Во-во, Юрок то же самое говорит. А Стан спорит с ним, что все эти тропики, что там у вас, перед домом, с телегами и беседкой в придачу, полный кайф.
А вы что думаете?
Я?
Вам нравится или нет? Лариса оставила цветы и вернулась к столу. Виктор уставился на многоярусную юбку девушки, обшитую кружевом, и пышную блузу. В них она была похожа на русскую былинную красавицу. Не хватало кокошника и волос, заплетённых в косу. Он встал, потянулся за чашкой:
Да мне как-то всё нравится: и поля с васильками, и клумбы с цветами. Я парень непривередливый, не как Стальнов. Могу пить чай горячий, могу холодный, Кранчевский попробовал взять чашку из рук Ларисы, но она удерживала её. Виктор чувствовал тёплые кончики пальцев и почему-то смущался. Лариса смотрела протяжно, с загадочной улыбкой:
Значит, Стас ворчун и бука, Юра ценитель, Володя педант, а вы благонамеренный малый?
Я ещё и благонадёжный, Виктору стало смешно после таких точных характеристик от почти незнакомой девушки. Чашку он всё же забрал, но продолжал смотреть на гостью, не отрываясь.
Ой-ёй-ёй, раздалось вдруг у него за спиной, это кто тут у нас себе цену набивает?
Виктор увидел в глазах напротив отражение Маши.
Здравствуйте! Лариса гостеприимно раскинула руки: Проходите, пожалуйста.
Кузнецова замерла. Лариса, совсем некрасивая, показалась достойной соперницей. Может, из-за излишней уверенности в себе, сквозившей в жестах и взглядах, может, из-за умных слов, которые удалось услышать. Маша поправила роскошные длинные волосы, по-крестьянски перехваченные лентой поверх головы, хмыкнула носиком и качнула головой:
Ну надо же, приглашение, достойное хозяйки. Витечка, может объяснишь мне, кто эта девушка? в её голосе звучала обида, щёки напряглись, сдерживая недовольство. Кранчевский спешно поставил чашку на блюдце на краю стола, подбежал к невесте, крепко обнял, уткнулся в щёку, развернул на терракоте веранды и захохотал в ухо:
Машка, глупая моя ревнивица, это же Лариса Королёва! Она и есть хозяйка дачи.
Виктор продолжал кружить невесту, вдыхая запах ее волос и обмирая от близости. До последнего момента он не был уверен, что Маша приедет. Она, в кружении, наблюдала одновременно и за женихом, и за незнакомкой, которая села на стул и счастливо улыбалась; обида и подозрение улетучились вмиг. Но вдруг Кузнецова почувствовала, как теряет равновесие, и попыталась высвободиться от объятий.
Пусти, уронишь! почти потребовала она и тут же повалилась на стол. Он накренился, и кружка, блюдце, диссертация и ручка покатились на пол. Лариса попробовала удержать стол, но ничего не вышло.
А-а-а! Стаскина «Мадонна»! выкрикнул Виктор, кинувшись к чашке. Красивая фарфоровая посудина лежала на кафеле с отколотой ручкой и треснувшая в нескольких местах: Всё, девчонки, пощады мне не будет, Виктор притронулся к разбитой чашке, как к близкому умершему: робко, одними кончиками пальцев.
8
Автобус со студентами тащился по просёлочным дорогам. После Луховиц плохой, но всё же асфальт, закончился, и теперь машину кидало из стороны в сторону на ухабах размытой земляной дороги, а вместе с ней кидало и мяло пассажиров. Песни под гитару после часа пути умолкли. Разговор вели только Сычёва и Ячек, примостившиеся на заднем сидении рядом с Попинко, придерживавшим корзину и среди горы сумок и.
Как она его понимает? проворчала Кашина, уловив что-то про «плохой вестипаратный абуляр».
Значит, понимает, в глазах Масевич проскользнула улыбка. Михайлов рядом тоже улыбнулся.
Видишь, как разговаривают? Зубилина посмотрела на странную парочку. Интересно, Сычёва раскроет Ячеку тайну своего имени, как думаешь, Толик? Лена посмотрела на Кириллова.
Водитель, вы что, решили показать нам навыки в слаломе? пробурчал Толик-старший после очередного виража автобуса.
