И что же вы думаете? Эта строгая-престрогая Чайная Роза провела их к директору.
Она оставила открытой дверь, и я на всю жизнь запомнил начало этого великого, неповторимого разговора.
Ну, в чем дело? услышал я скрипучий мужской голос. Это был, конечно, директор, это был его голос, который любого храбреца в одну секунду превращал в кроткую овечку. Ну, конечно, и среди детей сразу произошла заминка, и я уже испугался, что их сейчас выставят обратно, но тут раздался громкий, заливисто-звонкий голос Наташки:
Мы пришли из-за Бори Збандуто. Он наш вожатый. Мы пришли его защищать.
Правда, она молодец? Я еще никогда не встречал такой отчаянной девчонки.
Это он вас прислал? спросил директор.
«Он» это, значит, я.
Нет, ответила Наташка.
А ты не врешь?
Вот этого ему не надо было говорить, это он сказал зря. Плохо он разбирался в своих учениках: Наташку обозвать вруньей!
Я никогда не вру, сказала Наташка.
Наступила длинная пауза, во время которой директор долго кашлял. Потом он наконец собрался с силами и спросил:
А чем вы его собираетесь защищать, хотел бы я знать? Какими делами он себя еще прославил?
У нас есть козырь, ответила Наташка.
Какой еще козырь?
Он спас жизнь одному мальчику. На моих глазах. Вытащил его из реки.
В это время Чайная Роза вышла из кабинета, плотно прикрыла дверь, и голоса пропали. Точно она не хотела, чтобы я услышал, как меня будут хвалить.
Все-таки Наташка потрясающая девица. Она буквально во все верила. Подумать только я спас мальчишку!
Это произошло во время нашей совместной прогулки, помните, в тот день, когда она ко мне пристала и увела с футбола.
Какой-то мальчишка в полном одиночестве стоял на берегу реки и бросал в воду камни. И меня это пронзило. С какой стати, думаю, он стоит один? Я пристроился к нему и тоже стал бросать камни. Я брошу. Он бросит. Мы стояли рядом, а наши камни летели параллельно.
А Наташка крикнула: «А мы дальше, а мы сильнее!»
Мальчишка был забавный. Он пренебрежительно фыркнул, выбрал камень потяжелее, отошел от кромки воды а там набережная была высотой в метр, разбежался и, не удержавшись, плюхнулся в воду.
Я помог ему выйти, там было неглубоко, мне по колено, а ему по пояс. Только промокли, и все. А Наташка начала кричать, что я храбрый, что она ни разу в жизни не встречала такого храбреца, и еще успела шепнуть мальчишке, что я их вожатый. Вот и все спасение утопающего.
Странно, до чего я люблю вспоминать про этих мальчишек и девчонок, я про них всегда все помню. Может быть, действительно права Стрельцова-старшая и я какой-нибудь ненормальный?
Как только первоклашки вышли от директора, тут же позвали меня. Мы встретились с ними в дверях. Они прошли мимо серьезные, сосредоточенные, и каждый из них дотронулся до моей руки. В общем, они знали толк в человеческой поддержке и подзарядили меня теплотой своих рук.
Я же говорю, что они необыкновенные дети, из двадцать первого века. В них есть какая-то новая сила.
В кабинете директора, кроме Нины, сидела моя мама! Вот до чего дошло. Но им теперь уже было не свалить меня.
Я остановился у двери и посмотрел на директора. Он был похож на моржа. У него большая круглая лысая голова и седые усы.
Ну-ка, подойди, подойди, проскрипел он.
Я сделал несколько шагов вперед.
Еще поближе. Я хочу понять, что ты за птица.
Он долго рассматривал меня, как какой-нибудь врач, изучающий больного. Даже взял за плечо и крепко его сдавил.
А что это у тебя в руке? спросил он и, не дожидаясь ответа, взял у меня тетрадь и стал ее перелистывать.
Видно, она ему понравилась, потому что он поджимал губы, чтобы незаметно было, что он смеется. Затем вернул мне тетрадь и сказал:
Говорят, за тебя поручилась твоя родственница, Ольга Александровна Воскресенская. Она, конечно, восторженная особа, я ее давно знаю. Потом повернулся к Нине и добавил неожиданно: Ладно, пусть остается, раз они пришли за ним сами.
Но на этом события дня не закончились. Мне пришлось встретиться со Стрельцовой-старшей еще раз.
