Лавр был тронут и не скрывал, что ему приятно внимание сослуживцев.
Раздевайтесь и за стол! пригласил он новых гостей.
Только мы на чуть-чуть, предупредил Виктор Семёнович, снимая шинель. Посидев минут двадцать, он распрощался и, взяв слово, что Лавр после праздников обязательно заглянет в отдел, уехал.
Вот видишь, Лавр Павлович, а ты переживал, что забудут! усмехнулся Пришельцев, накалывая на вилку солёный огурчик. Помнит тебя народ и ещё не скоро забудет. Ты же меня не забываешь!
В начале пятого гости стали расходиться. Женщины убрали посуду со стола, единогласно решив вымыть её утром. Людмила приготовила гостям постель, и все легли спать. Уже засыпая, Лавр спросил:
А как ты ухитрилась втайне от меня пригласить Викентия?
Есть такая штука, телефон называется, ответила она, взбивая подушку.
А если бы трубку взял я?
Я использовала резервный канал связи.
Лавр приподнялся на локте и удивлённо посмотрел на жену. Людмила взъерошила ему волосы:
Я дала им номер Александра Сидоровича и предупредила их, что это мой новогодний подарок, она поцеловала его в макушку и, отвернувшись, натянула на себя одеяло.
***
Через пять дней они проводили Виктора с семьей. Лавр успел сводить Катеньку на новогодний утренник, который организовывали для детей в управлении. Внучка с восхищением рассматривала большой бумажный пакет с подарком, на котором был нарисован Дед Мороз в милицейской фуражке с полосатым жезлом и надписью «С Новым 1941 годом!», напечатанной большими разноцветными буквами.
Но самое большое впечатление на неё произвёл кукольный театр! Когда опустился занавес, Катя никак не могла поверить, что волшебство закончилось, и не хотела уходить из зала. Лавр, обзвонив всех знакомых, достал билеты на следующий день и вновь повёл внучку на тот же самый спектакль.
Незаметно подошло Рождество. Несмотря на то что Людмила была членом партии, она всегда старалась его отметить и, вспоминая близких ей людей, накрывала стол. Это праздник напоминал ей детство. В Сочельник она испекла пирог и приготовила по старинному семейному рецепту, который помнила ещё с юности, щуку. Свернула её кольцом и красиво уложила на блюдо, к которому мужа не подпускала до появления первой звезды.
Они сели ужинать и Лавр открыл бутылку кагора.
Будем пить и Бога славить, сказал он, протягивая рюмку, и в это время зазвонил телефон.
Вечер добрый, Палыч! Как отдыхается? Федотов устало рассмеялся: Как подумаю о тебе, аж завидки иногда берут.
Как сказать, Никифор Максимович, отдыхать не работать. Если честно, то, конечно, скучаю. Но связей не теряю.
Да я знаю! На неделе по три раза на службе появляешься. Виктор рассказывал, что с твоей подачи группу малолеток взяли. За что тебе большое спасибо!
За что? искренне удивился Лавр.
За то, что службу не забываешь и молодым помогаешь! серьёзно сказал Федотов. Скажи, завтра к трём сможешь подойти? Разговор есть.
Конечно смогу, бодро ответил он. В 15.00 я у вас.
Вот и славно! Тогда до завтра, с удовлетворением произнёс начальник ОУР и положил трубку.
Федотов звонил, обернулся он к Людмиле, просил завтра к трём зайти.
А, старый боевой конь уже забил копытом? усмехнулась она. Может, ты обходной у кого-то подписать забыл?
Нет, уверенно парировал он: Без обходного радиоприемник не подарили бы!
На следующий день без четверти три Лавр уже был в управлении: он вышел пораньше и с удовольствием прошёлся по заснеженному городу, разглядывая витрины, в которых ещё висели новогодние украшения. Поздоровавшись со знакомыми, без двух минут три он постучал в дверь.
Заходи, Лавр Павлович, Федотов вышел из-за стола и протянул руку: Присаживайся, закуривай, разговор долгий и серьезный.
