Вахтером оказалось девушка лет двадцати пяти. Она была одета в форму и пилотку как у стюардессы. Девушка улыбнулась незнакомцу, а Сергей улыбнулся ей в ответ.
«Если здесь все такие работницы, то дело идёт на лад, а то с утра одна жуть»,-подумал он и вошёл на заводскую территорию.
На небольшой площадке перед входом стоял памятник ветеранам войны и труженикам тыла, рядом на стендах были изображены танки, ракеты, подводные лодки и корабли, для которых предприятие производило оборудование.
Большинство цехов, построенных из красного кирпича, были возведены ещё во время войны.
На этом заводе, как и на сотнях, других эвакуированных на Урал, делали оружие для борьбы с фашизмом. В этих цехах десяти двенадцатилетние мальчишки работали в две- три смены, приставив к станку ящик, потому что из-за маленького роста недотягивались до ручек, а потом спали здесь же, прикрывшись грязной от заводской пыли рогожей.
Позже в этих же цехах, вместо того чтобы делать пылесосы и скороварки утюги и торшеры, разорённая войной страна вынуждена была создавать самое грозное оружие, чтобы обеспечить паритет и не допустить самой страшной воины, не допустить гибель всего мира.
Сергей поднялся по лестнице и зашагал по длинному коридору, вдоль которого располагались друг за другом множество производственных участков. На химучастке готовили клеи лаки и мастики, на сборочном, собирали блоки и припаивали провода, в покрасочной покрывали краской готовые изделия.
Сергей свернул на сборочный участок. Здесь стояли два десятка верстаков. К каждому была подведена вытяжка для удаления дыма от пайки, вредных паров растворителей и флюсов.
Участок был пуст, только над одним верстаком горел свет. За верстаком сидел слесарь лет пятидесяти в специальных увеличительных очках-биноклях и паял какую-то мелочь.
Я Сергей, буду у вас на участке работать.
Андрей, меня здесь все зовут просто Андрюха, сказал слесарь и протянул руку. Кузьмич говорил о тебе, выбирай верстак.
Сергей присел за верстак рядом Андрюхой.
На участок вошёл Кузьмич.
Ну что познакомились? Давай Серёга дуй на склад, получишь халат, инструмент. Андрей, а ты, когда 86-е закончишь?
Завтра сдам, поворчал Андрюха.
***
Работа не была слишком сложной. Сергей вполне справлялся. Он припаивал проводки, вставлял элементы в электрические схемы, орудовал отвёрткой, собирая целые блоки. Многое было ему знакомо, он не потерял навыки, полученные двадцать лет назад. Андрюха помогал ему и подсказывал.
Здесь на участке раньше сорок человек работало, рассказывал Андрюха. Как сорок паяльников враз задымят. Выползешь из этого кумара на улицу, подумаешь: «Во даём!!!»
Сергей почувствовал лёгкое головокружение.
Слышишь дурь пошла, спросил Андрюха
Ага, башка кружится.
Это Рая печь там за стенкой включила, сердечники отжигает, угар идёт, со временем привыкнешь.
Этажом выше на лестничную клетку цеха зашла уборщица с ведром и шваброй. Она включила тумблер на электрическом щитке, и на всех лестничных пролётах зажегся свет.
Андрюха заговорщицки подмигнул красными глазами и сказал почти шёпотом:
Здесь разлом. Я чувствую его. Ты тоже почувствуешь. Видишь? Шевелится муть. Атака! Сейчас прибежит.
Кто?
Этот момент на участок забежала пожилая взъерошенная женщина.
Двадцать седьмые не пошли, -завизжала она. Ты какой припой использовал? Я же говорила! Говорила!
Андрей пожал плечами.
Я к начальнику цеха пойду, без премии останешься, вновь завизжала она и убежала.
Говорила-говорила, покачал головой Андрюха. Говорила-говорила, бормотал он и глядел мутными красными глазами. Разлом! Действует прямо в мозг. Чувствуешь?
Он указал пальцем в макушку.
Сергей увидел еле различимую тёмную муть, она летала в воздухе как мелкая пыль, как сажа. Но эта сажа не оседала на его ладонях, а проходило сквозь них. Окружающий мир, на какое-то время, стал похож на старый черно-белый фильм.
