А он, похоже, сбежал от них! пропищала Рита, поправляя пилкой фиолетовые ногти. В свои одиннадцать лет девочка знает всё о том, как превратиться из брюнетки в блондинку, или наоборот.
Ага! Цирк уехал, клоуны остались, подхватила Карина. Не отрывая глаз от смартфона.
Кто-то гоготал во всё горло; кто-то громко смеялся; кто-то тихо улыбался. Таня сидела молча, сложив руки на первой парте. Её шоколадные волосы волнами лежали на плечах. Она не смеялась и даже не улыбалась. Никита поймал грустный взгляд её карих блестящих глаз на себе.
Чувырло! Эдик угрожающе, с грохотом спрыгнул на пол.
Никита почувствовал, как ритм его сердца участился. Ему захотелось подобрать тряпку, плюнуть в неё и бросить Эдику в лицо. Но вместо этого он вытер лицо рукавом. Эдика лучше не злить, себе дороже выйдет. Никита в два раза меньше его, всё, что он может сделать, промолчать, стерпеть. Противостоять громиле бессмысленно, может закончиться очень плохо. Душевная боль разрасталась Никита не понимал, от страха или от стыда перед самим собой. Когда он успел превратиться в труса? Каждый день Эдик его унижает, а он молчит, всё проглатывает. Всё терпит. Но всякому терпению рано или поздно приходит конец.
Эдик, что тебе нужно от меня? Почему ты постоянно докапываешься до меня? Никита вцепился в лямки своего портфеля, висящего за спиной на плечах.
Эдик впритык подошёл к Никите, упёрся в него пузом и сверху вниз сверлил взглядом. Никита шагнул назад не от страха, а от разящего свитера Эдика резкого запаха кислой селёдки.
Понимаешь, Леманн, ты меня бесишь! А ещё мне скучно, Эдик оглядел своих дружков, стоявших по правую и по левую сторону. Ухмыляясь кривым маленьким ртом, скорее всего из-за его пухлых щёк. Они сдавливали тонкие губы, не давая им расплыться в улыбке. Уставился на Никиту.
А я здесь при чём? осторожно спросил Никита. Я тебе ничего не сделал!
Ты клоун, Леманн! Ты вонючий клоун.
Длинный стоял справа, не сдерживаясь, вульгарно хохотнул. Никита чуть было не улыбнулся, подумав, что вонючка как раз Эдик.
Это точно! Ты посмотри на себя, чучело, пробубнил Гера и отвесил Никите подзатыльник. Желание улыбаться у Никиты тут же пропало.
Не порть мне веселье, Леманн. Подними тряпку и дай мне.
Никита опустил глаза, у его ног лежал грязный лоскут, но поднимать он его не хотел, как бы страшно сейчас ни было.
Я не буду её поднимать!
Спорим, будешь, иначе ты поплатишься своим здоровьем.
Нет.
Что нет? Эдик непонимающе таращился.
Я не буду поднимать эту долбаную тряпку.
Эдик вопросительно взглянул сначала на Длинного, потом на Геру.
Да он борзый! оскалился Гера, переглянувшись с Эдиком.
Парни, оставьте меня в покое, жалобно произнёс Никита.
Слушай сюда, заморыш, такие жалкие людишки, как ты, недостойны учиться со мной в одном классе. Я сын Одина, ты понимаешь, что это значит, слизняк?
Значит, твой дом психушка, Никита улыбнулся, глядя в тусклые глаза Эдика. Но улыбка быстро исчезла. Никите показалось, что глаза Эдика наливаются кровью, а широкие ноздри раздулись, как паруса.
В классе раздался смех.
Ты что, сморчок, страх потерял? Я бог войны, Эдик, разъярённо пыхтя, наклонил голову ближе к Никите. Злобно заглянул ему в глаза. В этот момент Никита понял, что селёдка была с луком.
Ага! А мы его братья, буркнул Длинный, шмыгнув носом.
Я уже было подумал, что вы соседи по палате, в этот раз Никита не улыбался. Его колени незаметно дрожали. Он прекрасно понимал, чего будут стоить ему эти слова, но сдержать себя так и не смог.
Класс снова хохотнул, словно это не школа, а театр, а сцена у доски, вовсе не у доски комедийный спектакль на большой сцене.
Умного включил, остришь? Ничего, сейчас я это дело быстренько исправлю. Представляю вашему вниманию молот бога войны мой кулак, Эдик на публику раскачал руку, сжатую в кулак. Размахнувшись, ударил Никите в солнечное сплетение.
