За первой строчкой потянется вторая. Текст полностью завладеет моим временем и желаниями, всеми моими мыслями. Медленно, но неотвратимо под пальцами проявится отпечаток меня, моей жизни, и я наконец-то поверю в то, что существую.
Я буду ждать вас на финише этого моего самого главного марафона.
Пролог
Поводов не любить первую школьную линейку с возрастом стало еще больше. Раннее сентябрьское утро, шумные стайки детей, напитанные солнцем, банты набок, не по возрасту серьезные пиджаки. Со ступенек на крыльце школы доносятся возвышенные речи, играет знакомая с детства музыка. Я (шорты, майка, растрепанные волосы) стараюсь незамеченной проскочить мимо школьного двора, нырнуть в проулок и быстро забежать за двери сонного еще студенческого общежития. У детей закончилось лето, у меня время, когда можно было поспать подольше.
Дело в том, что по утрам я занимаюсь постыдным делом, поэтому стараюсь появляться на улице как можно раньше, пока еще она не заполнилась людьми, спешащими на работу, или, как сейчас, школьниками, торопящимися на уроки. Встретив прохожего, я опускаю глаза и замедляю шаг, старательно делая вид, что ничего необычного не происходит.
Нет, я не ворую я бегаю. Мой ежедневный маршрут от общежития на станции метро «Студенческая», где я живу, до «Киевской» через знаменитый Дорогомиловский рынок и обратно. Или же по школьному стадиону по соседству, если времени совсем нет. Бегаю немного, не более сорока минут, которые, однако, кажутся мне бесконечностью. Двадцать минут туда, двадцать обратно. Легкая растяжка и скорее в душ. Собрав в охапку шампунь, мыло, мочалку, закутавшись в халат, спускаюсь с пятого этажа, где живут будущие юристы и политологи, миную этажи с экономистами и бизнес-информатиками, оказываюсь на первом, где располагаются общие душевые, стол для игры в теннис и комната охраны. Обычная история: пару лет назад я приехала покорять Москву и делю свою жизнь с другими такими же ребятами и девчонками.
2007 год. На улице не встретить бегуна. В моем окружении тоже никто не бегает. Я сама занимаюсь этим всего несколько месяцев. Мне хочется похудеть. Похудею перестану бегать. Я понятию не имею, что существуют интервалы, темпы, марафонская стена и диета, что где-то проходят соревнования. Двадцать минут в одну сторону, двадцать в другую. Без часов, в кроссовках для фитнеса (а разве бывают другие?), со жгучим чувством стыда, под любопытными взглядами, с присвистываниями и всенепременным «Динамо бежит». Худеть публично не очень-то приятно.
Картинки того лета, когда я внезапно решила заняться спортом, почему-то мелькают перед глазами сейчас, пока я в кромешной тьме взбираюсь по каменным ступеням вверх по склону где-то недалеко от границы между Италией и Францией. Граница условна, я пересекла ее незаметно для себя и без всякого интереса таможенных служб здесь их просто нет.
Я иду уже бесконечно долго, выхватывая налобным фонариком клочок земли перед собой, с усилием подтягиваюсь палками, одолевая очередной каменный выступ. Кажется, что я одна во всем мире, хотя мне достоверно известно, что на тропе впереди и позади меня еще несколько десятков человек. Этой ночью я уже и плакала, и молилась, и выкрикивала проклятия обступившим меня деревьям. Несколько часов назад мне стало ясно, что гонка пройдет совершенно не так, как я представляла себе накануне. Неудачный выбор кроссовок, попытка сэкономить время и моя вопиющая халатность: я не стала переобуваться на «базе жизни» посередине пути и вот сейчас я чувствую ноготь большого пальца где-то под пяткой правой ноги. Лопнули набухшие еще днем мозоли, стопы сковала сильнейшая боль. Я могу только идти медленно переставлять ноги, помогая себе палками. Бежать я уже не могу. Представляю, как выгляжу со стороны: никакой я не спортсмен, я жалкое зрелище ноющая хромающая некрасивая девочка, которая уже почти сутки двигается из одного городка в другой, из итальянского во французский.
