МРТ сильно качало, дизель заставлял вибрировать все вокруг, мы или валялись на шконках или под руководством боцмана наводили чистоту.
День на пятый-шестой плавания, наконец-то наткнулись на косячок кильки.
И вот тут уже нам пришлось несладко.
Команда, как заведенные, черпали кильку тралами, забивая холодильники.
Мы не спали трое суток, сорвали ладони до кровавых мозолей, у Кости началась морская болезнь и он то и дело под крики и свист команды бегал к леерам (такие тросики по бортам, чтоб не вывалиться) «позвать ихтиандра».
Мы провоняли рыбой и потом.
Болела спина, руки плохо сгибались и разгибались.
От морской соли волосы стали как солома.
Но ёный кнехт, мне все это очень нравилось!
Я с упоением принимал кошели трала, с которых водопадами лилась вода и в которых бились миллионы мелких рыбешек и открывал их, заворожено глядя, как сверкающая чешуей лавина с шелестом стекала в трюм.
Я не замечал ничего ни усталости, ни опухших глаз от бессонницы, ничего.
Мне очень нравилось. Это было по-настоящему.
Не игра в лихих мореходов, которые как обезьяны ползают по вантам и знают, чем отличается стаксель от кливера.
Это была настоящая работа.
Тяжелая, опасная, воняющая рыбой, но настоящая
Парамон работал, матерясь, весело сверкая глазами, с лихостью управляясь с лебедкой.
Алёша и Костя страдали и не скрывали этого
Странно, оказывается, спустя много лет, Костя, эта сухопутная крыса, стал все-таки штурманом дальнего плавания Хотя сейчас, стоя по колено в трепыхающейся массе кильки внутри холодишьника с лопатой, он ненавидел море, ненавидел наш МРТ Килька и нас всех
Его постоянно тошнило, он постоянно ныл и клялся отчислиться
А потом все-таки стал мореманом
Не понятно это
Мы забили холодильник под завязку, кэп Вогеныч, радостно скалясь, хлопал нас по больным плечам и его радостный мат улетал с крепким соленым ветром за горизонт.
Команда тоже радовалась светила премия, и Вогеныч дал всем выходной.
Мы поплелись к себе в кубрик, а команда всю ночь праздновала окнчание лова, сотрясая все суденышко дружным смехом
А наутро начался шторм.
Мы вылезли на палубу.
Ветер, свистя на разные голоса в леерах и антеннах, гнал по черным высоченным волнам клочья белоснежной пены.
Море грохотало. Палуба постоянно проваливалась куда-то вниз, потом подхватывала и выталкивала к черным низким тучам.
Наша Килька, скрипя и надсадно тарахтя дизелем, карабкалась по волнам, под тяжестью полных трюмов глубоко и неуклюже просаживаясь в черную шипящую воду по самые борта. В эти моменты по палубе прокатывалась волна, с брызгами разбиваЯсь о надстройки и мачты траловых кранов.
Вы чего .. мать.. .. ть быстро . Мать!!! кричал сквозь вой ветра и грохот волн Вогеныч. Это он нам.
Чтобы мы спустились вниз.
Костя с Алешей послушно скрылись в кубрике, а мы с Парамоном стояли, вцепившись в леера, вбирая остекленевшими от ужаса перед стихией глазами эту черно-белую бушующую бездну. Ветер сек по щекам, трепал бушлаты, сбивал дыхание, но я почти не чувствовал этого.
Передо мной во всей своей прекрасной свирепости неистово клокотали тонны воды.
Четные и белые краски, с миллионами оттенков.
Звуки, которых раньше я не слышал.
Ощущение полной беспомощности и незащищенности перед штормом завораживало.
Все, что происходило вокруг, казалось нереальным. И в тоже время это было самое реальное из всего, что я когда-либо испытывал.
Я не думал ни о чем.
Страх сковал настолько, что я упивался им.
Это был какой-то извращенный восторг.
И это было по-настоящему
В 16 лет все-таки очень здорово чувствовать себя на краю бездны, в которую до конца не веришь
Вадим, ты точно уже решил? Парамон потягивал чай из стакана, сидя у меня на кухне за столом. Мы только что вернулись из бурсы, где получили зарплату и премию за практику. Решили это дело отметить купили торт, какие-то мясные деликатесы
Парамон купил две бутылки «Жигулевского», я через Бабочку купил бутылку диковинного импортного пива. Парамон от него отказался поэтому купил одну. Пиво мы пока не рогали должны были подойти Скорик с Чичей.
