Никаких документов. Сначала работа. Не будет работы, мы возвращаемся в Москву! категорично сказал Матвей.
Матвей, ваших денег может хватить недели на три при условии: одна сосиска в день и пить только воду. В этой стране многое изменилось, на паперти уже появились белые. Немного, но есть. Прошли те времена, когда шампунем асфальт мыли и после шести вечера ни одного черного.
Матвей не унимался:
Без работы по специальности мы здесь не останемся, у нас билеты с обратной датой.
Видя нашу ситуацию, Андрей пообещал устроить Лену в парикмахерскую. И устроил. Лена ездила на двух автобусах в другой конец Йоханнесбурга.
В отель возвращалась к ужину. Мы позволяли себе одноразовое питание в день, и это был ужин. В течение дня мы могли съесть по одному банану, а к ужину покупали сосиски или бургер в самом дешевом супермаркете ЮАР Checkers («Чикерс»), Вместо тарелок у нас были полипропиленовые поддонники, в которых продавали и сейчас продают фасованные овощи и фрукты. Пили воду. Все было сосредоточено на ужине, когда возвращалась Лена: она была добытчицей, первая пошла работать и приносить пусть небольшие, но деньги в семью. На тот момент для нас любые деньги были ДЕНЬГИ.
Однажды Лена к ужину не подъехала. Мы ждем десять минут, двадцать, тридцать. Автобусы приходят, а ее нет! Нервы на пределе, состояние, близкое к срыву. Мы понимали, что, если Лены не будет еще полчаса, надо срочно что-то делать. А ЧТО? С чего начать? Было такое чувство, что я на краю пропасти, и сильная мощь ветра неудержимо пытается меня сбросить, и мне не удержаться. И вопросы «ЧТО делать?» и с «ЧЕГО начать?» уже не возникнут.
Меня душили мысли, я сидела бледная, не в состоянии даже выйти на балкон. И вдруг голос Матвея: «Лена идет». Матвей стал кричать с балкона: «Лена! Лена!» Я не могла встать, когда Лена зашла, не могла произнести ни слова.
Матвей тихо спросил:
Леночка, что случилось?
Я в Down Town (Даунтаун) проехала остановку, вернулась и поехала в правильном направлении. Не волнуйтесь, я потерялась, но не растерялась.
Она была «незагугленная», без смартфонов, айпадов и других гаджетов, словом, всего того, что дает возможность одалживать мысли и решения, а свои мозги не тревожить. Наши дети росли без бабушек и дедушек, без нянек и репетиторов, и это формировало в них самостоятельность, а в нестандартной обстановке проявлялась способность принять верное решение. Лена собралась, сориентировалась и, самое главное, не впала в панику. Слава богу, все обошлось.
Дни были наполнены поиском работы, перспектива остаться без денег очень напрягала, считали каждый цент.
С восьми утра до пяти вечера мы переходили из одного офиса в другой в этих зеркальных небоскребах и монументальных зданиях викторианского стиля.
Через две недели подошвы туфель были истоптаны до дыр.
Можете представить картину. Попадаешь в зеркальное царство небоскребов, которое можно было в 1993 году увидеть только в видеофильме с гнусавым переводом. И мы, туристы из России, экономя даже на автобусных билетах, ходили везде пешком, съедали один банан в день, не имея ни телефона, ни машины, ни апартаментов, переходили из одного офиса в другой этих красивых зданий, от которых веяло СИЛОЙ и ВЛАСТЬЮ. Небоскребы стояли как ракеты, устремленные ввысь, поражая своей НЕПРИСТУПНОСТЬЮ.
Но самое удивительное мы не помним ни одного случая, где бы НЕ подпустили или НЕ пропустили. Нам помогали, советовали, давали прямые контакты других компаний, и это участие держало нас на плаву. В одном из головных офисов нам подарили справочную книгу «Желтые страницы» толстую-претолстую. У нас закружилась голова мы держали в руках огромную книгу и были уверены: теперь мы ВСЕ знаем нам вручили клад, да еще бесплатно. Мы же не знали, что «Желтые страницы» не продаются, они раздаются судьба у них такая: распространять информацию обо всех компаниях ЮАР. Матвей выписал все компании горнодобывающих ведомств с адресами и телефонами.