Согнувшись, Никита прижал руки к животу, упал на колени, кашляя и задыхаясь. Сожалея, что пришёл сегодня в школу. Жалея, что не может дать сдачи.
Класс взвыл, превратившись из театра в Колизей.
Так ему! Ещё давай ещё! Вмажь ему!
Ну что, хлюпик, продолжишь умничать? Эдик наклонился, насколько ему позволяло брюхо, торчащее из-под свитера, упёрся ладонями в колени. Недолго думая схватил Никиту правой рукой за портфель, поставил его на ноги.
Никита стоял полусогнуто, испытывая не только физическую, но и душевную боль, пытался выровнять дыхание и не сказать Эдику много ругательных слов. Сейчас он не мог позволить своим эмоциям выйти наружу. Чтобы не наговорить лишнего о чём Эдик заставит его пожалеть. Опять Никита должен всё проглотить, стерпеть, а Эдик выйдет сухим из воды.
Хватит, Эдик, оставь меня. Пошутили, и хватит, голос Никиты дрожал, он умоляюще посмотрел на самодовольное свиное лицо Эдика.
Ты что, Леманн, я только начал веселье. Неужели ты хочешь обломать мне весь кайф? Эдик смотрел безумными маленькими глазками, утопшими в жирных глазницах. Однажды с таким взглядом он сломал ребро старшекласснику. От этого воспоминания Никите действительно стало страшно. Зачем он послушал соседа и вернулся в школу? Знал же, что Эдик мимо не пройдёт, обязательно докопается и отлупит, просто без причины, незаслуженно. И почему таким всё сходит с рук? Когда это прекратится?
Пожалуйста! Ну что я тебе сделал? прошептал Никита, едва сдерживая слёзы.
Ты что, размазня! Ты ещё к мамочке побеги, пожалуйся, Эдик ехидно улыбался. Ах, прости, у тебя же нет мамочки. Наверное, она тоже не вынесла такого заморыша, как ты.
В углу между меловой доской и дверью в кабинет стояло полведра воды с половой тряпкой. Никита не задумываясь, неожиданно для всех, а в первую очередь неожиданно для себя схватил ведро, надел его на голову Эдика. Он много раз прокручивал этот момент в своей голове, но никогда не верил, что совершит такой великий для самого себя подвиг.
В классе раздался гул. Рита взвизгнула, опешив. Выронила из руки пилку для ногтей. Наступила мёртвая тишина. Длинный, на голову ниже Эдика, и Гера, на голову ниже Длинного, отвесив челюсти, в недоумении стояли молча, не шевелясь. Не веря своим глазам, они смотрели то друг на друга, то на Эдика с ведром на голове. По его плечам и рукам стекала вода, впитываясь в свитер.
Никто в классе не решался нарушить тишину.
Таня улыбалась, широко распахнув глаза.
Молодец! Беги! Никита, беги! выкрикнула она, приподнявшись над партой.
Никита бросил взгляд на Таню, её глаза уже не были такими печальными. Наоборот, они горели по-детски, по-озорному.
Длинный и Гера поспешили помочь Эдику избавиться от ведра.
Никита рванул к двери. В тот самый момент в проходе показался Толик со словами:
Шух не успел он договорить, Никита сбил его с ног. Стукнувшись лбами, оба мальчика, стонущие, упали в проходе.
Бли-ин! завопила Карина, снимая на камеру смартфона.
Весело, удивлённо, почти без эмоций сказала Николь, с интересом наблюдая за происходящим в классе. Говорю же, цирк.
Никита, скорчившись от боли, прикрыл опухшую бровь ладонью. Толик сидел на полу с потерянным взглядом, ничего не понимая. Его лоб украсила яркая шишка.
С мокрых рыжих волос по лицу Эдика капала вода. Его глаза загорелись яростью, но губы расплылись в улыбке, с трудом расталкивая розовые щёки.
Ну вы и отморозки! он шагнул к двери, где мальчишки приходили в себя.
Таня подбежала к Никите, тревожно спросила:
Как ты? помогла ему подняться.
Никита помотал головой, прикоснулся пальцами к образовавшейся шишке на брови.
Оставь этого слизня, я разберусь с ним! не успел Эдик договорить, в кабинет вошла классный руководитель.
Что тут происходит? в полном недоумении от увиденного, раздражённо, истерично выкрикнула Аделина Владимировна молодая учительница русского языка и литературы.