Бессмертный. Умничка ты моя. Век тебя не забуду, буду помнить и завещаю свой письменный стол. Как думаешь Они были знакомы?
Даже знаю. Мне птички тут нашептали тихонько, что в юности вроде бы оба были чудовищно влюблены в одну женщину. Дальше подсказки закончились, мой свирепый начальник. Я, кстати, отгул беру. Мы берем, оба. На три целых дня.
Заслужили, родимые. Передай этой умнице, что я вас благословляю. Аминь, все такое, живите богато.И Ладон отключился.
Спасибо, Создатель, есть все-таки справедливость на свете. Первый осмысленный свет в темном царстве кошмара зажегся случайно, но погаснуть они этому огоньку уже не дадут.
12. Только вперед
Осеннее тусклое утро настало. На Камчатке осень самое быстрое время года проходящее молниеносно, несущее бури, шторма и дожди. А еще ледяные туманы, когда трудно определить, где вода под ногами, где в воздухе, а где высоко над головой, в облаках.
Утро сегодня было именно таким. Моросящий дождь стал густым непроходимым туманом, когда не было видно пальцев вытянутой руки. Согревающий купол надежно прикрывал их ночевку не только от големов но и от всех видов осадков, холода и ветров, работая лучше палатки, но даже надежный его плотный полог не был препятствием для невозможного камчатского тумана.
Лер не спал. Вчерашнее происшествие выбило из колеи даже его. Думать о Ди не хотелось. Надеяться на то, что она станет другой было действительно глупо. Ему не стоило даже пытаться. Пусть останется все, как есть. Они соратники, друзья, коллеги. Все остальное для Венди неважно. А он просто попробует выжить. Тогда, когда принимались решения никто не тянул Гуло за руки, верно? Венди его даже не просила. Тихонечко умирала и все.
А сейчас она спит, свернувшись сиротливым клубочком. И вся вина ее только в том, что не знает ее маленькое птичье сердечко, что такое большая любовь.
Видела со стороны, наблюдала, с академическим интересом ученого-естествоиспытателя. Как за брачными танцами птиц или рыбок аквариумных в тесной банке. И только. Наверное.
Вспоминались некстати опять их все поцелуи и прикосновения. А ведь он там был не один. В этих маленьких соприкосновениях чувств морфы врать не умеют, не люди. Выходит Да.
Она прячется от себя. Неумело, как может. Потому, что напугана и раздавлена новыми ощущениями, которые делают ее совершенно беспомощной перед ним. Испуганная бурными чувствами птичка тщательно строит защитную стену. Ограду, за которой не страшно, высокий забор.
Так ведь и сказала: Боюсь себя потерять. А он и не понял, эгоистично ее слова расценив, как обычно. Идиот.
Стараясь ее не будить поставил на неугасимый магический огонек котелок. Сейчас он сварит кофе, наколдует овсянку с сушеными фруктами и сгущенокой. Все, как она любит. И разбудит свою пугливую птицу легким прикосновением губ.
За давностью прожитым ими с Венди лет, Лер совершенно забыл: даже бессмертные и могущественные девушки в душе просто пугливые девочки. И их первый мужчина не просто проводник в новый, чувственный мир, он их главный учитель. Остающийся в женской памяти вечно, до самого последнего вздоха.
Потому, что именно в этих руках рождается новая женщина.
Он так задумался, что и не заметил, как Венди проснулась и лежала теперь на спине, смотря на него очень внимательно.
Мысли и чувства закрыла, один только взгляд. В ответ на который хотелось теперь подхватить ее на руки и унести на край света, на самый таинственный из островов. Чтобы там их никто не достал, не дотянулся.
Нам пора? ее тихий голос безжалостно выдернул Лера из мыслей.
Я сначала тебя накормлю. И обсудим внимательно планы. Вчера ничего не успели, а надо-бы дух перевести и трезво проанализировать происходящее.
