Нет, Джульетта. Нет. Только не это. Ты не умрешь. Джульетта, нет. Умоляю, Боже, не забирай ее у меня! Не забирай! все тело уродца содрогалось, и он отказывался верить в происходящее.
Глаза Джульетты закатились, а губы так и застыли в легкой улыбке. В этот момент у входа в темницу показался Фролло. Он хмурил брови, еще не понимая, что произошло. Ученый вошел в комнату и приблизился к клетке. И тут к нему пришло четкое осознание случившегося. Его каменное и хмурое лицо ожило глаза широко распахнулись, а зрачки расширились. Кровь прилила к вискам и начала бешено пульсировать. Волна страха и отчаяния, так слабо знакомая ему, окатила все его нутро.
Но как? Почему? Что произошло? ноги ученого подкосились, но он успел опереться на стену.
Фролло словно в трансе двигался вдоль каменной стены, пока все тело Джульетты не попало в его поле зрения, и тогда низкий стон вырвался из его груди, но он пресек его, зажав рот ладонью. На левом запястье девушки зияла кровавая резаная рана, а все вокруг было залито кровью. Небольшой осколок стекла угрожающе блестел в кровавой луже, рядом с телом.
Она убила себя, ученый не мог поверить в это, а тем более понять. Но зачем? Все это было для того, чтобы защитить ее. Спасти. Словно загипнотизированный, Фролло сполз по стене на пол. Глядя перед собой, он пытался разобраться, почему она это сделала, но не находил ни одного логичного объяснения.
Квазимодо продолжал качать тело девушки, прижимая его к груди, и постоянно повторял ее имя «Джульетта», будто надеясь разбудить.
Мысли Фролло метались из стороны в сторону, не находя покоя.
Где я ошибся? Что сделал не так? Я думал она в безопасности здесь и вдруг его память вернулась к самому началу, и он вспомнил то, что ему сказал его пациент, Ромео. Ангел раненый в крыло не уследил отец не пощадил и дух Невероятно. Он был прав. Он знал. Ученый схватился руками за лысеющую голову и резко вскочил на ноги.
Шок и осознание разрывали некогда холодного ученого изнутри.
Он знал. Он знал! Я идиот! Это я виноват! Как же я сразу не понял
Вдруг из самого темного угла комнаты послышались тихие ровные хлопки.
Браво! раздался звонкий мужской голос и с довольной улыбкой на лице Гренгуар вышел на свет. У меня чуть сердце не разорвалось. Честно. Это было великолепно. Сколько эмоций и драматизма.
Ученый и горбун устремили свои взгляды на незваного гостя.
Должен признаться, я не был уверен, что ты, Фролло, справишься со своей ролью, но теперь смело могу сказать, что ты был неподражаем. Оказывается, и тебе не чужды отчаяние и страх, а то я уже начинал подозревать, что ты вовсе не человек. Браво! и довольный поэт, вновь принялся аплодировать.
Ученого словно окатили холодной водой. Он в мгновение взял себя в руки его лицо вновь окаменело, а в глазах мелькнули огоньки холодной ненависти.
Да как ты посмел сюда заявиться? Ты шут сатаны! ноздри Фролло широко раздувались, как у взбешенного быка.
Как некрасиво. Это так ты собираешь овации и восторженную похвалу своего таланта.
Гренгуар услышал, как зубы ученого заскрипели от ярости.
Тебе нравится смотреть на страдания других. Тебе это доставляет удовольствие. Для этого ты сюда и пришел. Но я лишу тебя этого приятного представления.
О, поверь, я уже достаточно насмотрелся и даже больше чем ты можешь представить, поэт улыбнулся от уха до уха. «Ты должна быть моей и только моей. Я не отдам тебя никому». Боже, это было так мило. Как ты на нее смотрел
Ты ты Фролло не хватало воздуха от злости.
Да я! Я был здесь все время с того момента, как понял, что именно ты и твой милый сыночек посмели похитить дочь самого Капулетти. Это был поистине безумный, но очень смелый ход. Весь Париж сбился с ног, пытаясь найти прекрасную Джульетту, в то время как она приятно проводит время в компании уродца и сумасшедшего ученого. Это просто блестяще.