Появились мутные силуэты множества людей. Десятки человек сидели за верстаками. Поднимался дым множества паяльников. На стене длинный плакат: Выполним пятилетку в три года!
По проходам сновали тележки с деталями. Прошёл рабочий с ворохом чертежей. В углу работал сверлильный станок
Картина прошлого то становилась чётче, то меркла и наконец, пропала.
На консолях, к которым были прикреплены лампы дневного света, под самым потолком сидел бородатый мужик с папиросой в рабочей спецовке. Его фигура была почти прозрачной. Незнакомец скидывал пепел в низ.
Это что за приведение? спросил Сергей.
Андрей сдвинул на лоб увеличительные очки, глянул наверх.
А, Егорыч. Нет ему покоя. Он здесь в цехе умер лет восемь назад. Остался на ночь, бензухи напился. Народ утром пришёл, а он в курилке на лавочке калачиком свернулся, холодный уже.
Егорыч! позвал Сергей и махнул призраку рукой. Но тот, никак не отреагировал.
Он никогда не отвечает. Не видит нас, наверное.
Через мгновенье весь морок исчез.
Много заводского народу от бензухи сгинуло.
Привычка пить бензо-спиртовую смесь, которая использовалась для промывки контактов
электронных изделий, появилась во время знаменитой горбачёвской борьбы с пьянством, в конце восьмидесятых. Водку купить было почти невозможно.
Выпивохи стали разводить смесь водой, спирт смешивался с водой, а бензин всплывал сверху. Всплывший бензин сливали, а оставшуюся дрянь пили.
Андрюха посмотрел на часы.
Выключай паяльник, айда обедать.
***
С утра Сергей принёс сделанные им детали на проверку в ОТК. По отделу носился его начальник Иван Нилыч. Ему было уже за семьдесят. Его лицо украшали большие очки и улыбка или скорее саркастическая ухмылка, означавшая, что её владельцу срочно полагается пошалить.
Шалил Иван Нилыч регулярно. Жил он в пригороде и ездил на работу на электричке. Для бодрости духа утро он начинал с двух стаканов самогона. Передвигался по цеху бегом, в стиле спортивной ходьбы шуруя кулаками и локтями.
Несмотря на годы, Иван Нилыч был большой поклонник женской груди. Появляясь на участке, где работали женщины, он, пробегая, успевал всех потискать. Большинство работниц было преклонного возрасти и обладали впечатляющими бюстами, поэтому, несмотря на плохое зрение и неважную координацию движений он не промахивался.
Единственной кого он не домогался, была Рая. Обладавшая суровым характером, она могла разбить ему очки. Правда, изредка по забывчивости, пробегая мимо Раи, он прикасался к ней. И Нилычу приходилось менять разбитые стекла.
Вот и сейчас он пронёсся по ОТК, за его спиной раздавались визги и писки. Пробегая мимо весящего на стене радиоприёмника, он включил громкость на полную. Хлопнул Сергея по плечу, дохнул на него перегаром и крикнул:
Серёга, хвост пистолетом!
И выбежал в коридор, откуда раздались визги и писки.
Сергея позвала контролёрша по прозвищу Бабуленька. Бабуленьке было около восьмидесяти. Стекла её очков были, наверное, сняты с бинокля или подзорной трубы и увеличивали глаза до невероятных размеров. Седые волосы были собраны в моток на затылке и проколоты накрест шпильками. Она все время тихонько что-то бормотала, даже когда никого не было рядом. С головой у Бабуленьки видимо были небольшие проблемы, которые ей самой нисколько не досаждали.
Она протянула Сергею три детальки.
Здесь поры в пайке переделай.
Где?
С задней стороны.
Сергей забрал детали и ушёл на рабочее место.
Не могу сообразить, чего не так. Поры в контактах где-то увидела, сказал он Андрюхе.
Бабуленька проверяла?
Сергей кивнул.
Она почти ничего не видит.
А как же она проверяет?
Этого никто не знает. Два года назад почти готовое изделие привезли, ракетная установка на колёсах. Не работало в ней что-то. Электроники пол вагона. Несколько инженеров с тестерами лазили, не могли найти. Бабуленька подошла, посмотрела на изделие, побормотала, и сказала в каком блоке, какой элемент сгорел. Его заменили, и все заработало как надо.