М-м-м
Я попыталась пошевелиться и сразу же вскрикнула. Новая волна боли охватила меня.
Под пальцами лежало битое стекло, блёклый свет лампы бил по глазам.
Чёрт голос Амина донёсся сквозь кроваво-чёрную пелену боли.
Я снова попыталась пошевелиться. Вскрикнула, по вискам потекли слёзы. Тело опять пронзило. Ещё одна попытка. Приподнялась, и осколки впились в руку. Голова поплыла, блеск стекла был единственным, что я видела.
Я Амин дотронулся до меня.
Нет! закричала я истошно. Нет! Не трогай! Не трогай меня!!!
Его лицо стремительно затягивалось темнотой. Чёрные зрачки. Последнее, что врезалось в память намёк на тревогу.
Амин подошёл ближе. Прикоснулся к животу. Спину словно бы разрезали ножом, а перед глазами стояли кружащие в красном мареве осколки стекла. Скомканное белое платье, алые следы на кафеле ванной.
Он был для меня всем. Амин. Он бы мог быть для меня всем.
У тебя чёрное сердце, то ли подумала, то ли прошептала я и в следующую секунду провалилась в черноту.
Глава 4
Настоящее
Сабина
Вернулись мы ближе к вечеру. Всю дорогу я держала ладонь на спинке Жасмин, и моё сердце переполнялось нежностью. Когда я видела её в последний раз, она была крохотным комочком. Огромные глаза, тёмные волосы и пухлые губки: вот и всё, что я запомнила. Отдать её было сродни глотку смертельного яда. Но иначе тогда поступить я не имела права. Защитить её, сберечь это было единственным, что имело значение.
Что дальше, я не знала. Единственным человеком, к которому я могла обратиться, был Алекс. Я нуждалась в месте, где мы с дочерью могли бы жить. Безопасном, спокойном месте.
Когда мы подъехали к дому, Алекс уже ждал нас. Жасмин проснулась незадолго до этого, но усаживать в кресло я её не стала. Только машина открылась, дочь с любопытством принялась осматриваться.
Дядя! она подползла к краю сиденья. Ты дядя! устремила взгляд на Алекса.
Явно не тётя, подхватив, он вытащил её из машины.
В его огромных руках она казалась крошечной, почти что кукольной. Такой же она была бы в руках другого мужчины. Своего отца. Сердце сжалось, едва я представила их с Амином. Нет, не надо. Не думать об этом.
С нашей последней встречи ты здорово подросла, держа на вытянутых руках, Алекс осмотрел Жасмин. Поставил на землю. Дуй давай. Поиграй, пока мы с твоей мамой поговорим.
Она уставилась на него с непониманием. Разумеется, не отошла ни на шаг. Мельком я увидела, как открывается дверь дома. На крыльце появилась девочка. Дочь Алекса была совсем на него не похожа: темноволосая, с правильными уже сейчас чертами лица и высокими скулами.
Это кто? спросила она сразу у всех, увидев Жасмин. Стремительно сбежала по ступенькам и обратилась уже конкретно к ней. Как тебя зовут?
Жасмин прижалась к моей ноге. Я интуитивно коснулась её.
Её зовут Жасмин.
Как цветок, заключила Надия. У нас растёт жасмин. Но сейчас он не растёт.
Не цветёт, поправил Алекс. Не рос бы он, если бы его выдернули.
Надия глянула на отца. Я опять уловила движение. На крыльце появилась та самая девушка, которую я увидела утром. Когда мы виделись в последний раз, на ней был парик, и о том, кто она, я не имела представления.
Она спустилась, подошла к нам. И вдруг порывисто обняла меня.
Рада тебя видеть.
И я тебя, Берта. Или Стэлла.
Позади шумел огромный фонтан, вокруг шуршали листьями деревья, рядом стояла дочь. Этот день так сильно отличался от всех, что были в моей жизни последнее время, что трудно было поверить в его реальность.
Стэлла, подтвердила она и улыбнулась уголками губ. Ты Ты в порядке?
Она присела возле Жасмин и кончиками пальцев дотронулась до её ручки.
Приве-е-ет, протянула с улыбкой. Дядя Алекс сказал сегодня, что к нам приедет маленькая девочка. Вроде бы её зовут Жасмин. Ты не знаешь, кто это? Не видела тут такую?
Я Жасмин, отозвалась дочь.