Когда они выкурили по папиросе, Никифор Максимович, налив чаю, сказал:
Руководство обеспокоено сложившейся политической ситуацией. Гитлер оккупировал всю Западную Европу и на этом не остановится. Мы находимся на грани войны с немцами.
А как же Пакт о ненападении? обескураженно спросил Лавр.
Плевать он хотел на этот пакт, просто ответил Федотов. Захотел оккупировать Польшу, переодел уголовников в польскую форму, расстрелял радиостанцию в Гляйвице, заявил во всеуслышание, что поляки напали первыми, и за месяц установил свою диктатуру. Он накопил огромный военный потенциал, а мы у него как кость в горле. В Москве это прекрасно понимают. Если ты помнишь, ещё в июне по команде сверху началась подготовка милиционеров на полевых сборах, оперсостав мы не привлекали, и ты этого не знал, а в конце октября в составе НКВД было образовано Главное управление местной противовоздушной обороны.
41
Нет, конечно. Ситуация в мире действительно напряженная.
Дело вот в чём: наши хлопцы умеют раскрывать преступления, нести патрульную службу, направлять дела в суд, но они не умеют воевать. В 20-х годах практически каждый прошёл через Гражданскую, а каждый второй через Германскую. Вот на твое место назначили Виктора. Что ты можешь сказать о нём?
Лавр на мгновение задумался и уверенно произнёс:
Грамотный оперативник, прекрасно знает действующие приказы, много времени уделяет повышению культурного уровня, занимается самообразованием
Достаточно, Федотов остановил его взмахом руки. Не аттестацию на него готовишь. Ты мне скажи: сможет он привести к нормальному бою «максим» или, к примеру, пристрелять трёхлинейку?
Вряд ли, честно ответил Лавр.
Раньше этому обучали, вздохнул Никифор Максимович. Вот, взгляни.
Он вышел из-за стола и, подойдя к сейфу, достал потрёпанную папку:
Это личное дело Малютина. Он уже давно перевелся к нам с Дальнего Востока. Толковый парень
42
Развязав тесемки с затянутыми на концах, чтобы не лохматились, узелками, он перелистал несколько страниц и, достав большой, сложенный в несколько раз лист бумаги, удовлетворенно крякнул:
Это его свидетельство об окончании милицейской школы комсостава. Посмотри, какие дисциплины они изучали. Пулемётное, гранатомётное и стрелковое дело, тактику уличного боя, знание револьвера и даже джиу-джитсу. Помнишь Постановление Совнаркома от 1931 года?
Лавр утвердительно кивнул:
Это когда нас стали рассматривать как армейский резерв?
Да, тогда военная подготовка стала обязательной, но мы не придавали ей значения, ставя во главу угла специальные дисциплины, несмотря на то, что военные получили право контролировать процесс обучения. Сейчас перед нами стоит задача подготовить сотрудников к работе в условиях войны, которая не за горами.
Может быть, надо привлечь к работе армейских инструкторов? неуверенно спросил Лавр.
Федотов досадливо махнул рукой:
Это само собой. Уже подготовлена программа, соответствующая уровню подготовки бойцов Красной Армии. Но я имею в виду оперативную работу в прифронтовой полосе и за линией фронта. У тебя есть опыт диверсионной и агентурной работы. Если говорить прямо, то мы должны подготовить подпольщиков и партизан.
Лавр улыбнулся:
То есть научить их жить наоборот?
Никифор Максимович непонимающе взглянул на него, и он пояснил:
Если раньше мы обучали людей, как оставаться незамеченными при наблюдении за объектом, то сейчас их нужно учить, как вычислить хвост и отделаться от него.
Ты, Палыч, все правильно понял, вздохнул Федотов. Ты теперь человек свободный. Посиди, подумай, чему надо обучить сотрудников, и как будешь готов, заходи. Три дня хватит?
***
Лавр всерьёз принялся за работу. Вечером, заварив крепкого чаю, он положил перед собой лист бумаги и, вспоминая все войны и операции, начал записывать чему, по его мнению, было необходимо обучить милиционеров.