Поэт и ученый смотрели друг другу в глаза, словно противники перед решающим боем, но горбун совершенно не обращал на них внимания. Он нежно гладил мертвую Джульетту по волосам, которые когда-то сам расчесывал ей. Фролло закрыл глаза и, глубоко вдохнув, выдохнул горячий воздух, пытаясь успокоиться и не позволить эмоциям ослепить разум.
Раз ты был здесь все это время, то должен знать, почему она это сделала, будь на то воля Фролло, он давно задушил бы Гренгуара своими собственными руками, но он понимал, что не все в его власти.
Почему? поэт зашелся хохотом. Ты серьезно, Фролло? Если бы я оказался на ее месте полностью отрезанным от мира и обреченный общаться с романтичным уродом и слушать о том, как прекрасны колокола, да я бы на следующий день повесился бы на собственном ремне. Но это хрупкое создание смирилось и с этим. Она даже находила что-то приятное в этих извращенных свиданиях. Но я списал бы это на шок, поэт игриво помотал головой из стороны в сторону. А теперь оглянись и посмотри на те прекрасные условия, которые ты создал для юной и прекрасной Джульетты. Темная сырая комната из холодного камня, куда не проникает ни малейший лучик света. Клетка, будто для дикого зверя. Грязный матрац. Спасибо Квазимодо за пуховую перину и шерстяной плед, ты не позаботился бы и об этом. И этот зловонный запах. У тебя, что здесь кто-то сдох? Ну! Тебе не кажется, что эти апартаменты вгоняют в тоску? Но, несмотря на все это, несчастная узница готова была справляться и с этим, пока рядом с ней находился тот, кто скрашивал ее одиночество. Но тебе этого показалось мало, и ты лишаешь ее даже этих сомнительных маленьких радостей, и теперь Джульетта остается совершенно одна. Любой, даже самый сильный человек в таких условиях рано или поздно тронется. Должен заметить, что она продержалась дольше, чем я предполагал.
Вся злость и ярость отступила, и ученым овладело смятение. Он начал осознавать, что в словах поэта есть та логическая цепочка, которую он упустил, которая была ему незнакома. Он нахмурил брови, а глаза его бегали, пытаясь уловить то, к чему клонит Гренгуар.
Ты убил ее, Фролло, ты! довольно и торжественно объявил поэт.
Ученый посмотрел в глаза обвинителя ошарашенным взглядом.
Нет Я хотел спасти ее.
От кого же ты ее спасал?
От маньяка. Он шел за ней.
Ты идиот, Фролло! Гренгуар открыто насмехался над сбитым с толка ученым. Ты действительно слеп. Самая страшная угроза для этого создания была в ней самой. Ты так усердно защищал ее от окружающего мира, что не потрудился заглянуть в ее собственный. Полный тьмы, отчаяния и боли. Она чувствовала себя пленницей этого мира, и все время рвалась покинуть его, рвалась на свободу. Вот где была главная проблема. В ее навязчивой идее покончить с собой, и ты видел это, не мог не видеть, но не обращал внимания, потому что сам никогда не мог допустить даже мысли о самоубийстве. А она твердила об этом весь последний месяц кричала, угрожала, умоляла Бога покончить с ее страданиями. Искренне и самоотверженно.
И в этот момент затуманенный взгляд ученого просветлел, и он с вызовом посмотрел на поэта, который мог бесконечно продолжать свои монологи.
Ты был здесь все это время. Почему ты не помешал ей?
Я? Не помешал? Гренгуар был искренне удивлен. Зачем? Ты же слышал, что я сказал или все мои слова для тебя так же пусты, как и мольбы бедной Джульетты? Она страдала, mon amie. Ее крики и слезы разрывали мое сердце. Честно! Я не мог на это смотреть. Это было ужасно! явно переигрывая с трагизмом в голосе, ответил поэт и, сжав рубашку на груди, опустил голову вниз. О, как она кричала, как яростно умоляла Бога убить ее, а слезами, пролитыми этим юным ангелом, можно было оросить все поля во Франции.
Ты этого и ждал. Так? ученый испепелял поэта взглядом.