорах, увидев это, испугались и сказали князю: «Отдай брату город, а не то погубит он нас. А отдашь живы будем».