Ваше высочество, если вы примете решение о разводе, вы же не станете возражать, если я назначу девочке пенсию из своих средств?
Разумеется, нет, усмехнулся герцог.
В таком случае, с дозволения Вашего высочества, склонился я в легком поклоне в сторону сюзерена, хотя уже принял решение, что в случае чего обойдусь и его без разрешений, я дам своему ростовщику распоряжение, чтобы он ежемесячно переводил госпоже Лиис не запомнил ее девичью фамилию, но секретарь мне потом запишет, некую сумму, сумму призадумался я, а потом решил не мелочиться, пусть будет один талер в месяц, пока ребенку не исполнится шестнадцать лет. Еще я переведу фрау Лиис десять талеров единовременно, чтобы она смогла рассчитаться со своим мужем-пауком, имела приданное и вышла замуж за достойного человека.
Хорошо, господин граф, доброму поступку не может быть возражений, кивнул герцог, а потом, добавив в голос немного металла, изрек: Итак, мой вердикт. Признать иск господина Кальтера к супруге справедливым, посему их брак считать расторгнутым. Касательно иска Кальтера к бывшей супруге, то он будет фру Лиит уплачен в размере двух талеров, но не более.
Подождите, Ваше высочество, встрепенулся вдруг меховщик, но если господин граф, не знаю его имени, назначит пенсию на воспитание ублюдка, то есть ребенка и даст моей супруге приданное, зачем же мне разводиться?
А потому, что господин граф не назначит пенсию и ничего не даст законной супруге меховщика Кальтера, усмехнулся я.
Вы можете попытаться еще раз попросить руку и сердце вашей бывшей супруги, добавил герцог.
Меховщик пытался еще что-то сказать, но в зале появились два стражника и они быстренько, но без особой грубости, выдворили теперь уже бывшего мужа из зала. Оставшейся стоять как вкопанной разведенной женщине я сказал:
Фру Лиис, вам придется немного подождать с получением денег. Я сегодня отправлю письмо своему ростовщику, но деньги он сможет перечислить не раньше, чем через неделю.
Ваш ростовщик, господин Мантиз, не так ли? спросил герцог. В Силинге есть представительство его конторы, поэтому вам проще зайти туда самому или отправить письмо. Личар, кивнул правитель секретарю, напишите письмо на имя Мантиза, а граф Артакс его подпишет. А чтобы не было никаких сомнений, я заверю документ своей подписью.
Девушку тоже пришлось выводить, потому что она зашлась от слез, пыталась целовать руки герцога и мои, обещала молиться за нас и чуть не забыла самое главное письмо в представительство ростовщика. Кстати, мне бы все-таки не помешало и самому туда зайти, взять немного денег для возвращения домой. А герцог так и не вернул мне долг тот самый талер, на который он нанимал меня для поездки в княжество Севр. Но напоминать о таком пустяке неудобно.
Пока секретарь раскладывал бумаги в ожидании очередного жалобщика, герцог сказал:
Знаете граф, я хотел предложить вам должность главного судьи в Урштадте и его округи, теперь не стану.
А что не так? удивился я. Не то, чтобы я рвался занять какую-то должность я вообще никогда не рвался в начальственные персоны, но фраза Его высочества меня все-таки задела.
Вы думаете, что облагодетельствовали эту девицу? с иронией поинтересовался герцог и сам же ответил. На самом-то деле вы только что произвели на свет тунеядку.
А как бы вы поступили, если бы меня рядом не было? полюбопытствовал я, сознавая, что с государственной точки зрения Его высочество абсолютно прав. Вряд ли женщина, на которую нежданно-негаданно свалилось богатство, станет жить честным трудом.
С супругом, безусловно, я бы ее развел, раздумчиво сказал герцог. Оставить юную фрау женой меховщика означало бы превратить в ад и ее жизнь, и жизнь ребенка. Кто знает, чем бы все могло закончиться? Разумеется, никаких компенсаций этому надутому индюку я бы не назначил. Коль скоро он обращался к патеру, а тот посоветовал простить супругу, значит Кальтер уже успел приступить к исполнению супружеского долга, попользовался ее юным телом, а за все на свете нужно платить.
Но вы бы милостиво пристроили несостоявшуюся меховщицу в прачки или в посудомойки во дворец, чтобы она жила в честной бедности, завершил я мысль герцога.
Разумеется, сухо ответил герцог. Мы же не можем на основании только слов девицы признать, что ребенок действительно от погибшего латника, верно? Тем более, что пенсия за него уже выплачивается. Если я стану брать на веру слова всех беременных барышень, моя казна закончится быстрее, нежели ваш кошелек.
Ваше высочество, как хорошо, что я не государственный муж, а уж тем более, не судья, всплеснул я руками. Иначе мне пришлось бы думать о последствиях, оценивать, как мое решение отразится на государственных интересах, заботиться о воспитании ваших подданных, зато как частное лицо я могу делать любые глупости.
Его высочество покачал головой. Вздохнув, посмотрел на секретаря, ловившего взгляд государя и уже готового метнуться к дверям за новым истцом, сказал:
Передайте просителям, чтобы они меня сегодня не ждали. У меня возникли важные государственные дела. Встав со своего стула-трона, герцог кивнул на выход: Пойдемте граф.
Надеюсь, не для исполнения великих дел? Лучше все-таки кава.
Глава пятая
Правосудие герцога (продолжение)
Только мы с герцогом встали со своих мест, как молчаливый секретарь не просто вскочил из-за, а взлетел, словно перепуганный петух на насест и завопил:
Ваше высочество, ради всего святого, умоляю, примите это семейство
Личар, я вам неясно сказал?
В голосе Его высочества было столько хладного металла, что любой нормальный человек осознал бы, что противоречить властителю это сразу же отправиться либо в ссылку, либо на плаху. В крайнем случае в тюремные казематы. Но что-то разладилось в голове у секретаря, если он, упав на колени, снова осмелился повторить:
Ваше высочество, я вас умоляю. Вы же знаете, что я никогда ни о чем не просил ни для себя, ни для кого-либо, но эта семейка пытается попасть на ваш суд уже в третий раз. Они живут неподалеку от нас, почти соседи. Моя бедная матушка опасается ходить на рынок за покупками, потому что мамаша Нитуш бегает за ней по пятам, в голос рыдает и просит, чтобы ее сыночек, то есть я, помог ей с этим делом, грозится подать на матушку жалобу в городской совет за плохое воспитание сына. А я в последние дни боюсь возвращаться домой она меня подстерегает возле двери и начинает плакать и напоминать, каким я хорошим мальчиком был в детстве и какой неблагодарной тварью оказался теперь.
Может, следует посадить мамашу Нитуш в колодки, как сварливую бабу? Пусть посидит в ней пару часов, осознает, что не стоит гоняться за матушкой герцогского секретаря и пугать самого секретаря, потом и поумнеет? предложил я, а герцог одобрительно кивнул.
Да что вы, господин граф, разве так можно? испугался секретарь. Мамаша Нитуш, ко всему прочему, доводится мне крестной. Куда годится, чтобы крестная герцогского секретаря сидела в колодках, словно сварливая женщина? Все-таки, в детстве она приносила мне сладости, и даже несколько раз дарила пфенниги на день ангела.
Я не стал говорить, что бывали случаи, когда в позорных колодках стаивали и благородные люди, по сравнению с которыми и сам секретарь мелкая сошка.
Эх, ну что же мне с вами делать, Личар? Вы действительно никогда не злоупотребляли своим положением, ничего не просили, хотя могли бы, вздохнул герцог, сменив гнев на милость. Переведя взор на меня, Его высочество спросил: Граф, уважим желание нашего юного канцеляриста?
Я только пожал плечами. На месте герцога я тоже уважил бы просьбу юноши, но потом поменял бы секретаря на более непробиваемого человека. Куда годится слуга, манипулирующий хозяином? С другой стороны, не так и много в герцогстве грамотных людей. Вон, и мне он сделал доброе дело, составив письмо для банковской конторы. Но если секретаришка так боится какой-то вздорной бабы, то что случиться, если за него возьмутся более серьезные враги? Впрочем, а скажите-ка откровенно, а кто же не боится сварливых женщин? По мне так лучше встретиться с тремя разбойниками в лесу, чем зацепиться языком с какой-нибудь вздорной сучкой. С разбойниками все просто убил, и весь сказ, а что делать с языкастыми бабищами?