_да чего уже говорить сейчас? я гладил белую парадную фланку (фланелевая форменная штука такая типа рубахи без пуговиц), домой я решил ехать в парадке. Фуражка в белом чехде и перчатки уже были готовы. Я же рапорт подал, уже подписали, осталось только у начальника специальности подписать и все
Жалко Парамон засопел Скучно тут будет.
Да ладно Что уж теперь Король умер да здравствует король!
Король отмазки Парамон улыбнулся. Эх, Все равно жалко. С тобой весело. И не скучно.
А не одно и то же?
Нет. Весело когда ржешь. А не скучно когда интересно.
Да ты, брат, философ! Кстати, вот подарок тебе на прощание! я сходил в спальню и принес Парамону сверток из газеты.
Парамон развернул.
Блин. Джинсы! Ты с ума сошел они же стоят как пароход!
Да не переживай я у Новика еще комплект гражданы купил дома-то таких шмоток фиг найдешь А он мне эти так отдал они ношеные, но немного
А чего Новик вдруг раздобрел?
Раздобреешь тут у него торговля идет полным ходом да я у него накупил вон целую сумку.
Ты на самом деле Профессор Тебе правда 16 лет? А то иногда мне кажется, что тебе лет 30 уже.
Скажешь тоже. Просто везет, вот и все
Ага. Везет. С мозгами тебе повезло просто. И характер.
А что с характером?
Да тебе насрать на всех. Так и надо. Люди они суки. Гнилые все.
Да брось. Не все же Блин, где Чича-то со Скориком? Уже на полтора часа опаздывают!
Скорик с Чичей так и не пришли в тот вечер. Это было странно.
Но так как сотовых телефонов в то время не было, мы с Парамоном решили выяснить причину завтра, а сами все-таки отметили окончание практики и первого курса.
Сидели с ним на бетонной, теплой от дневного солнца, набережной Волги, опустив ноги в воду, наслаждаясь закатом и вечерней прохладой.
Вкусно пахло водой, пылью и приближающейся осенью.
Мы почти ничего не говорили так, лениво перебрасывались фразами.
Этот вечер был настолько хорош, что не было необходимости перегружать его разговорами.
За спиной застучали каблучки, ветерок донес запах духов.
Привет Бабочка как-то резко вынырнула из темноты, в коротком белом платьице из тонкого шелка.
Почему-то девушки сейчас не носят почти таких простых платьиц
А тогда носили
Бабочка подсела рядом, подобрав ноги, тут же вытащила из принесенного пакета какой-то сверток.
Пирог торжественно объявила она Сама пекла. С мясом!
Вслед за пирогом, который наполнил сумерки одуряющим ароматом, Бабочка вытащила три бутылки пива.
Вот! торжественно потрясла она зеленой бутылкой Тьюборг! Бабочка делала ударение на О Дефицит страшный! Кое-как выклянчила сегодня! Смотрите крышка какая, с колечком!
Мы принялись рассматривать этот страшный дефицит, крышки с колечком, потом начали его дегустировать, закусывая пирогом.
Пирог оказался слегка непропеченным.
И очень соленым.
Но никто ничего не сказал.
За «ТьюбОрг» с крышечками с колечками мы простили Бабочке ее неудачный кулинарный эксперимент.
Вскоре, когда все было выпито и съедено, Парамон засобирался в бурсу.
Мы попрощались с ним и пошли ко мне домой.
Каблучки туфель Бабочки в минорном ритме стучали по асфальту. Я чувствовал на локте тепло ее ладони.
Мы молчали.
У тебя когда поезд? тихо спросила Бабочка.
Завтра забираю документы. Поезд послезавтра поздно вечером.
Бабочка вздохнула.
Я тоже.
Тебе хоть немного грустно? Бабочка спросила это почти с вызовом.
Конечно. И не немного.
Ее пальцы слегка сжали мой локоть.
Врешь ведь Знаю, что врешь, а все равно приятно
Мы по тропинке подошли к моей двери.
Наська! раздался голос тети Пани. Прошмандовка!