М-дя На облом похоже. Но, как говорят самураи, важны не победа или поражение, а то, как ты будешь драться. И я начал импровизировать.
Сергей Аркадьевич! К черту АСКО! Пусть будет последняя страница вашей. А я постараюсь свою газету разослать как можно дальше через вокзалы, жд и авто, через гостиницы и магазины прочие публичные места: ведь распространяется она бесплатно. Простое и элегантное решение. Как оно вам?
Ну, в принципе, да так приемлемо.
Именно эти слова мне и хотелось сейчас услышать.
Напряжение разом исчезло. Сердце бешено застучало в ребра от захлестнувшей радости. Лед тронулся, господа присяжные заседатели Командовать парадом буду я!
Признаюсь нашу договоренность с Агропромснабом в лице Дрягина С. А. отметил банкой пива. Никогда прежде не пил заграничные напитки в жестянках, а тут взял и купил в киоске по дороге домой. Представляете? консервированное пойло в жестяной таре показалось мне чистым, сладким, холодным нектаром. Господи, как это было вкусно! Вот что значит праздновать победу!
Голову слегка закружило интересно, могла ли оказать такое действо всего одна пол-литровая кружка обычного «жигулевского» пива? Может, и могла а может, это от радости поехала каруселью бестолковка моя. Но даже при таком раскладе чувствовал себя прекрасно. А домой пришел, еще захотелось выпить просто безумно. Тем более, что в голове начал складываться план, как мне распространять газету, чтобы Агропромснабу угодить. Скорее всего, помог таки алкоголь. И еще несколько капель его могли бы помочь окончательно сформировать мой замысел. Короче, батю я уговорил
А возможность предоставлялась замечательная!
Энтузиазм в эти дни был неподделен. В таких случаях говорят человек просто помешан на своем деле. Впрочем, это увлечение разделяли и все участники моего проекта:
Банионис нарисовавший замечательную картинку к первому публикуемому рассказу «Призрак заброшенного дома»;
Люда-верстальщица классно скомпоновавшая первый номер газеты;
Дрягин не только организовавший гарантийное письмо от АФ «Комсервисагро» (дочерняя фирма Агропромснаба), но и погасивший счет типографии на предоплату.
Воистину, дружно не грузно
И всем не терпелось увидеть газету.
Хоть она вышла без третьей проданной страницы. Точнее страниц было четыре на трех опубликован художественный рассказ, а на четвертой реклама «Комсервисагро».
Пусть без прибытка я остался, но с готовой газетой на руках мне легче разговаривать с рекламодателями.
«Комсервисагро» заказал и оплатил тираж в 1000 экземпляров. Я положил их в дипломат и чувствовал себя героем. Раздавал знакомым и незнакомым, приговаривая: «Это моя газета». Поехал в Челябинск в редакцию «Выбора» похвастался там. И всюду, где только мог, по пять или десять экземпляров оставлял, оставлял, оставлял на окнах, стойках, столах
Как здорово было осознавать себя первым, кто за многие тысячелетия издает собственную газету в поселке Увельском! Как здорово было видеть и держать в руках этот плод человеческой изобретательности, прилежания и мастерства! Я сразу же полюбил запах типографской краски. Именно страсть к журналистике привела меня к «Лире». Как я смог выжить, лишившись любимой работы в лихие годы? Теперь непонятно
Дрягин сказал:
Есть звонки. Работать будем. Затея себя оправдывает.
До этого момента «Лира» для меня была лишь целью, которую во что бы то ни стало необходимо достигнуть. Теперь же, когда газета издана и читается, все мгновенно стало другим. Это не только мое детище и труд нескольких человек, это и способ зарабатывать деньги. Насколько эффективный покажет время.
В эти дни в Челябинске встретил случайно моего бывшего шефа в аппарате райкома партии Кожевникова П. И. Разговорились. Пал Иваныч одобрил мою затею:
Вся история человечества основана на том, чтобы правильно преподнести информацию и создать необходимое общественное мнение. Если не ошибаюсь, Еврипид говорил: «Дайте мне в руки газету, и я переверну Землю вверх дном».