Бегать между городами и странами, а не между общежитием и Дорогомиловским рынком я стала спустя семь лет после того лета, призраки которого приходят ко мне сейчас. Сегодня ночью я участница знаменитого Ultra-Trail du Mont-Blanc (UTMB) многокилометровой гонки, объединяющей восемь разных дистанций, на финише которой не дают медалей. Жемчужина трейлраннинга[1], мечта тысяч бегунов Стоп.
О чем ты думаешь, когда бежишь? О чем вообще можно думать, находясь на дистанции более десяти, пятнадцати, двадцати часов, и все это время в одиночестве? Для многих это время, когда можно наконец-то побыть с собой услышать, понять и принять. Когда можно вволю напридумывать историй про себя и про других. Помечтать. Проиграть в голове жизненные сценарии, которым никогда не суждено сбыться: по-другому закончить «тот самый» разговор или решиться сделать то, на что «тогда» не хватило духу. Но, как правило, все, о чем мы думаем в эти часы, это сама гонка. Решаем, когда и что необходимо съесть, прикидываем, не пора ли попить и успеваем ли мы на очередной чек-пойнт, все это часть плана, который заставляет нас присутствовать в текущем моменте. Ни в коем случае нельзя думать о финише, как и о том, сколько километров ты преодолел и сколько осталось. Нельзя думать о том, что ты устал или что тебе тяжело.
Обычно на ультрадистанциях[2] часы на моей руке показывают только время. Информация о темпе, пульсе, километрах лишняя для меня. Я обманываю себя, убеждая в том, что расстояние, которое мне нужно осилить, не дальше следующего пункта питания. Но в эту ночь на UTMB я допустила несколько ошибок, и самая главная в том, что вот уже несколько часов я представляю финиш. Включила трекер[3], считаю оставшиеся километры, вожу пальцем по нанесенной на предплечье переводной татуировке схеме трассы. Единственное, что удерживает меня от схода, осознание того, что с каждым метром я приближаюсь к свободе. Свободу я представляю себе как возможность распоряжаться собой, своим временем, своей жизнью без необходимости следовать какому-либо тренировочному плану. Еще не понимая, что я буду делать с этой свободой, сегодня ночью я точно знаю одно: бегать я больше не хочу. Двадцать раз по четыреста метров, тысяча метров через тысячу, длительные, СБУ[4], марафоны я больше не хочу подчинять свою жизнь цифрам. Метр, еще один. Нога. Палка. Нога. Тяжело. Больно. Жаль себя.
Скоро рассвет. Я бегу к своему последнему финишу. Так заканчивается моя беговая история. Под сплошным проливным дождем я начинаю плакать, наконец-то оказавшись в Шамони и увидев долгожданную арку. Слезы по лицу, вода с неба, палки в замерших руках. Двигаясь по огороженной финишной прямой, где-то на периферии я слышу голоса своих друзей из всей нашей большой компании я стартовала первой. Сто девятнадцать километров пути, и никто, кроме меня, не знает, что было этой ночью на тропе. Никто не знает, как я радовалась в начале гонки, как быстро все превратилось в агонию, как стирались ноги и крушились надежды. Никто не знает, почему я проиграла самой себе и как мне сейчас больно и обидно. И не описать никому, кто никогда сам там не бывал. Грязная, мокрая, жалкая, бесславно заканчиваю соревнование. Бегу, бреду, еле переставляя ноги. В голове пульсирует одна и та же мысль: «Больше никогда. Я свободна, свободна»
По ту сторону финишной арки мой старинный друг Денис растерян и не знает, что следует делать: он ждал меня, чтобы радоваться со мной на финише, но я приближаюсь в слезах, хромая и заплаканная. В оставшиеся несколько секунд Денис принимает единственное верное решение раскрывает объятия. Через секунду я оказываюсь в них и уже не сдерживаю рыданий.