Ты? деланно удивилась Стэлла.
А дядя Алекс говорил, что эта девочка будет совсем маленькая. А ты не маленькая. Ты точно Жасмин?
Дочь кивнула. Очень уверенно. Вытянула ладошку и шагнула вперёд.
Я Жасмин, подтвердила она.
Ладно, Стэлла, Алекс коснулся плеча жены. У нас мало времени. Побудь с детьми, мы с Сабиной пока пойдём в кабинет. Мне нужно ей кое-что отдать.
***
Ни о чём не спрашивая, Алекс провёл меня в кабинет. По пути я успела бросить взгляд в большое зеркало, вставленное в подчёркнуто-роскошную раму. Сколько бы ни пережила я за последние дни, это не сломало меня.
Под зеркалом лежала игрушечная карета с отломанным колесом, рядом с ней перепачканная лошадка. Представить Алекса в роли отца было трудно только в первые минуты. Подсознательно я примерила эту роль на Амина
Надька мастер разрушений, сказал Алекс, когда мы вошли.
Сперва я не поняла, о чём он. Потом увидела на его столе остатки пластилина и валяющуюся на полу папку.
Подняв её, Алекс показал мне на диван.
Если хочешь, попрошу сделать для тебя чай или кофе.
Я ничего не хочу.
Это было не совсем так. Какао и булочка всё, что я съела за целый день. Но меня тревожило будущее, а не это. Я знала: пока я не буду чётко знать, что делать дальше, не смогу думать ни о чём другом.
Дело твоё, ответил Алекс, выдвигая ящик стола.
В руках у него появился пухлый конверт. Ничего не говоря, он подошёл и отдал его мне. Я посмотрела с вопросом. Он кивнул на мои руки, отвернувшись, встал у окна.
Как и перед домом, откуда я несколькими часами ранее забрала дочь, меня охватил неосознанный страх. Хотелось открыть конверт, но в то же время я не могла заставить себя сделать это. Всё же надорвала бумагу. Первым, что достала, были две перетянутые резинками пачки денег. В одной рубли разного номинала, в другой валюта.
Это оказалось неожиданным. Я пришла в замешательство, но ненадолго.
Твой отец понимал, что тебе потребуются наличные, Алекс заставил меня отвести взгляд от купюр. Рано или поздно потребуются.
Отец Всё встало на свои места. Я отложила деньги в сторону. Достала паспорт. Открыла.
Твой отец был той ещё сволочью, Сабина, заговорил Алекс снова. Терпеть не могу лицемерие. Даже по отношению к покойникам. Лицемерие худшее из унижений. Твой отец этого не заслужил.
Разгоревшееся было возмущение стало затихать. Я бы могла с горячностью возразить Алексу, начать доказывать, что отец был примерным, правильным, но Так ли это? Точно я не знала. Когда-то, будучи совсем девчонкой, ответила бы, что так. Но я слишком повзрослела за последние три года.
Как бы там ни было, тебя он любил больше всего на свете. Больше денег, Сабина, больше власти и больше собственной жизни. Он попросил меня помочь спрятать тебя и сделать тебе новые документы. Этот конверт он передал для тебя в нашу последнюю встречу.
На развороте паспорта была моя фотография. Только дата рождения другая, имя тоже. Словно меня стёрли, как ненужный файл, и создали заново. Краем глаза я заметила, как Алекс достал из ящика что-то ещё.
Возьми.
Я послушалась. Это было свидетельство о рождении Жасмин и водительские права на моё новое имя.
Это уже мой подарок тебе. Я всё-таки скажу, чтобы тебе принесли чай. Пока закончи с конвертом. Через полчаса тебя отвезут в аэропорт.
В аэропорт? переспросила я, вскинув голову. А Жасмин? Куда мы полетим?
В Италию. Какое-то время побудете там.
Ничего больше не объясняя, он ушёл. Рядом со мной лежали деньги, права, свидетельство о рождении и два паспорта обычный и загранник. В конверте оставалось что-то ещё. Раскрыв его, я вытащила другой небольшой, прямоугольный. На нём твёрдым, ровным почерком папы было выведено два слова «моей дочери».
Папа прошептала я сквозь подступивший к горлу ком.
Моей дочери Уже этих двух слов было достаточно, чтобы меня захлестнуло горечью, болью и любовью. Но я всё-таки вытащила сложенный пополам листок.