Кормили их плохо.
Это было недалеко от военной базы и питание им обеспечивала та же самая фирма, которая кормила военных и по тем же самым стандартам. А это означало большой поднос с углублениями, как в тюрьме и жирное, несъедобное хрючево в две с половиной тысячи калорий в порции. Просто замечательно! Тодд Баррет с тоской вспомнил их коллективную жалобу на питание в кафетерии в контртеррористическом центре имени Джорджа Буша там, в частности, было написано, что в джаз-салате виноград сорта Сонома без предупреждения заменили на томаты черри, что чай из автоматов невкусный, что кетчуп и горчица из дозаторов тоже никуда не годятся, и что порции острой куриной грудки слишком маленькие. Какие были времена
О, какие люди
Баррет с раздражением взглянул на человека, который присел напротив него с подносом.
Хорошие манеры предполагают просить разрешения сесть, прежде чем садиться. Но в Пентагоне это неведомо, не правда ли?
Я уже не работаю на Пентагон.
Как интересно. И где же ты работаешь?
Минюст.
Туда пускают после Пентагона?
Мне интересно, как сюда попал ты. Не подскажешь?
Если коротко, Дик, да пошел ты. Умник сраный. Занимайся лучше правами маргинальных групп и преследованием монополистов или чем там у вас занимаются?
Дик показал указательным пальцем на них, усмехнулся и встал, чтобы пересесть на другое место. Это было выражением угрозы.
Дерьма кусок выругался Вал, агент защиты ЦРУ, сидевший рядом как он тут-то оказался?
Помнишь, чем он занимался в Ираке? спросил Баррет.
Искал ОМП Саддама.
Вот именно. Возглавлял оперативную группу морпехов, которые занимались поиском ОМП. Вот из-за ОМП его к нам и сунули.
Про себя Баррет подумал то, что Дик Стенланд тут, это очень хреново. Очень. Он еще в Ираке доставлял проблемы. В присутствии генерала на брифинге встал и сказал, что никакого оружия массового поражения нет, и вся эта история дерьмо собачье. И если он остался таким же а он остался то это означает большие для них проблемы.
28 сентября 202 г. США. Кирьяс-Джоэль, недалеко от Нью-Йорка.
Они стояли на обочине. Караван федеральных джипов «Субурбан» с выключенными пока мигалками, дорожные крейсеры местного управления шерифа и полиции штата, два броневика местной команды SWAT. Было прохладно, но сухо. Типичная местная осень
Местный шериф по виду мужик упертый, крутой, скорее всего отслуживший жестко втолковывал что-то окружившим его федералам. Тодд Баррет, который ради этого рейда не переоделся в форму и так и был в костюме и при галстуке протолкнулся поближе, чтобы послушать.
мы не вышибаем двери, не кладем никого лицом в пол и не заворачиваем руки. Мы стучим в дверь и просим разрешения войти, показываем документы и говорим, что мы должны сделать. Никакой грубости, всем понятно. И не тыкать стволами во все стороны.
Шериф, этот парень изжарил заживо двадцать тысяч
Мне плевать, что сделал этот парень, его там нет. Но там есть мои избиратели11, это приличные люди, там много детей. И я, мать вашу, не потерплю здесь ковбойского вестерна. Если кто-то переступит черту, я его арестую, и клянусь Богом, буду держать, пока не будет федерального ордера, и пока мне его не привезут на бумаге. А это дело долгое
Баррет сплюнул и пошел к «Субурбану». Все-таки он был одет легче других, а в глубинке да по утрам уже было ощутимо прохладно.
Что там, шеф? спросил Вал, агент защиты ЦРУ и бывший морской котик, сидевший за рулем
Местный шериф качает права.
Вал фыркнул.
Нашел время.
Мы уйдем, а ему тут жить.
Да
Поверить не могу, что есть евреи, поддерживающие палестинцев. Это как вообще, а?
Баррет с видом умудренного жизнью аксакала пожал плечами.
В Йемене есть типы, которые раз в два года берут кувалды и целый день громят собственные деревни. Это у них такой праздник праздник обновления. Чтобы построить что-то новое, надо разрушить старое. В мире много всего странного.
Примерно через двадцать минут головные машины каравана, без сирен, но с мигалками, освещая синими всполохами тихие улицы, вкатился в Кирьяс-Джоэль.
Это было очень странное место. Небольшой городок на частной земле близ Нью-Йорка, где живут только соблюдающие евреи хасиды. Большие дома, дешевые минивэны и джипы в еврейских семьях не редкость семь восемь детей, автобусные остановки автобусы принадлежали общине, они отвозили желающих в Нью-Йорк и обратно. Это место можно было бы принять за гнездо общины амишей, если бы не современные автомобили евреи были не против современной техники.
А конкретно эти были против Израиля. Это потому, что они считали создание еврейского государства до прихода на землю Мошиаха есть преступление. Потому многие вешали над дверью не израильский, а палестинский флаг.
Им не препятствовали. Но и рады не были. Пока они катились по тихим улицам по краям дороги стояли люди, все в черном, в шляпах. Рядом с ними всегда были дети, много детей. Они недобрыми взглядами провожали федеральные машины, и было видно, что им тут не рады.
Бам! В стекло угодил камень или что-то еще, но так как стекло было бронированным, камень отскочил не оставив отметины.
Притормози сказал Баррет не лезь на рожон, не приближайся
Их Субурбан притормозил, потом остановился. Баррет достал свой планшет, начал что-то искать
Что вы ищете, сэр
Церковь. Или как там у них
Синагога, послышалось с заднего сидения.
Во-во. Синагога.
Не следует идти по стопам других.
Евреи отнеслись к их визиту совсем недоброжелательно
Все они были соблюдающими меховые шапки, все в черном, на ногах вместо брюк какие-то гольфы, в руках камни. Не только арабы рождаются с камнями в руках евреи не отстают. Но сейчас время было совсем другое.
Когда камни полетели в сторону машин, спецназовцы в ответ долбанули несколько человек Тазерами, а потом применили оружие. Один из ешиботников был ранен в ногу, другой в живот. Этого евреи не ожидали камни кидать они перестали, но и сотрудничать не собирались. Кто-то пытался фотографировать, кто-то истерил, перекрикивая полицейские сирены.
Что будем делать? спросила Алиса
Понятия не имею. Но я точно знаю, что мы делать не будем
Давай, найдем тут школу, или что-то в этом роде.
Иешиву религиозную школу они нашли. Но им там тоже не были рады
Что вам здесь надо? Уходите отсюда.
Баррет медленно выставил перед собой руки, ладонями вверх.
Мир вам.
Что вам надо? повторил еврейский ребе, но уже без особой агрессивности. Здесь вам не рады, уходите отсюда
Я просто хочу поговорить. Я не буду ничего громить и никуда не буду врываться. Я ничего не заберу у вас. Я не принадлежу к вашей вере, но я хочу поговорить. Разве вы не можете со мной просто поговорить? Разве это плохо?
Ребе колебался.
О чем вы ходите поговорить?
Об Адаме Фротмане.
Я ничего не знаю о нем! Агрессивность вернулась.
Я ни в чем вас не обвиняю. Но он вырос здесь. Разве вы не можете просто рассказать о нем? Каким он был? Как жил? Как рос?
Ребе подумал, потом кивнул.
Хорошо, идите за мной.
В местной молельне они разговаривать не стали. Ребе привел их в какое-то место, похожее на небольшой клуб со столовой, но без бара со спиртным. Сказал что-то на местном наречье, им принесли чая.
Здесь вам не рады, сказал он.
Это мы уже поняли, сказал Баррет.
Зачем вы пришли? Вы знаете, какой сейчас день?
Нет, не знаем. Но мы вынуждены выполнять закон, Баррет быстро перевел разговор на другую тему: Вы знали Адама Фротмана? Какой он был? Я не жду от вас, что вы будете вспоминать про него плохое и рисовать монстром. Расскажите, вы помните его?
Мой отец его обрезал, мрачно сказал Ребе. Кто же знал, что он станет таким?
В какой семье он вырос? Может его били в детстве?
Семья Фротманов очень уважаемая семья. Мы много раз праздновали вместе еврейские праздники, и в их доме и в нашем его никогда не били. Он