О!..б твою мать! А мы,..ядь, за вами! А вы сами к нам, на..й!..бись!..енно! Эти молодые люди любезно предложили оплатить наш счёт, если мы поедем с ними к ним на хату! Всё, вон их машина! указала она на припаркованный поблизости красный джип «Инфинити». Садитесь, на..й, быстрее! И поедем,..ядь!
Этого Нечаев никак не мог ожидать. Только-только он взял ситуацию в свои руки, как тут же всё мог упустить.
Да не, начал он. Мы с Жемчо устали и поедем домой.
Никакой, на..й, домой! Поехали!
В другой раз, Воскресение, в другой раз.
Давай мне тут не..ывайся! Вы с нами пришли, с нами, на..й, и уедете! Давай в машину,..ядь!
Жемчужина, поехали с нами, проговорила молчавшая до этого Дараявуш.
Жемчужина повернулась к Сергею и заговорчески прошептала ему на ухо:
Посмотри, какая Дара пьяная, я не могу её отпустить с незнакомыми людьми, я с ней поеду.
Хорошо! воскликнул Сергей. Мы едем!
Через несколько минут они уже неслись по центральной улице на мощном «Инфинити». За рулём была сестра, спереди сидел брат, который постоянно повторял, как они круто проведут время. На заднем сидении разместились Воскресение, Дара, Сергей и Жемчужина. Причём Жемчужина ехала у Сергея на коленях. Аппия они так и не нашли в недрах клуба. На что Воскресение прокомментировала: «А и..й с ним!» И из-за того что Жемчо сидела на коленях у Сергея, он мог смотреть только в одну сторону. В сторону Дараявуш. Теперь у него было предостаточно времени, чтобы рассмотреть лицо этой особы. Одного, даже самого беглого, взгляда было достаточно, чтобы понять, что она стопроцентная блядь. Её лицо было вечно хитрым. Даже сейчас, когда она изрядна пьяна, она не изменила выражение своего лица. Но больше всего блядь в ней выдавали её блядские глаза. Её подведенные чёрными стрелками блядские глаза. Этими глазами она смотрела на всех сверху вниз, как бы оценивая: этому дам, этому не дам, этому только минет. Когда она говорит, она постоянно щурилась. Будто говорит что-то секретное или очень важное. Сама же в 99,99 случая из 100 несёт исключительную чушь про своих парней и как они её покрывают. «Странные подруги для приличной девушки, думал Нечаев. Одна ведёт себя как пьяная восьмиклассница. Вторая тысячепроцентная блядь. А может, Жемчужина не такая уж и приличная? Хотя какая же она приличная, когда празднует свой трёхмесячный нетрах и говорит об этом на каждом углу. Как там говорили древние? Скажи мне кто твой друг, и я тебе скажу кто ты. И угораздило же меня. Еду в другой конец города, в гости к первым встречным. Я ж даже не знаю, кто они. Может, это какие-нибудь таксидермисты?
Ты пять лет был в пекле Таиланда. 61 вылазка за линию фронта, 18 пленных, из них 12 высокопоставленных офицеров. А ты боишься брата и сестру Жиробасовых?»
Квартира их новых знакомых и вправду оказалась на отшибе. В новом районе, который муниципальные власти задумали как район премиум-класса. Район имеет гордое название «Редьярд». Район строился по инициативе и под неусыпным контролем губернатора области Полпотова Петра Сергеевича. Полпотов, как нетрудно догадаться, был масоном. Точнее главой городской масонской ложи. Потому что очень любил Киплинга и Маугли. И дабы сблизиться со своими героями, принял масонство. Конечно, Маугли ему нравился больше, чем писатель. Но он не мог себе позволить появляться перед избирателями в набедренной повязке днём и рычать по-волчьи ночью. Вот в своём любимом клубе «Майами» да, а на публике перед толпой избирателей это как-то зазорно для человека его статуса. Поэтому оставалось только масонство и строительство элитного района «Редьярд». Ходят слухи, что для того чтобы получить жилплощадь в этом районе, надо сначала вступить в ложу, пройти определённый ритуал, который проводил лично губернатор. И Нечаев ехал прям в логово вольных каменщиков. Про масонов он только слышал от майора в армии, который напивался и говорил, что миром правят проклятые жиды и масоны.
