Марина Морозова
Ро и Дрянь. Часть первая
Ро стояла у окна и с высоты шестого этажа смотрела на горку. Горка была сравнительно невысокой, примерно с трехэтажный дом, и напоминала голову обожравшегося дракона с длинным извилистым языком. «Еда» сама шла к «голове», ещё и платила за то, чтобы она («голова») высосала всё светлое с несчастного и выплюнула на презрение и ненависть такой же «еды», какими были все в этой нескончаемой цепочке к «голове дракона» И таких «голов-горок» в Гор-Городе было несколько десятков. Когда-то один из самых красивых и процветающих городов Килиматории сейчас находился в ужасном состоянии. Дома безликие коробки с выбитыми стеклами в окнах, двери, болтающиеся на одной петле, но чаще и дверей-то вовсе не было. Разграбленные библиотеки и магазины, полуразрушенные школы и детские сады, неработающие предприятия. Мусор и грязь. Костры и днем, и ночью окружали горки. В воздухе витала гарь и вонь Чтобы не потерять своё место в очереди, скатанцы (так называла Ро скатывающихся) тут же что-то ели, кое-как спали, и в жару и холод грелись около не потухающих ни на минуту костров. И над этой разрухой и серостью возвышались и сверкали красочные горкиИм поклонялись и приносили себя в жертву, их почитали и боялись, их ненавидели, но отказаться от них не могли. Горки манили к себе, они порабощали навсегда, до самой смерти Горки забирали самое ценное сначала Светлые Знания, а затем и жизнь, взамен отдавая усиленную в разы одну из эмоций, иногда и две сразу, но в этом случае до финиша живым скатиться не было шансаБыли горки, когда покупатель сам выбирал эмоцию, огромным спросом пользовались радость и восторг, безмятежность и умиротворение. Но были и горки-сюрпризы, где покупатель не знал, что покупает и, скатываясь, мог получить, как азарт и ликование, так и гнев, презрение, страх и стыд, а чаще скорбь, ужас, панику и испуг. Не все, далеко не все, могли пережить многократно-усиленный страх, а усиленная в разы скорбь вызывала разрыв сердца где-то на середине горки На горке, на той, на которую смотрела Ро, скатанцы получали самые сильные эмоции и довольно долго находились под ними. Очередь к этой горке, как- впрочем и ко всем остальным, была длинной и омерзительной, и состояла в основном из Дряней в грязной поношенной одежде, рваной обуви, а в большинстве своем босиком. Дряни ругались и дрались между собой, выталкивали из очереди более слабых, забирая их порцию Светлых Знаний для оплаты своих скатываний. Были в очереди и Ожидающие Чудо, как правило это были гости Гор-Города, они держались небольшими группами, у них ещё было что забрать. Дряни часто нападали на них, грабили и избивали, часто до смерти. Но скатившись пару раз с горок, Ожидающие Чудо опускались в Дряни и уже сами поджидали свежих гостей, желающих покататься с горок, а таких было с каждым днем всё больше и больше Уже не редкость были убийства в очереди, все ненавидели друг друга. Каждый в очереди хотел заполучить порцию Светлых Знаний своего соседа и неважно какой ценой
Ро стояла у окна и смотрела с высоты шестиэтажного дома на горку. Слезы текли по лицу, но Ро даже не пыталась их вытирать Она знала, что весь этот ужас она оплачивает сама и пока она жива, пока она Ожидающая Чудо, она будет и дальше поставщиком «еды» для «голов дракона»
Ро ещё не знала, что сразу после похищения, летучая мышь скинула Саниту Грун на поле диких гигантских тыкв
Ро ещё не знала, что сразу после похищения, Азор приказал ведьмакам во главе с Рэмом вернуть принцессу. Но Дрянь Ясьтик приказал, да-да, приказал, Рэму убираться, иначе они убьют Ро, им нечего терять. И с этим Рэм не мог не согласиться, он отступил.
Ро ещё не знала, что сразу после похищения, Мадам Жинез вернулась в Дом, она забыла (впервые за сто лет!) свою книгу. Мадам Жинез вернулась, но назад выхода не нашла. Дом решил не выпускать Мадам Жинез, пока она не заключит с ним новый договор.
Ро смотрела в окно и вспоминала:она потеряла сознание, как только увидела гигантскую летучую мышь с огромными золотыми клыками, очнулась уже в этой комнате на старенькой железной кровати, застеленной, как ни странно, красивым лоскутным одеялом. Первое, что увидела Ро это грязный потолок, на котором, каким-то образом даже были черные отпечатки обуви и первая мысль «грязные потолки меня преследуют, а они на меня очень плохо влияют» кроме кровати в комнате был квадратный столик на кривых и разных по высоте ножках и деревянный стул со спинкой в виде соединенных между собой колец, ещё в комнате была неваляшка, ростом с Ро, ещё можно было догадаться какого цвета были шары, но лица уже было не разобрать комната была в маленькой однокомнатной квартирке, чем-то похожую на квартирку бабушки Таисии в Луже крохотная кухонька, где была ржавая, помятая раковина, сломанный кран, из которого постоянно капала вода, стола не было, но у широкого и грязного подоконника, на котором стоял горшок с длинным и пыльным кактусом, стояли два табурета, на двоих у них было пять ножек узкий коридор, в котором день и ночь мигала тусклая лампочка, как будто передавая сигналы бедствия
Ро услышала звук тяжелых шагов и отвернулась от окна. Смахнув слезы, нацепив равнодушную улыбку, она подошла к столику и села на единственный стул. В комнату вошел Ясьтик. Ро, откинувшись на спинку стула, не сводила глаз с неприятного лица Дряни. Ясьтик топтался на месте, ему хотелось, чтобы он сидел на единственном стуле в комнате, а эта вредная принцесса стояла около него и заискивающе заглядывала ему в глаза. И если бы они не нуждались в ней, он бы прикончил её на месте
Ну, чё сидишь? Жрать хочешь? грубо спросил Ясьтик. Я вот тут принес печенья и немного молока. Ты давай этожри, а то не ровен час сдохнешь, кто за нас тогда платить будет? А где этот мелкий твой? А ваще мне поровну вот вспомнил! О мелком. Наша дамочка что-то задерживается, а она оставила мне для присмотра уродскую лошадь, а мне за ней ходить некогда, я уже и так один раз не скатился. В-о-от! Я и решил, что вам, двум уродам, вместе будет веселее и притащил её сюда.
Ясьтик вышел в коридор и тут же вернулся с огромным брыкающимся мешком.
Во, глянь! Урод уродом, при этих словах Ясьтик вытряхнул из мешка маленького белоснежного единорога с голубыми глазами, у которого рог ещё был окрашен в семь цветов радуги. Только после 77 дней рог белел, очень-очень редко на нем проявлялась золотая или серебряная витая полоса. И это означало, что единорог готов служить Человеку.
Это же, Ро, недоговорив, замолчала.
Кто это? быстро спросил Ясьтик. Дамочка наша сильно им дорожила, а по мне, лошадь как лошадь, только хилая да уродливая. А может ты чё про эту лошадь знаешь, чиво я не знаю? сузив и без того маленькие бесцветные глазки, Ясьтик пристально посмотрел на Ро.
«А он не так глуп, как кажется», подумала Ро и тут же как можно развязней ответила:
Это не лошадь, а жеребёнок, но как ты правильно заметил, очень уродливый.
Ясьтик подскочил к Ро и, взяв её грязной ручищей за лицо, зло зашептал:
Сколько раз тебе можно повторять, чтобы ты обращалась ко мне на Вы? Принцесса, а тупая! Тебя чё в школе не учили, как со взрослыми нужно разговаривать?! Ты поняла, чё я тебе сказал? Поняла? Я тебя спрашиваю, чучело?
Поняла, спокойно ответила Ро и спросила: Вы жеребенку еду принесли?
Там за дверью в мешке сено и сухари. Чё его кормить-то? Всё равно сдохнет, только еду переводить.
Принесите жеребенку хорошей еды или я ему свою отдавать буду. и, как бы оправдываясь, Ро добавила: Он же маленький.
Несколько минут Ясьтик о чем-то сосредоточенно думал, а потом сказал:
Ладно. Я принесу ему жратву, а ты не вздумай отдавать свою. Ты нам нужна живая. Да и дамочке может не понравиться, что я не кормил эту скотину. Всё, мне идти надо. с этими словами Ясьтик быстро вышел за дверь.