Будь счастлива
Я Небеса благодарю,
Что мне дано познать тебя.
Тебя же я боготворю,
В тебе одной вся жизнь моя
Прекрасней нет цветка на свете,
И женщин ласковее нет,
Ведь ты одна на всей планете
Одна такая в тыщу лет!..
Когда играя
Первозданной силой,
Творила мир Природа-мать,
В тебе одной она вместила
Всю красоту свою и благодать
В тебе порыв грозы,
Зари сиянье,
Великолепье гор, блистанье рек,
Отрада глаз, души очарованье.
Тобою вечен мир
И счастлив человек
«Что мне дано познать тебя» так значит, и вправду есть? Или еще только дано познать, а собственно познать придется позже?
Мартов тряхнул «своей большой как техасский арбуз» головой» и тихо засмеялся теперь он частенько вспоминал эту фразу. Недели, проведенные в виртуальной реальности, во многом изменили отношение к действительности. Он чувствовал реальность всем своим существом. Но самое интересное, эти изменения ему очень нравились. Особенное удовольствие теперь доставляло ощущение владения и управления собственным телом и собственными эмоциями.
Можно было бы подумать, что он постарался забыть, стереть из памяти то чувство, что пришлось испытать, глядя на собственную «действующую модель». Но нет, теперь он наслаждался каждым движением, каждым вздохом и очень понимал чувства Брике, получившей тело Анжелики Гай и сбежавшей на свободу (1).
Кстати, несколько дней он даже замечал, что обзавелся словом-паразитом именно это самое «кстати» он стал повторять чуть ли не через слово. Деркович еще раз извинилась за «досадный сбой в программе» и объяснила это подсознательным страхом вновь оказаться под потолком в ванной и наблюдать, как тело чистит зубы. «Эти ощущения постепенно эшелонируются в памяти на второй и третий уровень и уже не будут докучать» пообещала полиграфолог. И хотя Шемельман со своей всегдашней уверенностью подтвердил «Да! Потерпите пару-тройку дней, Денис Сергеевич, и все вернется на круги своя!», Мартов каждый раз невольно прикусывал губу, когда на ум приходил злополучный «триггер».
_____________________
1 Персонажи из романа А. Беляева «Голова профессора Доуэля»
Ты просто ты
Ты моя милость,
Ты моя нежность,
Поля бескрайность,
Моря безбрежность,
Вся моя радость,
Вся моя сладкость,
Ты моя вкусность,
Ты моя пряность
Трогательность ты,
И ты безрассудство.
Тихая скромность,
Неудержное буйство.
Усталость и бодрость,
Коварство и добрость,
Капризность и дерзость,
Мягкость и строгость
Денис отвел глаза от экрана, покачался в кресле и тут же мысленно вернулся к тексту. «Что же получается?» размышлял он, откинув голову на подголовник кресла и глядя в бескрайнюю белизну потолка
«Тьфу! Эти гламурные вирши скоро заставят видеть «золотистые ажуры» обоев или «сказочный индийский узор» пробкового пола! А потом в протоколах буду писать «Досточтимый г-н подполковник А.Н. Сенцов!» и подписываться вензелем «Ваш покорный слуга»» Денис улыбнулся своим мыслям и отметил, что раньше он бы скорее разозлился, а теперь просто улыбается.
Так что же получается? Значит, в его окружении все-таки есть некто, о ком он втайне мечтает? Пуще того, в тайне от самого себя. И если бы не программа, он так бы и не узнал о собственных мечтах? Конечно, все тайное рано или Тогда вопрос в том, насколько рано и не было бы это слишком поздно. Или уже поздно? Ведь он так и не понял, о ком речь. Ведь не об ирландской звездочке, в самом деле.
Денис повозил мышку по столу, недоверчиво всматриваясь в экран. Наивная, трогательная лиричность слов больше подходили юной гимназистке, ну, на худой конец, двадцатилетней девице, но Даже с учетом всех известных условностей это, пожалуй, чересчур. С некоторым сомнением он перевел конец стихотворения:
Я хочу повторять,
Я хочу повторяться,
Произносить эту фразу
Снова и вновь,
Чтобы мыслью пронзиться,
Чтобы просто признаться,
Что ты моя звездочка,
Что ты просто любовь!..