Арбузопузый шофёр сдвинул прикуренную папиросу в угол рта и загоготал:
Чо, народ, укачивает? Эт щё ерунда! Тут объехал яму и гони дальше. Вы б вот в Горький поездили, во Владимир Там даже основные путя после дождя трясина. Я одно время возил иностранных туристов, так сказать, по Золотому кольцу, так оно им, кольцо это, поперёк глотки вставало уже после пятидесяти первых километров. Шофёр по привычке кричал на весь салон, не убавляя громкость радио, и рассказывал байки, не поворачивая головы. Его «конь» плёлся уже третий час, с трудом преодолевая ту сотню километров, что отделяла Малаховку от совхоза. Горобова, сморенная недосыпом и жарой, бившей сквозь тонкие шторки, от голоса недовольно вскинулась:
Ладно, ладно, товарищ, вы на дорогу-то всё же смотрите! Не дрова везёте! И курите поменьше, у нас тут спортсмены едут, им дымом дышать вредно.
Бражник, поддерживая, тут же кивнул:
А уж животным ваши папироски вообще яд. Слышали же капля никотина убивает лошадь?
Гена лукаво подмигнул Цыганок:
Поняла?
Тю, так это ты не по адресу, гарный хлопец, протянула Света с улыбкой. Я даже не пробовала.
Час назад Гена предложил Свете спрятаться от палящего солнца за шторой у его окна: там, где сидели Цыганок и Маршал, ткань была так изношена, что жара, словно кипящее масло, текла в дыры. И хотя в небе висели редкие тучки и дул слабый ветер, солнце светило вовсю. Маршал пересела к Саше Поповичу на сторону, противоположную солнечной. Стас Добров, сидевший перед ними, предложил Кашиной, страдающей от тряски, перебраться к нему и вытянуть ноги в проход. Теперь Ира-высотница ехала, как принцесса на троне поперёк салона и с подоткнутыми под спину вещами. Её ноги торчали в проходе, и Добров, при качке, то и дело хватал узкие щиколотки, возвращая их на свои колени. От такой заботы Кашина вскрикивала, тестируя реакцию ребят. Володя и Юра реагировали на это улыбками.
Пойду я подремлю, сказал Стальнов, подмигнув Чернухиной. Не так давно Рита, приложив руку к голове, попросила Соснихина уступить ей место. Оставив подружку Катю, вертлявая блондинка с крашеными ногтями залегла перед Галицким и Стальновым, время от времени выглядывая из-за сиденья, заслышав их смех. Миша-хоккеист, пересев на то место, где ехали до этого Цыганок и Маршал, оказался совсем близко к Зубилиной. Доверенную ему гитару Стас у Соснихина тут же забрал; не хотелось остаться без музыки из-за вертлявости «дорогой редакции». Добров положил инструмент на ноги Кашиной и время от времени дёргал за струну, раздражая такой музыкой многих. Пройдя назад, Стальнов освободил место от сумок и лег, не мешая Попинко. Тщедушного высотника и без того было жаль: казалось, что корзина вот-вот продавит Андрею грудь. Под смешные разговоры Ячека и Сычёвой Володя дремал, и просыпался только тогда, когда автобус начинало сильно кидать. В какой-то момент, избегая попасть колесом в огромную канаву, водитель так крутанул руль, что все в салоне закричали.
Водила, ты так задний амортизатор в руках привезёшь! крикнул Савченко весёлым голосом и покрепче прижал упавшую на него Свету.
Он же не специально, Воробьёва посмотрела на Цыганок с улыбкой. Света в ответ весело сощурилась, как щурятся дети: коротко и всем лицом.
Кириллов и Кирьянов, сидящие напротив Доброва, кинулись к гитаре.
Держи инструмент! потребовал Толик-старший у товарища по спортивной группе; Добров тоже тренировался у Бережного.
А то что нам в колхозе делать без гитары, да? закивал Толик-младший, глядя не на Стаса, а на Зубилину. Соснихин, тоже глядя на Лену-гимнастку, как будто она была тут главная, гордо похвастался:
Не боись, дорогая редакция, этот трофей Стаска из рук не выпустит. Ответив на подмигивание хоккеиста, Добров вяло поднял кисть руки. Лена Зубилина указала взглядом на дорогу: