Кто это такое спрашивает? У кого не хватает мозгов понять, что мне не с кем оставить собаку дома? Бражник сурово шарил взглядом по притихшим студентам. Цыганок осела на ближайшее сиденье. Как оказалось, рядом с Савченко. Волейболист незаметно толкнул Свету в бок.
Да успокойтесь вы, Панас Михайлович, махнула рукой Горобова. Никто не оспаривает присутствие Золотого. Тем более что ваша собака научный сотрудник. И все это знают, декан посмотрела на студентов со значением. Глядишь, эти варвары, что сидят сзади, научат ещё вашу псину чему-то полезному например, жильё охранять, пока мы в полях будем, Горобова зевнула; ночь перед поездкой в совхоз прошла для неё без сна. Бражник кивнул и сел. Михеева протянула ему бутылку с водой. Панас Михайлович намочил руку, приложил ко лбу себе, потом Золотому. Горобова ещё раз обернулась и получила милую улыбку от преподавателя по анатомии Лыскова.
Автобус тронулся с места. Студенты одобрительно загудели.
По-е-ехали, дорогая редакция! закричал Соснихин. Юрок, песню-ю-ю запе-е-вай!
Миша потянулся через проход и стукнул по плечу Стаса. Тот пихнул Юру. Галицкий махнул по причёске Стальнова, едва задев приподнятый чуб. Стальнов дал Доброву щелбан. Стас ответил щелбаном, поставив его Соснихину. Охи и вскрики театрально сопровождали эту эстафету приветствия.
Клоуны, сощурилась Кашина. Володя скорчил Ире рожу, а Стас послал воздушный поцелуй. Юра расчехлил гитару и прикоснулся к струнам, глядя на них с лёгкой грустью: четверостишие, пришедшее ему в голову в июле, сложилось за месяц отдыха дома в красивую песню. «Вот только с премьерой теперь придётся подождать», решил Галицкий, глядя на Николину, одиноко сидящую на лавке у выхода с территории.
7
Кранчевский сидел на закрытой веранде за домом и читал написанное за день. В глубокой чашке на столе стоял давно заваренный чай, накрытый блюдцем. Проводив утром ребят, он позвонил в Москву невесте Маше и потом, ожидая её, коротал день, переписывая главу диссертации. Особого рвения заниматься научными поисками по теме о влиянии научных разработок на развитие скоростно-силовых качеств у спортсменов высокого класса у него не было. Тёплый воздух уходящего дня и краски заката тоже никак не способствовали рабочему настрою.
Отодвинув тетрадь, молодой мужчина выдохнул и, не вставая, потянулся.
Ну какой вот смысл делать из этой стрекозы муху, он аккуратно взял за переливчатые крылья насекомое, присевшее на красно-синие граммофоны флоксов, если ей по природе своей не дано быть ни быстрой, ни ловкой, а только грузно летать и шуршать крыльями? Кранчевский рассмеялся, глядя в выпученные глаза недовольной пленницы. Пошуршав передними лапками, сложенными как в молитве, она обрела свободу. Подумав, Виктор занёс карандашом на полях мысль про стрекозу. Позже её можно будет развить в устной беседе с Ломовым. Василий Николаевич, бывший куратор его группы, предложил гандболисту поступать в аспирантуру ещё три года назад. Давая согласие, Виктор руководствовался вовсе не красным дипломом или предложенной темой для диссертации. Он думал только о Маше.
Они познакомились, когда Виктор на третьем курсе проходил практику в школе. Кранчевскому достались непростые выпускные классы, а в одном из них необыкновенно сложный по характеру мальчик Петя Кузнецов. Рослый, с разрядом по карате на физкультуру он приходил, не вынимая рук из карманов. А поскольку Петя был отличником и из хорошей семьи, то палку не перегибал и вёл себя не то чтобы нагло, а скорее с насмешкой. Как-то он принялся критиковать элемент на брусьях, доказывая Кранчевскому, что брусья для неспортивных подростков не лучший способ развития координации.
Вы вырабатываете комплекс неполноценности у тех, кто не может сделать кувырок вперёд через раздвинутые ноги, говорил он, чувствуя моральную поддержку большинства одноклассников, особенно девочек. Практикант и сам знал, что до того, как залезть на снаряд, неплохо было бы отработать тот же кувырок на полу на матрасе. Но не практиканту ставать под сомнение педагогический курс средней школы. Поэтому, вместо разглагольствований, Кранчевский перевёл учеников на другие упражнения. Однако этого паренька необходимо было как-то укротить. Вскоре выяснилось, что Петя боится скорости. Резкий в жестах и словах, он бежал спринт медленнее всех, категорически отказывался садиться на велосипед и никак не мог совладать с собой во время спуска со снежной горы. Кранчевский сумел разобраться в слабостях парня и помочь ему. В конечном итоге практикант и ученик стали друзьями и однажды Виктор познакомился с сестрой Пети. Виктор смотрел на Машу, пытаясь понять, почему, при видимой диспропорции широко расставленных глаз, лицо кажется ему столь красивым, а мягкий, бархатный голос хочется слушать и слушать.
Практику Кранчевский закончил с великолепной характеристикой и с «Машей в своём активе». Москвичка училась в химико-технологическом институте, мечтала стать аспиранткой и, в отличие от Виктора, всерьёз заниматься наукой. На год младше, она продолжала учёбу, когда Виктор окончил институт. Аспирантура для него была альтернативой распределению. О свадьбе молодые влюблённые только мечтали: где жить? В квартире Машиных родителей места было мало, из общежития в Малаховке далеко ехать до института, вариант с дачей даже не рассматривался. Традиция исключительно мужских дачных коллективов ревностно поддерживалась и соблюдалась. Сдавать дачи девушкам не соглашались жёны хозяев; ведь всё-таки столица была в каких-то сорока километрах
Виктор что-то писал, думал о невесте и не заметил, как из-за угла появилась дочь хозяина дачи Лариса. Услышав её приветствие, он вздрогнул.
Что же вы такой пугливый? рассмеялась Королёва, показывая красивые зубки. Рыжие кольца её волос были накручены, скорее всего, с помощью бигуди; мать и сестра аспиранта из далёкого Бийска часто спали всю ночь на железках ради таких же роскошных завихрюлек. Кранчевский машинально захлопнул тетрадь, словно Лариса могла посягнуть на его записи, и крепко всунул ручку в колпачок, удерживая её, как маленькую пику. Девушка прошла, села за стол напротив и принялась рассматривать его в упор, подперев подбородок.
Что это у вас? Чай? она приподняла блюдце, которым была накрыта красивая чашка в форме полураскрывшегося тюльпана, но смотрела на Кранчевского.
Аккуратнее, Виктор указал на чашку. Был чай. Теперь уже остыл. Значит помои. Так наш Стас говорит. А он гурман. Не переживайте, я его сейчас вылью.
Не надо, остановила Лариса, Дайте, я полью этим чаем агератум! она протянула руку.
Только на уроните, попросил Виктор, приподнявшись со стула. Лариса кивнула, взяла чашку двумя руками, медленно спустилась по ступеням террасы и пошла к синим «ёжикам», раскиданным повсюду в траве.
Как, говорите, их величают? бывший гандболист с интересом заглядывал за прозрачную дверь. Лариса на секунду оглянулась. Аспиранту стало неловко, он забормотал по-деловому: Запишу для Юрки. Он постоянно у вас тут по газону лазает, изучает, избегая смотреть на девушку, Виктор стянул зубами колпачок ручки, записал название цветка опять же на полях диссертации, и выдохнул: Ну и придумали: а-ге-ра-тум. Злобно как-то. А они такие милые.
Лариса опять обернулась, теперь быстро и с улыбкой:
Вам нравятся? А папа был против. Сказал, что нет ничего лучше очарования и наивности наших васильков и ромашек, она стала гладить шарики руками. Виктор усмехнулся: