Клишевич Андрей - Любовь и революция

Любовь и революция

Андрей Клишевич

© Андрей Клишевич, 2023

ISBN 978-5-0059-8220-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Данная книга содержит сцены курения табака и употребления алкоголя, изобразительные описания противоправных действий и упоминание наркотических веществ. Все эти описания являются художественными и относятся к творческому замыслу автора. Автор осуждает изготовление, распространение, употребление и пропаганду наркотических веществ, не призывает к совершению противоправных действий и не рекламирует табачную и алкогольную продукцию.

Посвящение

Памяти Николая Муравина 

путешественника, писателя, анархиста.

Пролог: Москва, апрель 1996

Её кожа была сухой и горячей. Ладони Дика скользили по упругим округлым бёдрам, повторяли плавные изгибы талии, ласкали нежную плоть грудей

 Признайся, ты  амазонка!..

Алинин голос прерывался:

 Разве амазонки были рыжие?

 Непременно рыжие В веснушках

Да, рыжие и ненасытные

Темп постепенно нарастал. Старая тахта под ними скрипела и, казалось, вот-вот развалится. Погружённая в темноту комната раскачивалась, и большая карта полушарий на стене рельефно проступала из плотного полумрака сейсмическим районом Анд. «Это как землетрясение»,  всплыла откуда-то фраза. Сознание туманилось. Смыкая веки, Дик попадал в царство образов, считавшихся непристойными,  бесконечной чередой они сменяли друг друга перед внутренним взором. Под ладонями он ощущал податливое, распалённое страстью тело возлюбленной. Вверх-вниз, вверх-вниз Конечно, амазонка! Ведь именно так они это, должно быть, и делали, прирождённые наездницы: садились на мужчину  и!

Небо содрогнулось последний раз и замерло. Алина в изнеможении повалилась Дику на грудь, накрыв его волнами рассыпавшихся волос. Волосы пахли отваром из земляничного листа  Дик собрал их в ладонь и с наслаждениям втянул аромат. Острым, как у лисы, носиком она потёрлась об его щёку.

 Ты ведь ещё не всё?

 Не-а!..  Дик поймал её губы своими.  Теперь я снова хочу опрокинуть тебя на спину

Потом, обнявшись, они лежали в темноте и говорили о сокровенном.

 Смотри, мы с тобой сейчас на высокой дозорной башне. Нет ни потолка, ни верхних этажей, над нами  только звёзды. Тёплый ветерок доносит сюда запахи диких трав из долины внизу. Ты видишь Млечный Путь?

 Ага, во всё небо,  прошептала Алина, снова ощущая сладкое замирание сердца. Начиналась одна из тех историй, которыми Дик мастерски заполнял повседневную жизнь, смешивая реальный мир и воображаемый, но от этого не менее реальный.  Великолепное зрелище!

 Иногда здесь пролетают большие корабли. Они очень похожи на старинные клипера: те же высокие мачты, длинные реи, тугая ткань развёрнутых парусов. Корабли курсируют между разными гранями многомирья. Идут они в ночи, срезая узкими корпусами верхушки редких облаков  в старину их собратья так резали верхушки волн  и сигналят мерцающими огнями тем, кто способен их видеть. Ты спросишь, кто? Дети. И некоторые взрослые  из тех, что сохранили взгляд незамутнённым. Иногда корабли причаливают здесь, у края дозорной площадки. Когда это случится снова, мы с тобой взойдём на палубу и отправимся в путь  туда, где ночные берега сливаются с созвездиями. После восхода солнца мы увидим поля земляники, которые тянутся до сплошного леса на горизонте, и весь бесконечный день будет наш. А на следующее утро отправимся дальше. Сначала мы не станем сильно отдаляться от нашего мира, слишком многое нужно сделать здесь

За окном взвыла противоугонная сигнализация автомобиля, возвращая их в панельную многоэтажку в одном из спальных районов на севере Москвы. Но Дик не сдавался:

 Было бы здорово собрать друзей на таком корабле и носиться по всей планете, приставать к разным берегам, помогать тем, кто восстал против угнетения: мексиканским индейцам, колумбийским крестьянам, мауберам Восточного Тимора О чём-то таком мечтал Гарибальди.