Мы собрались возле школы, чтобы идти в цирк.
А Генка и Зина почему-то не явились. Холодно было ждать. Шел мокрый снег.
Зина не придет, сказал кто-то. Ее мама не пустила. У нее тренировка в бассейне.
А что же с Генкой случилось? спросил я. Может, он тоже не придет?
Генка в цирке ни разу не был, сказал Толя. Мы постояли немного, подождали.
Пошли, сказал я, а то опоздаем.
И мы пошли. Только я почувствовал, что у ребят испортилось настроение. Стали какие-то молчаливые.
Вот что, зайдем за Генкой, решил я. Развернулись и пошли к Генке. Еще издали я увидел его. Он сгребал снег лопатой, а его мать скребком чистила тротуар.
Здравствуйте, сказал я.
Ребята столпились вокруг меня. Генкина мать посмотрела на нас. Она была в короткой тужурке и в пуховом платке. От работы ей, видно, было жарко.
Приветик, сказал Генка; он приподнял шапку, и от головы у него повалил пар.
Ну-ка, надень шапку, постреленок, строго сказала ему мать, а то застудишься!
Генка напялил шапку.
Это ему вместо физкультуры, сказала Генкина мать. И полезно, и матери подмога. Так что вы, ребятишки, идите по своим делам.
Что вы! сказал я. Разве мы пришли Генку сманивать? Мы пришли вам помогать.
Тетя Маруся, крикнул Толя, мы сейчас все переделаем! Это нам пустяк!
Вот это уж ни к чему, ответила тетя Маруся.
А Генка не стал возражать, он-то все отлично понял: отдал лопату Толе, а сам мгновенно куда-то сбегал и принес еще две лопаты и четыре скребка.
Что тут началось! Ребята выхватили у него эти скребки и лопаты и стали расчищать снег. А я взял у тети Маруси лом и колотил образовавшийся под снегом лед.
Тяжелый был этот лом до чертиков, но я не показывал виду. Колол себе, и все Рядом со мной лихо колол лед Генка.
Это в наше-то время, ворчал я нарочно, когда запускают спутники и космические корабли, приходится колоть лед ломом!
Я ей не сказал про цирк, оправдывался Генка, а то бы она меня прогнала.
И правильно сделал, ответил я.
И вот когда мы все так отчаянно и самоотверженно работали, когда перед нами уже лежала широкая полоса очищенного тротуара, когда мы были «один за всех и все за одного», вдруг из подъезда выплыли Зина Стрельцова с мамой. Зина была в новом голубом пальто и берете А Стрельцова-старшая напялила на голову высокую папаху и гордо несла спортивную сумку своей дочери будущей чемпионки по плаванию.
А, это вы, молодой человек Увидев меня, Стрельцова-старшая остановилась. Чудак!
Она назвала меня чудаком, словно дураком обругала. Но я-то доволен, что попал в отряд чудаков.
Мы помогаем тете Марусе, сказала Наташка.
И Генке, добавил Толя.
Это эксплуатация детского труда. Я этого так не оставлю, ответила Стрельцова-старшая, при этом она выразительно посмотрела на тетю Марусю. Идем, Зиночка.
И они торжественно удалились.
Тетенька, крикнул Генка им вдогонку, осторожнее, там лед! Упадете, запачкаетесь!
Стрельцова-старшая остановилась, боясь сделать следующий шаг.
Генка засмеялся. А за ним все ребята. И я. И даже тетя Маруся.
Когда мы ворвались в цирк, представление уже началось и на нас зашикали, чтобы мы не шумели. А попробуй тут не шуми, когда с арены доносится музыка, крики клоуна и хохот зрителей.
У нас билеты! закричал я и выхватил из кармана длинную ленту билетов.
Тише, сказала контролер, тише! Все равно во время выступления входить нельзя.
Вы поймите, сказал я тихо, они первый раз в своей жизни в цирке.
Так уж и первый раз!
Нет, она была неумолима, а дети почти плакали, но потом она засмотрелась, а может быть, нарочно сделала вид, что засмотрелась, и мы шмыгнули в проход.
Выскочили, а куда идти, неизвестно, народу полно, свет Столпились стайкой около прохода и стоим.
И вдруг клоун заметил нас и закричал на весь зал:
Видели ли вы когда-нибудь, чтобы дети опаздывали в цирк?