Венди медленно села, подтягивая колени к груди, и трогая волосы. Снова пакля на голове. Ей все-таки надо будет побриться налысо как-нибудь. Благо, в двадцать первом веке за это не жгут на кострах и не упекают в психушку.
Новости есть? спросила, стараясь не злиться. Глупо все вышло вчера, невозможно, и ей было стыдно. Тебе не звонили?
Я сам тебя переплету сейчас, не психуй, проводив взглядом ее тонкую руку, дергавшую запутанные белые пряди, добавил: и не вздумай постричься. Мужская аудитория не оценит. В Сумерках шторм, связи нет. Вообще никакой. Все, как обычно.
Да уж. Практически каждая оперативная операция сопровождается катаклизмами. Как будто нарочно, для испытания силы духа и дара иных посмевших счесть себя могущественными и великими.
Они быстро позавтракали, мысленно обсудив все увиденное вчера и прочувствованное.
Гуло все верно предположил: вокруг плато Плоского Толбачика был заложен большой ритуал. Венди обнаружила еще несколько знаковых захоронений, и все они, без следов чувств, эмоций и разума. Пустыня. Даже звери ее обходили.
Похоже, подтверждались их худшие опасения: над подготовкой очень скорого мега-процесса работали големы. Существа неразумные и опасные для кукловода. Даже мухами он мог управлять, но не мертвыми тенями, вечными жителями глубоких Сумерек.
Как противнику удалось их подчинить? Почему эта безмозглая нечисть верно служат ему?
Собирались, сосредоточенно размышляя. Единственным и логичным выходом для них сейчас было путешествие к центру предполагаемого ритуала. Именно там была смертельно ранена Линкс Валентина. Там умер их новорожденный сын. И лучи, проведенные от захоронений сходились примерно в одной точке, все там же.
А значит нужно было идти, так привычно рискуя.
Можно было дождаться Дозоров. Или подкрепления Инквизиции, да и пара членов их группы совсем бы не помешала. Но шторм в Сумерках делал все эти перспективы размытыми. Некого было ждать, да и некогда. Интуиция этих великих кричала: медлить больше нельзя! Ни минуты. Тучи сгущались над миром, неспроста вихри Сумерек теперь бесновались, как самые жуткие монстры из детских кошмаров.
Только вперед.
Это сказать было просто. А на деле, карабканье по крутым каменным склонам в обличии обыкновенного человека и без порталов, очень так себе удовольствие. Совершенно невдохновляющее, между прочим.
Пришлось вспомнить альпийские навыки. Им было что вспомнить.
Хорошо еще, что предусмотрительный Гуло взял с собой и веревки и карабины. Ведомый все той же предусмотрительностью, он наотрез запретил и себе и нервно хныкающий с утра Ди все попытки морфировать.
Ей снова пришлось согласиться. Как этот мужчина сам не звереет от собственной правильности и этой самой предусмотрительности бесконечной? Зануда кошмарная.
А потом начался ледник, огромный и весь будто пропитанный темной силой. Приходилось ползти по нему, постоянно обновляя защиту, скрипя зубами, молча, стараясь даже мысленно не разговаривать лишний раз.
Осенний день прошел быстро, и непроходимый туман сменился сначала серым дождем, а потом мокрым снегом. Ветер все крепчал, им приходилось ползти вжимаясь в лед, цепляясь заледеневшими даже в перчатках пальцами за выступы скальных пород между длинными языками ледника.
К счастью, нового снега тут было еще немного, и не приходилось пробираться по снежным завалам, в них мучительно утопая.
Стемнело стремительно, Леру пришлось прерывать их бросок на ночевку, а впереди был самый сложный отрезок пути.
Оставив Ди греться под быстро выставленным с помощью артефакта тепловым куполом, он растворился в темноте, но уже через четверть часа явился, подхватил ее на руки, и куда-то унес.
Место, куда они вышли пещерой назвать было сложно: скорее ниша из вспученных древними извержениями пород, причудливо нависавших над плоскостью ледника. В самой глубине льда не было, он вставал высокой белой стеной, создавая защиту от ветра.