В середине 80-х «профессиональный гуманист» Андрей Смирнов сам встал «порулить» кинопроцессом. Установил либеральную цензуру, устроил гонения на прежнее руководство Госкино. Первым его ударом стало изгнание из кино Павленка. «Отблагодарил».
Фильмы Тарковского не укладываются в подобную схему. Андропов еще мог их понять, но вряд ли принять. Брежнев нет. Это не предположение, а констатация факта, упоминаемого многими, в первую очередь Андроном Кончаловским и подтвержденную Кареном Шахназаровым.
Невероятными усилиями Николая Шишлина (политический обозреватель, консультант ЦК, близкий друг Тарковского часто бывавший у него в доме), Александра Бовина (тогда писал речи для Брежнева, позже известный журналист, политобозреватель и телеведущий), Анатолия Черняева («шишка» от идеологии, в 80-е советник при Горбачеве) на дачу Брежнева попала копия «Андрея Рублева».
Посмотрев первые 10 минут фильма, Брежнев заключил: «Тягомотина!» и ушел играть в бильярд. Учитывая, что по сравнению с последующими работами Тарковского «Рублев» картина сюжетная и динамичная, шансов на личное одобрение первым лицом своего творчества Тарковский не имел.
В Госкино реакцию Генсека истолковали с самыми неприятными для Тарковского выводами. Фильм фактически положили на полку. Только через каскад международных афер копия фильма через три года попала в Канны, после чего была закуплена зарубежными прокатчиками. После зарубежного триумфа скрывать ее от советского зрителя не имело смысла.
Иная версия исторического просмотра рассказана Кареном Шахназаровым. Он включил в компанию Бовина и Шишлина своего отца Георгия Шахназарова. В те годы заместителя начальника международного отдела ЦК КПСС по связям с зарубежными и рабочими партиями. С его слов Брежнев после получаса просмотра уснул, разбудить его никто не решился. Проснувшись, Генсек увидел на экране всё то же бредущих монахов. Высказал то же самое мнение: «Скукотища». Бовин сотоварищи старательно вытянули из Брежнева политический вердикт: «Фильм скучный, но крамолы в нем нет!» Этот вердикт и «вытащил» «Рублева» на экраны.
Обе версии сходятся на оценке фильма Брежневым, но расходятся в описании последствий. Кончаловский на просмотре в Завидово не был, потому пересказал со слов присутствовавших. Карен Шахназаров лицо заинтересованное, ему важно подчеркнуть роль своего отца во влиянии на власть5. В любом случае у Брежнева после просмотра сложилось не самое приятное мнение о «молодом кинорежиссере Тарковском».
Неоднократно активируемый проект «большой руки» оказался не самой лучшей затеей Тарковского, хоть и позволил ему несколько раз заглянуть в закулисье власти и прийти к критическим выводам на счет культурного уровня высшего руководства страны, оставившим след не только в его дневниках.
В 2002 году на русском языке вышла книжка Эжена Нормана «Французская кухня пяти президентов». Примечательна она не только глубокими суждениями о французской кухне шеф-повара президентов Франции, сборником рецептов «высокой кухни», десятком меню официальных обедов, но описанием устройства президентской власти во Франции.
Французские президенты второй половины ХХ век располагали Елисейским дворцом, загородной резиденцией Рамбуйе и охотничьим замком Фонтенбло с окрестными угодьями. За городом происходили встречи и совместные охоты президента с главами других государств. «Обычная дипломатическая практика» не сильно отличавшаяся от мероприятий в Завидово или в Горках.
В отпуск французские президенты отравлялись на Лазурной берег в президентский замок в окрестностях Тулона. Имелся там кинозал, куда президенту доставлялись еще не вышедшие на экран фильмы компаний «Гомон» и «Пате». Иногда президент высказывал представителям этих фирм свое мнение об увиденном. Вряд ли оно являлось столь же весомым, как мнение Брежнева, высказанное в Пицунде или Завидове. Лишь изредка президенты Франции накладывали запрет на демонстрацию фильмов. Помпиду запретил «Эммануль». Запрет отменил его «сменщик» на посту президента.
Французы не могут без пикантных подробностей. Разрешение на показ приписали тому, что исполнительница заглавной роли Сильвия Кристель оказалась любовницей президента Франции Жискара д'Эстена. Чтобы отвести слухи, д'Эстен в 1974 году отменил киноцензуру и тут же запретил к показу фильм, вскрывавший его махинации на выборах. Помпиду и д'Эстен слывут во Франции либералами по части киноцезуры. Чаще всего они ограничивались пожеланиями убрать из фильма один-два сомнительных эпизода.
Не в пример Де Голлю, запрещавшего французские фильмы «пачками». И не только фильмы. Он люстрировал всех подписантов «письма 121» против войны в Алжире. Среди них режиссеры, сценаристы, актеры, операторы, кинокритики, писатели и драматурги «во главе» с Жан-Поль Сартром. Всего «письмо 121» одобрило 173 деятеля французской культуры начала 60-х. «Естественно» цензурный комитет запретил в прокате все их фильмы. Запрет действовал 9 лет до ухода Де Голля с поста президента. Сартр с супругой на несколько лет перебрался подальше от «длинной руки Генерала» в СССР.
Не уважал Де Голль и фильмы с критикой коллаборационизма французов в годы оккупации или где ставилась под сомнение официально декларируемая роль Сопротивления. Об успехах на ниве цензуры «лидера нации» можно написать отдельную книгу.
Правители Европы усвоили единый «протокол» поведения независимо от социального устройства страны. Подобные воспоминания можно найти про Тито. Такие же резиденции, такие же формальные и неформальные приемы глав государств в них. Охоты, виллы у теплого моря с обязательным кинозалом и просмотром новинок отечественного кинематографа.
Распространено мнение, что «у нас всё от Сталина пошло»: загородные резиденции, охоты и рыбалки, дача у озера Рица Однако «протокольная» жизнь английской королевы включает тот же «джентльменский набор». Вокруг подробностей ее жизни седьмой десяток лет неизменно ахает светская хроника и стонет «желтая пресса», старательно отслеживающая все расходы королевского двора. Дело не в строе, а в самой природе верховной власти.
Еще о запретах. О «пресловутой полке» (устоявшийся постперестроечный штамп в мемуарах кинематографистов). По разным оценкам в спецхранилище Госкино к началу Перестройки находилось от 50 до 200 кинолент. Цифра «50» озвучена Роланом Быковым на одном из пленумов Союза Кинематографистов, зачитывавшим решение СК о ликвидации «полки».
Число сильно варьируется, поскольку значительная часть фильмов «на полке» оказывалась уже после экранного показа, стоило режиссеру, сценаристу или занятому в фильме актеру перебраться на Запад. Если беглеца нельзя было вырезать из киноленты, как Крамарова из «Мимино», то фильм «клали на полку». Часто вполне заслуженно, как фильм «Пока безумствует мечта» по сценарию Василия Аксенова откровенную халтуру, несмотря на целое созвездие занятых в фильме актеров. На «полке» некоторое время пролежали даже «Кубанские казаки» после отъезда за границу Юрия Любимова.
В случае эмиграции речь не столько о «полке» Госкино, сколько «полке» Гостелерадио, куда предавались права демонстрации художественных фильмов после годового проката в кинотеатрах. В повторный прокат Госкино кинокартины выпускало крайне редко. Обычно реставрированные варианты старых кинохитов. Старые фильмы на киноэкране можно было увидеть разве что москвичам в «Иллюзионе» или в Кинотеатре повторного фильма. Или питерцам в «Авроре».