Прошла неделя результатов нет. Из двадцати пяти компаний, в которые было написано, пришли стандартные отказы: «К сожалению, в настоящее время предложить ничего не можем. С уважением» Опять мимо. Надежды рушились как песочные замки.
Время шло, деньги заканчивались, мы готовы были на любую работу, чтобы пополнить свой кошелек и продержаться хотя бы месяц. На месяц вперед был оплачен отель.
Нам предложили продавать картины, мы согласились, поехали. Картины не продали, а позора натерпелись стыдно вспомнить. На вопрос «Не желаете ли вы взглянуть на картины?» нам отвечали: «Пошли вон отсюда!» И мы в свои тридцать восемь лет, проглотив этот унижающий для нас позор, шли к следующему дому в надежде, что повезет. Нет, не везло.
В полном отчаянии Матвей прорабатывал любые варианты временного трудоустройства и по чьей-то подсказке был направлен на освободившееся место охранника.
Даша, мне предложили работу охранника в ювелирном магазине.
Я с радостью почти прокричала:
Соглашайся!
Хозяйка магазина богатая еврейка. Но с ней надо спать, сказал Матвей почти шепотом, осознавая смысл сказанного и стыдясь этого.
Я помолчала, но, понимая безысходность нашего положения, ответила:
Иди.
Матвей не пошел. И слава богу!
На следующий день мы, опять собрав скудные крохи надежды, подавленные и придавленные гнетом униженной потерянности и растерянности, отправились в Down Town. И путь наш лежал в компанию TransNatal («ТрансНатал»), На пункте охраны, как и в предыдущих компаниях, Матвей вопрошающе объясняет: «Я горный инженер из России, ищу работу, могу ли я» и так далее. Черный охранник направляет Матвея к геологу. Я, держа список всех двадцати пяти шахт, неожиданно для себя спрашиваю:
Матвей, а как ты насчет шахты Matla («Магла»)?
Даша, я готов лететь, ехать, ползти на ЛЮБУЮ шахту. И почему ты меня об этом спрашиваешь?
А я и сама не знала, почему. Но позже узнала, а точнее, поняла. Мы поднялись к геологу. Матвей начал рассказывать о себе, показал паспорт механизированной отработки лавы. Геолог не остался равнодушным и сказал Матвею прийти через два дня на прием к операционному директору, господину Питу Хендерсену.
Прошло два дня, у нас осталось двадцать рандов. На эти деньги можно купить булку хлеба, сосиски и бутылку молока. И все! Денег больше НЕТ. Работы НЕТ. Тростиночки, СОЛОМИНКИ, за что схватиться, чтоб только удержаться, тоже НЕТ.
Обещанная геологом встреча с операционным директором «ТрансНатала» П. Хендерсеном вселяла надежду.
И мы оба понимаем: это последняя надежда!
«Только бы ничего не случилось. Только бы встреча состоялась. Только бы НИЧЕГО не произошло, что может помешать встрече», думали мы в унисон с Матвеем.
Через два дня мы подходим к офису «ТрансНатала». Представляемся охраннику. Охранник звонит, мы стоим как две натянутые струны: что сейчас нас ждет зазвучит полонез Огинского или барабанная дробь и струны окажутся не нужны?
Положив трубку телефона, охранник повернулся к Матвею и четко произнес:
Господин Хендерсен на месте и ждет вас.
В кабинете за большим столом сидел седовласый мужчина лет пятидесяти. От него веяло благородством и спокойствием.
Прошу вас, проходите, присаживайтесь. И с интересом стал всматриваться в экзотический материал другого континента. Слушаю вас, как бы говоря: «Ну и чем же, ребята, вы можете меня удивить?»
И, переведя взгляд на Матвея, жестом показал: «Я весь внимание».
Как мы все понимаем, в 1993 году проектов, презентаций в России вообще не было, и единственным презентационным материалом был паспорт механизированной отработки лавы. Матвею надо отдать должное: в состоянии внутренней безнадеги он сумел взять себя в руки, проявил немыслимое самообладание, уверенность и грамотность.