«Значит, они масоны! догадался Сергей. Интересно, а они предложат нам вступить в свою ячейку? Сейчас придём, а там везде по квартире зажжённые свечи, на стенах фаллические символы, ходят люди в чёрных балахонах. В руках бокалы с женским молоком и кровью христианских младенцев. Нет! Если придётся пить кроваво-молочные коктейли, я вступать не буду. Развернусь и уйду. А как же Жемчо? Я её там не оставлю. А если она захочет вступить? Чёрт побери! Угораздило же с масонами связаться! Так. Спокойствие. Я ветеран Таиланда, они об этом не знают. Внезапность мой козырь! Сейчас лучше на них не нападать, потому что мы в движении. А вот если заставят коктейли пить, ответа им долго ждать не придётся!»
С мыслями о возможной расправе над сатанинскими каменщиками и спасением Жемчо Нечаев выходил из машины. Он был решителен и собран. Сергей был как натянутая струна, как стальная пружина, готовая лопнуть в любой момент и попасть обидчику в глаз. Весь путь от авто до квартиры Нечаев молчал. Он вслушивался в каждое слово, которое слышал. На беду Сергея, брат и сестра Жиробасо-Масоновы молчали и улыбались. Зато всё это время Воскресение не умолкала. Она несла какую-то ересь о своих школьных друзьях, которые могут приехать за ней в любое время и в любую точку не только города, но и области, а если им подкинуть деньжат на пивко, то и в любую точку страны. Всё это было смачно приправлено добротным химмашевским матом. Поднимаясь в лифте, она говорила, как за неё проламывали головы в круглосуточных магазинах её родного района. Проходя в квартиру, она просвещала окружающих, как правильно разрывать ноздри дверными ключами. Её дивная речь о драках и самообороне прекратилась только тогда, когда она сняла обувь и начала осматривать квартиру. А посмотреть было на что. Фаллических символов, конечно же, не было, к удивлению Нечаева. Квартира была в два этажа, светлой и просторной. Окна до самого пола, стены выкрашены в светлых тонах. Кругом плазменные панели. И не одного намёка на тьму, сатанизм, тайное общество. Нечаев начал понимать, что, возможно, ошибался. Но бдительность старался не терять
Было уже около семи утра. Вся компания находилась в гостиной комнате. Они сидели прямо на полу. Шутили, смеялись, рассказывали друг другу весёлые случаи из жизни. Пили белое вино и курили большой мраморный кальян, привезённый хозяину квартиры прямиком из Сирии. Масоны уже не казались Нечаеву странными кошмарными созданиями, а были милыми приятными людьми, несмотря на свой лишний вес и пропитые лица.
Вечер, который плавно перешёл в ночь, а из неё плавно переходил в день, в компании новых знакомых удавался. Впервые за несколько недель Сергей чувствовал себя умиротворённым. Возможно, дело было в вине или в кальяне. Но Нечаев лежал на ковре, смотрел в потолок и улыбался. С такой же улыбкой он и проснулся, но уже у себя в квартире. Потому как он уснул, и Богорис отнёс его в такси, которое увезло его домой. Хотя вся компания продолжила веселиться. Обычное лаундж-афтерпати с убытием Сергея начало превращаться в нечто другое. Поначалу разговоры Хайкатерины про любовь и секс ни у кого не вызывали абсолютно никаких подозрений. Девчонки из «Майами», не сразу заметили, что всё этого время Богорис что-то усердно нащупывал в промежности сестры. И даже тут у них не всплыли никакие подозрения. Воскресение и Жемчужина заподозрили, что здесь что-то неладное, лишь после инцидента с Дарой. А произошло следующее.
Дара после всего вина и курения начала чувствовать лёгкое головокружение. И сообщила об этом Богорису. Тот в свою очередь любезно предложил пойти ей прилечь в комнате на втором этаже. И провел её туда. Комната, в которой Дара решила передохнуть, немного отличалась от интерьера всей квартиры. Она была красной. Всё в комнате было красным. Красный ковёр, красный шкаф, красные книжные полки, красный стол и стулья, красная кровать, красное постельное бельё, красная оконная рама и красное стекло. Даже качели посреди комнаты были красными. И все дилдо, что были разбросаны по полу и лежали на книжных полках, были красными. Дара легла в кровать, Богорис накрыл её одеялом. И предложила красненькую таблетку от головной боли, которую Дара запила бокалом красного вина. Таблетка подействовала сразу. Головокружение и мигрень прошли просто мгновенно. Вместо этого по всему телу девушки разлился неконтролируемый паралич. Даже язык не хотел её слушаться. Она могла лишь слушать и моргать глазами. Богорис сидел рядом и гладил Дару по волосам, плавно спуская руки к шее, грудям и ниже.