Он, конечно же, шутил, но я ему возразил:
Твой взгляд политика с точки зрения художественной литературы полон цинизма. А Еврипида оставь в покое. Он был безобидным драматургом. Это Архимед через точку опоры рычагом хотел перевернуть Землю.
Вот даже как! Средства массовой информации для того и предназначены, мой милый друг. Иначе считать глупейшая наивность. Зачем было создавать газету, если не управлять общественным мнением?
Ну, если говорить о политике, то она может быть платформой полемики. Газета есть поле для столкновения мнений чтобы люди читали и выбирали, что им приемлемо.
Но редактор всегда может повлиять на то, как подать материал один приподнять, другой опустить или прокомментировать как надо. На то он и редактор, черт возьми!
И поскольку я медлил с ответом, Кожевников продолжил, пожав плечами:
Постарайся осмыслить и понять то, что я тебе сейчас сказал. Чем раньше поймешь, тем дальше продвинешься. Ну, а я буду иметь в виду мол, есть такая газета, и редактор ее мой друг.
Заметив растерянность на лице моем, Пал Иваныч потрепал по плечу.
Не беспокойся с опытом все придет и понимание в том числе. Еще не было случая, чтобы вместе с лицензией на СМИ выдавали и здравый смысл.
Бывший мой шеф был политиком до мозга костей. Мне оставалось лишь улыбнуться.
Возможно, это было бы слишком здорово, чтобы на мою газету кроме производителей и торговцев обратили внимание еще и политики.
Для этого тебе надо вращаться в их кругах там, где массовые объединения, движения и союзы готовятся к случке, чтобы создать политическую партию.
Ты предлагаешь переехать в Челябинск? Или, может, в Москву податься?
Было бы здорово! У тебя же семья здесь
Ты забыл, Пал Иваныч я женат вторым браком в Увелке.
Да какая там жена! «Да не разлучит человек тех, кого соединил Господь на небесах!».
Зато у нас дочка!
И не сказал, но почувствовал странную, противоестественную гордость за Тому.
Помолчав, Кожевников сказал:
Здесь ты бы мне пригодился. Ты не боишься спрашивать и умеешь задавать правильные вопросы.
Спасибо. Постараюсь полезным быть своей газетой. Но в Челябинск или еще куда ни за что не поеду в Увелке мне любо!
Иногда и такое случается, улыбнулся Павел Иванович.
На этом расстались мы. Я уехал в свою Увелку. А Кожевников вернулся в привычный ему мир мир кабинетно-публичной работы, политики, жестких правил борьбы Слишком заурядный мир, чтобы мне понравиться. Ну, а истина, как водится, находилась где-то посередине между двумя этими крайностями.
Сидя в электричке по дороге домой, я думал о словах Кожевникова. Вот в чем он действительно прав мы совершенно не подходим с Тамарой друг другу, как муж и жена. Мы и сошлись-то совершенно случайно. Хоть я давно убедился, что вожделение имеет мерзкое свойство скрывать недостатки характера человека, но в нашем случае менее всего повинно оно.
Никаких серьезных недостатков у Томы, собственно говоря не было, если не считать ее нерушимой привязанности к алкоголичке-матери, которая начала отравлять нашу семейную жизнь с первого дня. У нас и часа медового не было какой уж тут разговор о положенном месяце?
Но как, черт побери, можно любить женщину, свихнувшуюся на своих принципах? Особенно, если эти принципы в основном касаются интимной жизни. Уже не раз я жене намекал, что свято место пустым не бывает не будет ее на моей подушке, будет другая. Просто удивительно, с каким безразличием она реагировала на то, что других женщин бросает в рев и упреки.
Единственная тема, которая нас объединяла наша дочь. Единственная вещь, которая Тому во мне интересовала это деньги. Иногда мне казалось, что я ненавижу свою жену. Но враждовать с ней никогда не хотел. Я просто панически боялся потерять свою дочь, а вот с мамой ее был готов хоть сейчас развестись. Но Тамара продолжала считать меня мужем, хотя мы уже несколько лет вместе не жили.