 И ты собираешь друзей в вагонах электричек и уводишь их прочь из города как это?.. в малые освободительные походы.

 Конечно. Себя тоже надо освобождать. Выходить из засасывающей монотонности хотя бы на отдельных отрезках времени.

И добавил как будто невпопад:

 Ведь корабли они внутри нас.

Алина притихла возле его плеча. «Рыжий лисёнок!»  Дик нежно провёл ладонью по её волосам, шее, ключицам  «Сколько тебе лет, девушка? Неужели тридцать?»

Стоял тёплый, солнечный апрель. Она носила короткую юбку из джинсовой ткани, ветер перебирал её слегка волнистые янтарные волосы, в глазах отражалось высокое чистое небо, а с губ не сходила счастливая улыбка женщины, которая знает, что желанна.

 Девушка, я снова уезжаю вести скрупулёзные научные наблюдения. Ты ведь приедешь ко мне на выходные, чтобы свидетельствовать приход весны?  говорил Дик, собираясь на университетскую географическую базу, затерянную среди лесов и полей на крайнем юго-западе Подмосковья, и слышал в ответ её тихий счастливый смех.

Или:

 Как тебя ещё не уволили из этого вашего горноинженерного АО?

 За что?  весело удивлялась она.

 За красивую линию ног, конечно! Ведь она отвлекает сотрудников от работы. Что смеёшься? В Австралии так уволили сотрудницу строительной фирмы. Представляешь, что бы они там построили!

Или  нацеливаясь старым «Зенитом»:

 Будь ласка, немного левее.  Это когда Алина позировала для анархистского плаката «Наша цель  капитализм!»  гордо вскидывала голову и отводила назад локоть, до ямочки под скулой натягивая тетиву лука,  так что не оставалось сомнений: цель будет поражена.

Это очаровательное украинское «будь ласка» он привёз из их похода по Карпатам в таком нереальном, как другая жизнь, в таком кажущемся теперь беспечным и мирным июне девяносто первого. Ещё не было «шоковой терапии», не было той страшной ночи в Останкине, когда «витязи» расстреливали беззащитных людей из окон телецентра, «неопознанные» самолёты ещё не бомбили города и сёла на Кавказе, и молодых ребят ещё не посылали умирать и убивать от имени президента-алкоголика Там, в Карпатах, солнце окрасило её кожу в медный цвет, и она говорила, что не нравится себе. Но не ему

 Сейчас вернусь.

Алина бесшумно соскользнула с постели, набросила клетчатую ковбойку Дика и исчезла из комнаты. Щёлкнул выключатель в ванной, тихо зашипел душ.

Убаюканный этим ровным шипением, Дик всматривался в контуры материков и островов на стене. Контуры тонули в темноте, но на помощь приходила цепкая зрительная память прирождённого географа.

Где-то возле края земли смотрит в океан Берег Миклухо-Маклая. Там знаменитый русский путешественник хотел на основе местных обычаев построить вместе с туземцами благополучное общество, неподвластное колониальным державам. Державы его порыва не оценили.

По карте совсем рядом дуга Малых Зондских островов. Вон там, вытянулась вдоль экватора. Её побережье патрулируют в поисках поживы крупные акулы. Если их, конечно, ещё не извели ради охотничьих трофеев акульих челюстей. Но могут здесь встретиться и хищники куда более грозные: вдоль глубоководного жёлоба, что опоясывает острова с юга, пролегает кратчайший путь из Тихого в Индийский океан для атомных подлодок. Отсюда внешне ненавязчивое, но пристальное внимание североамериканского Большого брата к этому региону.

По другую сторону Индийского океана по пути переселенцев с Борнео остров Мадагаскар с его легендой о Либерталии. Не то правда, не то вымысел. Либерталия Похоже на Маркеталию, которая точно не вымысел. Но она дальше, в другом полушарии.