«Не, ну, если любовь, тогда конечно!» усмехнулся он про себя и замер.
Не обесценивай чужого,
любезный мой Сократ.
Неведомо тебе цены иного,
о чем мечтает старший брат.
О том, что ценно незнакомцу,
что важно для него,
Что для него меча дороже
и золотых роскошных лат,
Тебе о том судить негоже
отныне и до смертных врат.
Но в зеркало смотря,
ты отнесись к оценке строже.
Все, что в тебе, и в теле, и в душе,
То для иного темень тоже.
Понять мечту,
Чужих порывов красоту
Постичь не всякий может.
А потому
Пусть зависть к истинам других
Тебя не мучит и не гложет,
И мнение толпы к тому,
Чем счастлив ты,
Пусть тоже не тревожит.
Мартов сидел, не шевелясь, стиснув в кулаках подлокотники кресла. Это был тот голос. Его голос. Мортона. Он прозвучал в его голове как тогда, на татами, когда он приказал «Kick him!» (2). Низкий, велеречивый, сейчас он звучал немного менторски и в то же время по-отечески. Так когда-то с ним говорил первый в его жизни сэнсей.
Я что, снова в программе? вслух проговорил Денис и нервно поежился. Собственный голос показался ему глухим и чужим.
___________________
2 Kick him (англ.) ударь его ногой!
Он скосил глаза в угол экрана и прикусил губу: циферки на мониторе показывали 10:47. Рука привычно потянулась к полке, но пальцы цапнули пустую пачку. Денис от досады скрипнул зубами он же сам решил бросить курить с первого дня отпуска, и утром он с наслаждением превратил в дым последнюю «грязную палочку». В голове пронеслась пара поисковых запросов, но нет в доме больше сигарет не было. Ни одной заначки. Вздохнув, он выбрался из кресла и вышел на балкон.
Первой мыслью было набрать Сенцова. Второй Деркович. Третьей Шемельмана. Четвертая грустно сообщила, что все скажут одно и то же остаточные явления, скоро все пройдет. «Аха, и печаль, и радость» Денис невесело усмехнулся.
Однако нокаутировать Мартова вот так, одним, пусть и неожиданным ударом, было нельзя. Невозможно. Он встряхнулся и применил свое старое проверенное средство самозащиты включил аналитика.
Программа завершена, из системы они выведены. Голос в его голове говорит о том, что его подсознание перешло на новый уровень. Уровень ситуационного взаимодействия с сознанием. Возможно, именно так черпали свои предсказания Нострадамус, Мессинг, Ванга и прочие.
Денис шутливо приосанился. «Ну, а почему нет? подумал он. В конце концов, мысль, которую наговорил сейчас Мортон, вполне себе здравая. Кстати, а к чему она, собственно? «Не обесценивай чужого» монолог начался с этой фразы».
Он почесал висок. Очевидно, его подсознание, в образе голоса Мортона, «обиделось» на сарказм в адрес чувства. Значит, оно серьезно, глубоко, а потому важно и ценно. Странно только, что все это где-то за гранью сознания, его собственного сознания.
«О-оо, да у тебя немножко биполярка, дружище!» насмешливая мысль заставила его улыбнуться.
Хотя, с другой стороны, ведь в этих стихотворениях каждая строка, каждое слово имеет подтекст. И здесь тоже «Чтобы просто признаться». Признаться кому? Ей, звездочке? По ходу, нет. Потому что сначала нужно «мыслью пронзиться». Что сейчас и происходит. Пронзила, факт, что уж там Теперь, выходит, нужно признаться»
Да кому, черт возьми! не выдержав, вслух воскликнул Денис. Кому признаться? Ей? Кому ей? Себе? Что я в принципе кого-то люблю? «Кого-то». Бред какой-то
Но аналитик в его голове продолжал упорно копаться в фактах, порылся и отправил депешу, что их маловато. Значит, нужно читать дальше. Денис вернулся в кресло и взялся за мышку.
Неизлечимо
Четыре коротких строки словно четыре стрелы, просвистев в прозрачном воздухе, замерли на белой простыне экрана. А в глазах, тоже как на экране, только уже огромном, во всю стену как в кабинете Иванова, бешеным вихрем пронеслись все майские события. И посреди всей этой разноцветной круговерти он отчетливо увидел Ирену. Даже не ее, а ее глаза.